— Что случилось? — едва переведя дух, спросил Четага. — Мы с Профессором бежали, будто за нами гналась бешеная собака. Отец говорил, ты дважды приходил. Обязательно, говорил, хотел меня увидеть. И Виалеса.
— Завтра митинг в университете...
— Отлично! — обрадовался Четага. — Значит, будет драка с полицейскими. Теперь что ни митинг, то драка!
— Нашел чему радоваться! — упрекнул его Хосе.
— А что, и мы можем... У меня, например, есть одна штука, ка-ак хрястну...
— Какая штука? — насторожился Луис.
Хуан понял, что сболтнул лишнего, но под строгим, чуточку насмешливым взглядом Луиса полез в карман.
— Граната! — обомлел Хосе, увидев в руках Четаги ребристую поверхность «лимонки».
— Корпус! Всего лишь корпус от ручной гранаты, — важно пояснил Четага, довольный, что поразил друзей своей вещицей. — Я выменял его на перочинный нож у нищего. — Мечтательно вздохнув, добавил: — Была бы целая граната...
Луис взял «лимонку» в руки.
— Тяжелая, — только и сказал.
— Дашь в лоб — и тю-тю! — присвистнул Четага.
— Смотри, как бы тебе не дали, — усмехнулся Хосе. — За эту штуку любой полицейский так наподдаст!.. А то и в тюрьму отправит...
Четага заспорил было с Виалесом, можно ли носить с собой такую «игрушку», но Луис прервал их:
— Не за тем я вас позвал, чтобы вы здесь ссорились. О завтрашнем митинге надо сообщить всем нашим в школе, пусть они придут. Скажите, что на митинге я буду выступать...
— Ты? — в один голос выдохнули Четага и Виалес.
— Да, — твердо сказал Луис. — «ДУНК» набирает силы. Пусть о нашей организации узнают все...
Хосе и Хуан переглянулись. Возразить что-либо не решился ни тот, ни другой. Выступить на митинге... Легко сказать! Захотят ли еще слушать какого-то девятилетнего мальчишку... И что же скажет Луис на митинге? А если растеряется...
— Как же все-таки с гранатой? — спохватился Четага.
Луис пожал плечами, что могло означать: прибереги, авось пригодится.
В вестибюле университета Луис столкнулся нос к носу с Роберто. Он хотел было от него увильнуть, но Роберто схватил брата за руку.
— Ты что здесь — делаешь? — спросил строго.
— То же, что и ты, — ничуть не смутившись, ответил Луис.
— У меня срочное дело.
— И у меня дело, — в тон брату ответил Луис.
Не ожидавший такого отпора, Роберто растерялся, ослабил руку. Луис рванулся и бросился к толпе, надеясь в ней затеряться. Но едва он перевел дух, следовавший за ним по пятам Четага дернул Луиса за майку.
— Смотри! — зашептал возбужденно. — Вон туда смотри, у колонны, видишь? Человек с тараканьими усами.
— Шпик! — догадался Луис.
— Я видел его в нашем районе, — тараторил Четага, не спуская глаз с усатого шпика. — Он и возле вашего дома отирался. Наверно, про Роберто вынюхивал. Твой Роберто зовет его Кукарача13...
Шпик, внимательно оглядывавший торопящихся в зал людей, вдруг посмотрел в сторону мальчишек. Будто почувствовал, что за ним тоже следят. Луис и Хуан, ни слова не говоря, вклинились в толпу и, отчаянно работая локтями, стали пробираться к сцене. Нерасторопный Виалес отстал еще в вестибюле. В целях конспирации он снял очки, как советовал Луис, и тотчас потерял из виду друзей. Луис оглянулся, пытаясь отыскать Хосе, но напиравший следом Четага пропыхтел прямо в лицо:
— Не останавливайся, мне кажется, он двинул за нами...
Кто двинул — шпик или Виалес, — Хуан не пояснил.
Актовый зал был полон.
Когда Луис с Четагой пробирались к сцене, выступал какой-то студент. Длинные волнистые волосы у него были подвязаны красно-черной лентой14. И в зале, и в вестибюле Луис уже видел парней с такими лентами. И сейчас, глядя на студента, подумал вдруг, что еще год назад за красно-черную ленту или повязку сразу могли арестовать.
Теперь же времена не те. Хотя наверняка и теперь немало в зале агентов охранки.
Рядом с трибуной стоял молодой мужчина в белой футболке и с листком бумаги в руках — ведущий митинга. Лишь только студент кончил говорить, Луис ловко вскарабкался на сцену и подскочил к ведущему.
— Товарищ Лопес! Товарищ Лопес!
— Откуда ты меня знаешь, малыш? — удивился мужчина.
— Я слышал, так называл вас студент.
— Допустим...
— Товарищ Лопес, разрешите мне выступить! — выпалил Луис. Не то от волнения, не то от духоты в зале щеки его зарделись, а на лбу засеребрились капельки пота.
— Ты... хочешь выступить?
— Да, — нисколько не смутившись, ответил Луис. — Я из района Максимо Херес, хочу выступить от имени «Движения учеников начальных классов».
— И у тебя есть что сказать людям?
— Есть.
Лопес задумчиво смотрит то на Луиса, то на зал. Потом решительно подходит к микрофону.
— Товарищи! — говорит громким, чуть хрипловатым голосом. — Среди нас присутствует юный сандинист. Он просит слово...
— Да здравствует Сандино! — в едином порыве отзывается зал, и сотни крепко сжатых кулаков взмывают над головами. — Сандино с нами! Сандино с нами!
— Говори, малыш. Смелее! — Лопес улыбнулся, дружески похлопал Луиса по плечу.
— Товарищи! — Усилители разнесли голос Луиса по залу. Луис заметил, как в передних рядах люди заулыбались и подбадривающе замахали ему руками. — Я передаю вам революционный привет от юных сандинистов Манагуа — членов организации «Движение учеников начальных классов»...
Луис замялся. Мысли вдруг смешались.
Всю ночь накануне Луис обдумывал, стоит ли выступать на митинге и что сказать. Как-то закралось в душу сомнение после разговора с Четагой и Виалесом. Вообще-то на митингах он бывал не раз. Видел, как запросто выходили люди к трибуне прямо из толпы, как вдохновенно говорили они простые, но понятные всем слова о страшных порядках в стране, о нищете и разорении народа, о революции, что и Луису хотелось тоже выступить вслед за ними.
Вовсе не желание покрасоваться перед «дункарями» привело Луиса сегодня на трибуну. Хотя, может, кто-то из мальчишек и расценил этот поступок как прихоть. Те аплодисменты, те улыбки и дружеские взгляды людей из зала — это же какая поддержка мальчишкам! Особенно робким и сомневающимся. Пусть они почувствуют эту поддержку. Пусть убедятся, как нужны революции пока еще скромные их дела. И станут смелее.
Луис резко вскинул голову, будто отметая прочь всякие сомнения. И вновь полетел по залу его звонкий голос:
— Мы, юные сандинисты, призываем вас на борьбу. Нашу родину грабят янки и предатели народа во главе с Сомосой. Они строят себе виллы и дворцы, а простые люди живут в «касучас» 15. Они набивают карманы деньгами, а дети гибнут от голода. Наши матери и отцы за гроши гнут спины па полях латифундистов. Наши братья и сестры в тюрьмах, потому что не хотят быть рабами...
Луис спешил. Ему о многом хотелось сказать. О старшем брате, предательски убитом сомосовцами. Об отце, всю жизнь пробавляющемся случайными заработками. О школе, которую он вынужден был оставить. О друзьях, таких же обездоленных, как и сам он, мальчишках и девчонках района Максимо Херес...
Завороженные речью маленького оратора, юноши и девушки смотрели на трибуну, за которой едва проглядывался Луис. И Виалес, затертый толпой в дальний угол, и Хуан, пробившийся в первый ряд, и остальные «дункари», рассредоточившиеся по залу, замерли, боясь пропустить хоть одно слово своего вожака.
Не скрывая изумления, смотрел на маленького оратора ведущий митинга Хулио Лопес, профессиональный революционер.
— Товарищи! — Луис вскинул над головой кулак. — К оружию! Все на борьбу с Сомосой! Свободная родина или смерть!
Хулио Лопес не успел и глазом моргнуть, как Луис шмыгнул со сцены в толпу. Лишь на мгновение мелькнула его желтая майка. Лопес растерянно стоял у трибуны, а собравшиеся на митинг люди скандировали многоголосым хором лозунг сандинистов: «Свободная родина или смерть!»
Из оцепенения его вывел голос Ренальдо. Ренальдо был тоже профессиональным революционером. Он руководил одной из подпольных групп в Манагуа.
— Где этот малыш, Хулио? Как его имя? Лопес растерянно пожал плечами.
— Замечательный малыш! — восторгался Ренальдо. — Настоящий оратор. Его выступление надо непременно напечатать в газете. И не только в «Баррикаде», но и в «Пренсе» попытаться.
— Все речи мы записываем на магнитофон, — оживился Лопес, которому понравилась идея Ренальдо. — Я подготовлю статью для газеты вместе с выступлением этого малыша...
— Великого малыша! — улыбнулся Ренальдо. — Ты представляешь, какой переполох у сомосовцев наделает его выступление. Дети Никарагуа — ее будущее. И это будущее хочет быть свободным от диктатуры! И мало того, что хочет, но и борется!.. Страна накануне всеобщего вооруженного восстания. Такие малыши не задумываясь присоединятся к восставшим, я уверен! — Подумав, добавил: — Малыша надо разыскать и привлечь к нашей работе. А заодно разузнать, чем занимается их организация.
