Однако то, о чем поведал службист, действительно показалось Анатолию Семеновичу делом важным и вовсе даже не шкурным.
– Про похищение крупной партии сырых алмазов с Мирнинского месторождения слышали? – вкрадчиво начал «квадратный».
Академику Ардашкину не требовалось слишком уж напрягать свою память: о «краже века» полгода назад трубили чуть ли не все мировые средства массовой информации.
Глава первая
«И все-таки здесь лучше, чем на панели», – утешала себя Мариночка, возвращаясь из кабинета менеджера на свое рабочее место за стойкой портье. И внутренне содрогнулась, вспомнив те несколько недель, что она провела в составе «бригады» девушек, базировавшейся в Малом Козицком переулке.
Марина вздохнула, поправила прическу, словно только что получила нахлобучку в прямом смысле слова. Нет, рыженькие кудряшки были в порядке, холеный менеджер отеля «Блиц» не таскал Марину за волосы. Это вам не Козицкий переулок, здесь обращение с персоналом было куда гуманнее. Начальник лишь сделал юной «портьерше» очередной, причем совершенно нелепый, на ее взгляд, выговор: мол, для сотрудницы администрации она смотрится чересчур сексапильно, не по-деловому. И вот результат: минувшей ночью один из постояльцев упорно настаивал на том, чтобы его «обслуживала» непременно Марина, предлагал ночному дежурному двойную, а затем и тройную оплату против принятого здесь тарифа.
Ночной дежурный с великими трудами разъяснил-таки непонятливому гостю, что подобного бардака в отеле не допускается. Здесь каждый выполняет свои конкретные обязанности, совместительство категорически запрещено. Конечно же, такие строгости казались гостю весьма странными: заведение имело прочную репутацию дома свиданий. В штате отеля «Блиц» насчитывалось свыше двух десятков постоянно готовых к употреблению гейш плюс пяток юных геев. Само название отеля говорило о его «профиле»: здесь можно было снять номер на любое время, хоть на час, и одинокому гостю тут же вручался альбом с фотографиями и характеристиками «личного состава» – солдат сексуального фронта.
И тем не менее об отеле «Блиц» никак нельзя было сказать, что это низкопробный бордель. Комфортабельные номера с кондиционерами, почти европейский уровень сервиса, прекрасная кухня – все это делало «Блиц» привлекательным для именитых и состоятельных ловеласов. Сюда частенько привозили изнеженных любовниц в бриллиантах и горностаях, здесь после светских вечеринок продолжали общение представители бомонда и богемы. И не раз перед стойкой рыжекудрой портье Мариночки возникали физиономии, многократно виденные ею на обложках глянцевых журналов.
Администрация отеля гарантировала гостям полную конфиденциальность – гарантировала на словах, разумеется, ибо в жизни случалось всякое. И потому самой острой головной болью для службы безопасности было вовремя распознать скандальных журналистов, папарацци, умело маскирующихся под честных клиентов.
При оформлении на «постой» наряду с огнестрельным оружием тактично изымалась фото – и видеоаппаратура, ее помещали в камеры хранения. Поэтому отель «Блиц» стал не только прибежищем для любовных утех, но и местом деловых встреч конспиративного характера: здесь была создана как бы дополнительная защита от слежки.
Электронные часы над головой Марины показывали начало седьмого, когда вращающаяся стеклянная дверь впустила в гостиничный холл щуплого, лысоватого человечка лет пятидесяти с гаком. Из-под расстегнутого серого плаща проглядывал дорогой костюм тонкой английской шерсти, стильная сорочка и модный галстук.
«Все – явно «от кутюр», – отметила про себя Марина. – Судя по всему, небедный дядечка…». Она уже научилась моментально оценивать качество мужской одежды и состоятельность возможного ухажера. То, что у незнакомца было на редкость отталкивающее лицо с застывшим на нем брезгливым выражением, значения не имело: даже в короткой марининой практике ей попадались рожи куда страшнее.
Между тем гость отеля «Блиц», казалось, был в некотором замешательстве. Он нерешительно двинулся к стойке портье, и Марина с очаровательной грацией поднялась со стула. Но, памятуя о недавнем выговоре, улыбнулась сдержанно, с достоинством мелкого клерка.
– Здравствуйте, – прохрипел незнакомец и откашлялся. – У меня здесь встреча…
– Вы бронировали номер? – осведомилась Марина.
– Нет-нет, я… – срывающимся голосом перебил очкарик. – Моя фамилия Безлепкин.
– Андрей Степанович! – окликнул вошедшего статный, породистый мужчина, до той поры листавший журнал, развалясь в кресле под натуральными пальмами.
С протянутой для рукопожатия ладонью он мягко, по-тигриному, направился в сторону «серого плаща».
– Позвольте представиться: Балуев Денис Валерьевич. Цветочный салон «Летучий голландец», коммерческий директор.
И «породистый» церемонно склонил голову.
– Рад познакомиться, – пробормотал Безлепкин.
Мужчины какое-то время разглядывали друг друга. Балуев неспешно прикуривал сигарету – не иначе, как ради паузы, долженствующей, по-видимому, придать ему дополнительную солидность.
«Курит самые дорогие – «Абдуллу», а зажигалка из золота, вес металла – около тридцати граммов, проба 750», – машинально отметил про себя Безлепкин.
Зайди человек с такими повадками к нему на Полянку, в антикварный магазин, Андрей Степанович скорее всего принял бы посетителя за не слишком удачливого афериста. Но аттестации, полученные Безлепкиным от надежных людей, характеризовали Балуева как махинатора высокого ранга. И это не могло не вызывать уважения. Однако…
«Слишком респектабелен для торговца цветами, – подумал антиквар. – Слишком! Так нельзя».
Почему нельзя – Андрей Степанович вряд ли смог бы объяснить: видимо, просто сказывалась его социалистическая закваска.
Выдохнув дым, Балуев широко улыбнулся:
– Есть предложение, Андрей Степанович. Сейчас мы с вами посетим здешний ресторанчик – да-да, не удивляйтесь, тут на редкость славно готовят мидии! И недорого. Что вы скажете о тушеных мидиях в горшочке всего за тысячу с чем-то там рублей?
Прижимистый Безлепкин (а прижимистость была его профессиональной чертой) в другой раз непременно испытал бы положительные эмоции, узнав, что деловой разговор не будет сопряжен со значительными тратами. Но сейчас владелец антикварного магазина неожиданно для самого себя сделал небрежный жест рукой:
– В нашем деле, Денис Валерьевич, мелочиться ни к чему. Можно пообедать и за тысячу долларов…
– Можно, конечно, – согласился Балуев и усмехнулся с хитрецой, – но тут есть один нюанс. Вот мы с вами хорошенько покушаем, обсудим, так сказать, перспективы сотрудничества, обо всем договоримся, а потом… Я уже заказал девочек. Девчонки здесь – пальчики оближешь! Вы как?
Безлепкина покоробило столь циничное предложение. «Видит меня первый раз в жизни, и уже такое панибратство», – подумал антиквар. Но главное – за их разговором с интересом следила рыженькая девушка-портье…
– Насчет девочек вы поторопились, Денис Валерьевич, – произнес Безлепкин нарочито твердо. – Я не по этой части.
– Ах во-от оно что… – понимающе протянул Балуев.
– Нет-нет, вы меня не так поняли, – совсем стушевался несчастный Андрей Степанович. – Я имею в виду, что не общаюсь с продажными женщинами, это не в моих правилах.
– Ну-ну, похвально, похвально… Достойно всяческого подражания, – удивленно покачал головой Балуев.
А сам подумал: «Ну и фрукт! А мне-то говорили, что это исключительно беспринципный, развращенный человек…»
Мужчины неспешно направились в сторону ресторана.
Андрею Степановичу Безлепкину уже давным-давно были абсолютно чужды такие эмоции, как замешательство или растерянность. До сегодняшнего вечера он не испытывал этих чувств, пожалуй, лет двадцать – тогда ему пришлось вступить в плотный контакт со спецслужбами. Что же касается его намека на то, что он с легкостью сорит деньгами, а равно и жалкой филиппики насчет продажных женщин и собственного целомудрия, то столь чудовищной ахинеи антиквар не произносил ни разу в своей жизни.
А причина всего этого бреда была проста. Да-да, проста, и в то же время – фантастична: какая-то заурядная девушка-портье, смотревшая на Андрея Степановича из-за стойки. Едва увидев ее, 55-летний антиквар со всей непреложностью осознал, что именно этот образ сидел в глубинах его подсознания аж с самых юных лет.
«Уже сегодня, в крайнем случае – завтра эта девушка будет жить со мной, – бесповоротно решил Безлепкин, усаживаясь за столик напротив Балуева. – Что бы там ни было».
Глава вторая
Застольный разговорчик между антикваром и коммерческим директором цветочного салона «Летучий голландец» был такого вот любопытного содержания:
– Вы, Андрей Степанович, уже отчасти осведомлены, а отчасти догадываетесь о предмете предлагаемого вам сотрудничества. О его перспективах, дивидендах…
