Остальные достопримечательности, такие, как кратер Тихо, Море Спокойствия и другие, с еще более мудреными названиями, меня несколько разочаровали. К тому же не покидало ощущение, что многим в нашей группе давно уже не терпится перейти к грандиозному шоппингу, который значился следующим пунктом программы.
Стоило нам войти в величественный зал дьюти-фри «Аполлона-11», как все захватывающие виды, только что заставлявшие нас вздыхать от восторга, были позабыты. Энтузиазм, с которым мы набросились на ослепительные ряды полок, сдерживала только пониженная лунная гравитация. Не стану перечислять всего, что я купила: будете у меня в гостях — полюбуетесь моими приобретениями своими глазами (и умрете от зависти!). Замечу лишь, что денег я потратила уйму.
Наслаждения от сделанных покупок не смогло омрачить даже неизбежное брюзжание пары старикашек. Они почему-то считали нужным сообщить всем и каждому, что это «наглое надувательство» и что весь этот эксклюзивный шоппинг — «полнейшая чепуха, придуманная исключительно ради того, чтобы содрать с нас побольше денег». В какой-то момент они меня до того разозлили, что я не выдержала и довольно резко заметила, что каждый потраченный нами доллар пойдет на развитие науки, и следовательно, это не пустая трата денег. Один из старых ворчунов, рыжий тип, настолько ожиревший, что лишь местная гравитация позволяла ему сносно двигаться, буркнул что-то насчет моего заблуждения по поводу «коммерциализации космоса во благо науки», однако благоразумно ретировался, прежде чем я успела сказать что-нибудь по-настоящему ядовитое.
Пока покупки упаковывали и грузили на «Бержерак», нас проводили в зал телекоммуникаций, где предоставили уникальную возможность по весьма умеренным расценкам послать весточку на Землю — как сказал наш гид: «Что-то вроде электронной открытки дальним родственникам». Время было ограничено, к тому же я и без того потратилась на сувениры, так что быстренько набросала коротенькое письмецо и отправила его всего лишь шестистам самым близким друзьям. Простите, мои дорогие, если кого забыла, но просто невозможно было всех упомнить. Обещаю, в следующий раз исправлюсь!
После заключительной прогулки по станции нас отвели обратно на шаттл и снова надежно пристегнули ремнями. Члены экипажа (так приятно было вновь увидеть их внушительную форму) убедились, что все в порядке, спросили, хорошо ли мы провели время и понравились ли нам сувениры, а затем поблагодарили за плодотворное сотрудничество.
Про обратный путь на Землю рассказывать особенно нечего. Мне всегда грустно возвращаться домой после удачного путешествия, и этот полет не стал исключением. Вид Земли из космоса, этот хрупкий голубой шарик, на котором с такого расстояния не было заметно не то что следов нашей цивилизации, а вообще присутствия человека, наводил на кое-какие философские раздумья, но им суждено было грубо прерваться: во время прохождения сквозь слои атмосферы я, как и остальные пассажиры, снова потеряла сознание и пришла в чувство только после приземления. Семерых моих попутчиков, не желавших выходить из комы, на «скорой» увезли в больницу (трое проспали весь полет, еще четверо не смогли очнуться после посадки), остальных же препроводили в зал отлета и прибытия. Целая армия докторов и медсестер, одетых в безупречно белые халаты, хотя лично я бы предпочла стандартную униформу работников «Селены Трэвел», заставила нас пройти уйму медицинских тестов, чтобы убедиться, что полет не причинил вреда нашим хилым телам.
На прощание очаровательный молодой человек (на мой взгляд, ему не было еще и тридцати) в полюбившейся мне серебристой форме поздравил нас с поразительной физической выносливостью (надеюсь, это не было намеком на преклонный возраст), еще раз поблагодарил за то, что выбрали компанию «Селена Трэвел», и пригласил в сувенирный пассаж с забавным названием «На дне», расположенный прямо в здании терминала. Это был наш последний шанс купить эксклюзивные сувениры, которые нигде больше не продаются и отличаются от тех, что были предложены на лунной станции.
Вот и все, родные мои. Остается только добавить, что я надеюсь прожить еще достаточно долго, чтобы совершить межпланетное путешествие на Марс, о котором так много говорят в последнее время, хотя пока еще нет никакой ясности, когда именно эта идея из слухов превратится в реальность. Я очень рада и горда тем, что моя поездка поможет космическим исследованиям, и всем советую последовать моему примеру. А пока остается лишь мечтать о прекрасном будущем, в котором мои внуки будут сновать туда-сюда по галактическому гипермаркету и тратить свои сбережения так, как им заблагорассудится.
Я верю, наука победит!
Перевела с английского Зоя ВОТЯКОВА
© Frank Roger. Grandma's Trip to the Moon. 2000. Публикуется с разрешения автора.
Елена Хаецкая
Бугго и пираты
Однажды мы с тетей Бугго запаслись липкими пирожными и тетрадками и устроились в библиотеке на целый день. В доме кишели совершенно ненужные гости. Один из них сунулся было к нам, но из полумрака тетя ловко метнула в него пирожным и попала в глаз. Гость исключительно тонко вскрикнул (хотя это был мужчина) и захлопнул дверь. Больше нас не тревожили.
Я читал жития эльбейских святых, а тетя усердно строчила в своей тетрадке, то и дело облизывая крем с пальцев и оставляя на страницах пятна.
— Подумать только, тетя Бугго! — сказал я, отрываясь от экрана. — Святой Ува настолько глубоко погрузился в Писание, что после его смерти все увидели у него в груди вместо сердца книгу.
Тетя заинтересовалась и отложила свою тетрадь.
— А как они это увидели?
— Враги рассекли ему грудь мечом, — сказал я, боясь расплакаться, так я был растроган.
Тетя Бугго некоторое время смотрела на меня из-под длинных ресниц и машинально отколупывала от пирожного мармеладку, а потом рассмеялась.
— Как-то раз я видела человека, у которого вместо сердца была бутылка арака. В прямом смысле.
— Тетя! — вскрикнул я, и слезы с силой брызнули у меня из глаз, как из резиновой игрушки.
Она придвинула мне тарелку с расковырянными пирожными и примирительно произнесла:
— Ладно тебе! Ничего лучшего он не заслуживал.
Круглая сумма в кармане и слава самой хитрой и отважной женщины Торгового Треугольника позволили капитану Бугго Анео начать триумфальное шествие по портовым барам и фрахтовым конторам космопорта Хедео.
Члены экипажа «Ласточки» разделяли славу своего капитана — каждый по-своему. Крошечный, лохматый механик-недокормыш Охта Малёк застенчиво выбрался из подполья машинного отделения, завладел своей долей выплат по контракту и сгинул в необъятном чреве местного рынка запчастей и деталей. Рынок прилеплялся к северной границе строений и служб космопорта. Обнесенный рваной медной сеткой, кое-где зеленой, кое-где горящей, точно зачищенный электропровод, рынок был подобен раздутому клещу на теле упитанного животного. Строго говоря, это определение полностью соответствовало действительности: торговые и обменные палатки, размещенные внутри «пузыря», насыщались обломками кораблекрушений, обрывками капитальных ремонтов, объедками реконструкций, а также списанным и краденым добром.
Рослые белокожие хедеянцы, на рынке — жуликоватые и веселые, поначалу глядели на маленького, заросшего космами Малька свысока и насмешничали без зазрения совести. Но сломанные запчасти в ящиках для «дешевых покупателей» сами собою льнули к коротеньким пальцам механика и, как представлялось, исцелялись от одного их прикосновения.
Охта покупал, безошибочно отбирая лучшее, а его способ торговаться вскоре начал вызывать всеобщее восхищение. Щупленький и некрасивый по любым меркам, он впивался в предмет, которого вожделел, и делался несчастным. Он страдал не только лицом, но как бы всем организмом. Охта заболевал на глазах у продавца — заболевал опасно и неизлечимо. Казалось, еще мгновение, проведенное в разлуке с той или иной деталью, — и из ушей Малька хлынет кровь, а глаза навек погаснут и подернутся тусклой радужной пленкой. При этом Охта тихо бормотал, одной рукой тиская купюру, а другой лаская деталь — прощаясь с нею навек. И сердца прожженных торгашей лопались и взрывались, а детали, за которые они намеревались было запросить не менее гульдена, уходили за пару штюберов.
Совершенная сделка производила волшебный эффект. Деталь, какой бы крупной она ни была, в тот же самый миг исчезала под одеждой Малька. Куда он ее прятал — оставалось загадкой, потому что после этого, сколько ни вглядывайся, ни одного оттопыренного кармана на Охте Мальке не обнаружишь. Он словно бы поглощал то, что отныне принадлежало ему, поглощал физически, и после этого преображался, делался весел, косноязычно болтлив и даже развязен. Охта принимался бродить по лавке, трогал все, что под руку попадется, лопоча и на ходу устраняя неисправности — просто от восторга.
