Решил король с женой поговорить как следует, пошел к ней во дворец, а слуга на порог короля не пустил: «Королева отдыхать изволят и никого сегодня не принимают».
А через несколько дней королева сама к супругу пожаловала. Ластится, мурлыкает, даже в щечку поцеловала. Король аж расцвел-засиял, а королева говорит: «Надо, дорогой, все имущество на меня переписать».
«Это зачем?» – заволновался король.
«А что б я спокойна была. А то когда я неспокойна, то и не ласкова.» – обьяснила королева.
От неласковости жены король и так дюже натерпелся. Подписал он все, что надо. «Ну, – думает, – теперь заживем душа в душу!».
А вскоре король шел по пыльной дороге с небольшим узелком, рядом плелся верный шут. Хотелось шуту сказать: «Сам дурак, ваше величество!». Да не стал он ничего говорить, не из боязни гнева царского, а из жалости к несчастному старику.
Смекалистый мужик
Жил-был смекалистый мужик. Он всегда нос держал по ветру и заметил новое веяние раньше других соседей. Написал он обьявление, будто является изобретателем уникального аппарата, который в миг определяет – в ком есть дворянская кровь, а в ком нет. Увидели обьявление муж и жена Автайкины. Жена говорит: «Пойдем-ка, выясним, вдруг мы графьями окажемся». Заходят в квартиру смекалистого мужика. Он им под нос бутыль какую-то сует: «Дышите!» – говорит. Дунул в бутылку муж, дунула жена. Мужик бутыль к свету подносит и говорит: «Поздравляю, вы оба – дворяне, с вас 1000 рублей». Обрадовались супруги, тысячу отдали, спрашивают: «А бумагу об этом факте можете выдать?». Мужик: «Отчего нельзя? Пожалуйста!».
И написал на тетрадном листке корявым почерком: «Автайкины – дворяне. Проверено на аппарате Кузина». И расписался.
Идут Автайкины домой, радуются. Всем соседям бумагу показали, даже гостей пригласили – свое дворянство отметить. Все Автайкиным завидуют. Жена Тишкина говорит мужу: «Срочно пойдем, такую бумагу раздобудем!». Муж отмахивается: «Охота тебе тыщу тратить! Какая разница: графья – не графья? Не при царском режиме живем!». А Тишкина не унимается: «Ну ты и лапоть необразованый. Только футбол смотришь. Давно уже все уважаемые люди – дворяне! Даже короли, императрицы и прочие высокоблагородия. Мне уже без дворянства и на люди показаться стыдно!». Пришлось Тишкину к Кузину тащиться. Подышали Тишкины в бутылку и получили справку, что – дворяне.
К мужику стала выстраиваться очередь с самого утра.
Вскоре он купил новенькие «Жигули» и плазму.
Однажды пришел к нему за справкой Бузилев. Бузилева мужик Кузин давно не любил – подрались даже как-то в молодости. Подышал Бузилев в бутылку, а Кузин говорит: «Не дворянин ты, Бузилев!». И написал на листке: «Дворянской крови не обнаружено».
Бузилев шел домой, как побитый. Все – дворяне, даже баба Нюра из 17-й квартиры, а он один не из графьев. Теперь и в обществе показаться будет неудобно!
Клиника вежливости
Жил-был вежливый Потап. Очень он уважал правила хорошего тона и всегда их придерживался: в гости без приглашения не ходил, о своем здоровье не рассказывал, за общим столом в монологи не пускался, никогда не опаздывал, из гостей уходил вовремя. Казалось бы, приятным во всех отношениях человеком был Потап. Но была тут одна заковыка: того же самого он ожидал от окружающих, а они эти ожидания не оправдывали. Да что там – окружающие! Жена и то ожиданиям не соответствовала. Сразу-то он, под наркозом влюбленности, этого не заметил, а время прошло – стал замечать. Сидит бывало Потап в своей комнате, книжку читает. Тут жена без стука вламывается и говорит: «Что ты все ерундой занимаешься – книжки читаешь? Эдак с ума сойдешь. И так тебя все странным считают». Потап мягко ей отвечает: «Прежде, чем войти – стучаться полагается. И замечания взрослому человеку делать неприлично».
«Что это я к мужу родному стучаться стану, чай, не чужие?! Да и какой ты взрослый? Мусор без напоминания вынести не можешь».
В гостях Потап страдал еще больше. За столом непременно оказывался человек, который говорил один и другим слова сказать не давал. Потап не привык чью-то речь перебивать, а потому все время молчал. Он бы и в гости не ходил, да жена очень по гостям ходить любила. А люди говорили его жене: «Странный он у тебя, замкнутый, прямо бука».
От такой жизни Потап изнывал и уставал. И пришла ему в голову идея. Взял он кредит и открыл Клинику вежливости. Предполагалось там всех хамов, бескультурных и беспардонных людей лечить. Но клиника спросом не пользовалась. Никто себя бескультурным не считал.
«Надо в депутаты идти и закон о принудительном лечении от хамства продвигать,» – думал Потап.
А жена его подумывала: «Совсем спятил мужик. Хорошо бы его психиатору показать, да лечиться положить. Жаль, что сейчас без его согласия сделать этого не получится».
Материнский наказ
Жила-была девочка. Мама ее очень любила и, конечно же, желала ей счастья, а потому делилась с дочкой своим опытом. А опыта было много: два неудачных официальных брака и четыре неудачных – гражданских. Часто мама говорила: «Доченька, все мужики – козлы. Не верь никому!». Девочка выросла. Мужчины обращали на нее внимание, но, помня наказ матери, взрослая девочка старалась представителей противоположного пола избегать. «Еще начнешь целоваться, глаза откроешь, а перед тобой козел,» – всякий раз думала она. Правда было пару попыток, в одной из которых взрослая девочка потеряла девственность. Но она гордилась тем, что не оказалась дурой и замуж ни за кого не пошла. Мама говорила, что все мужики сперва принцами притворяются, а как замуж выйдешь, козлами оборачиваются. И вот сидит взрослая девочка у окна, вышивает крестиком, очки поправляет – в 65-ть зрение-то уже не то. Сидит и думает: «Как хорошо, что не с козлом в одной кровати спать приходится!» – и наливает себе тридцать капель волокардина.
Принц и принцесса
Жила-была принцесса. Тридцать лет ждала она своего принца. Но времени зря не теряла: занималась личностным ростом, психологией и прочими увлекательными вещами. Кроме того, она хранила девственность. Ей хотелось к принцу прийти совершенной во всех отношениях. И наконец-то на горизонте появился принц. Он преподавал эзотерику, и она пришла к нему как ученица, да и влюбилась. Три года длился их роман в ее мыслях, так как они все это время не виделись. Правда она ему писала красивые, содержательные тексты, но он на ее смс не отвечал. Да и помнил ли? Оказалось, что помнил! В один прекрасный день позвонил он ей и в гости в свой замок пригласил. Как на крыльях летела принцесса на его зов. Ее совершенно не смутило, что принц оказался любителем спиртного, и когда она к нему в замок прилетела, он был не трезв. Легли они, отдала она пьяному принцу свою девственность и думает: «Теперь и до свадьбы недалеко». А принц смотрит на нее, постепенно трезвеет и думает: «Как бы культурно ее выпроводить? Глаза на нее не глядят. Может и пригодится еще когда, но не сейчас». А принцесса давай ему мысли мудрые рассказывать. Он уже и слушать ее не может. Еле выпроводил он принцессу из замка. Едет она домой и думает: «Показала я себя с лучшей стороны, девственность береженую отдала. Теперь он мой!». Время идет, а от принца никаких вестей. Через полгода наконец-таки обьявился: «Давай, дуй сюда! Давненько не виделись!». «Так я и знала! Не может он меня забыть! – думает принцесса, – Теперь и о свадьбе говорить пора».
Встречает ее принц на пороге своего замка и говорит: «Ты кто? Это я тебе что ли набрал? Ну ладно, раз пришла – заходи». На этом и сказке конец.
Чувства на показ
Жили-были принц и принцесса. Свадьбы у них еще не было, но жили они вместе, так как были прогрессивными и современными людьми.
Во дворце они обычно занимались каждый своим любимым делом: принц играл в компьютерные игры, а принцесса переписывалась с подружками. Но стоило им выйти из дворца, как они тут же бросались обниматься. Любили молодые вечерком в баре посидеть. Они входили, взявшись за руки, садились на диванчик и целовались, пока бар не закроется. Иногда они спускались в метро, садились в поезд на кольцевой линии и катались по кольцу, обнимаясь, как перед долгой разлукой и целуясь, будто им кричат: «Горько! Горько!». Кто-то думал: «Надо же какая любовь неистовая!». А кто-то осуждал: «Нашли место! Вроде одеты прилично, неужели личной жизнью заняться негде?».
Возвратясь во дворец, они вновь расходились по разным комнатам.
У принцессы была старая нянька, жила она во дворце и видела, что молодые совсем не общаются. Как-то спросила она принессу: «Все ли ладно у вас с принцем? Что-то вы, будто чужие меж собой». А принцесса отвечает: «Так тут же никого, кроме нас, нет. Какой смысл целоваться и обниматься, когда никто не видит? И позавидовать некому, и не увидит никто, какое между нами большое чувство». Нянька подумала-подумала и решила: «А и правда – никакого смысла нет!». И пошла, шурша тапочками, в свою светелку.
