Потом были другие фильмы, в которых истории тоже не имели значения. Только он. По-прежнему красивый, с самыми потрясающими глазами на свете и очаровательной улыбкой. В новой истории у него было новое имя, новая судьба, новая любовь. Он сам был новым, и все же, тем же самым Майком, с добрым сердцем, способным любить глубоко и бесконечно. Я все больше убеждаюсь в том, что вымышленные персонажи лишь экранное воплощение актера Егора Саматова. Отказываюсь смотреть или читать интервью и передачи с ним, больше всего боясь осознать, что Майка из фильма «Во лжи», генерала из «Сквозь время», Антона из «Империи», Игоря из «Кукловода» и других, просто не существует. Я не хочу в это верить. Поэтому, я буду рисовать портреты Майка, и прятать его фотографию от родных и подруг.
«И от самой себя», – мог бы добавить Майк.
Да, я так делаю. Вынимаю снимок из рамки, и прячу в первой попавшейся книжке, в надежде прийти в себя, вернуться к реальности и понять, что любовь к несуществующему мужчине не сделает меня счастливой и не изменит мою тусклую и однообразную жизнь. А через некоторое время, в дикой панике переворачиваю весь книжный шкаф, так как без его фотографии, поставленной на прикроватную тумбочку и защищающую от ночных кошмаров, собственная жизнь, выкрашенная в темно-серый цвет, кажется и вовсе невыносимой.
«Да, ладно, ты как всегда преувеличиваешь. У всех такая жизнь». – Майк садится передо мной на корточки, взяв мои холодные руки в свои.
– Серая? Однообразная? В которой на протяжении десяти лет ничего не происходит? Ничего не меняется? – отвечаю я грустно, пытаясь сдержать слезы, обиду и злость. На саму себя. На собственную никчемность.
«О-о. Опять преувеличиваешь. – Майк ласково щелкает меня по носу и насмешливо улыбается. – Почему не происходит? Каждый день…».
– Ой, неттт! Прошу не надо говорить про работу, рисование и так далее и тому подобное, а так же о том, что я сама превратила свою жизнь в путь следования «Дом-работа-дом». Ты же знаешь, все мои подруги выросли, вышли замуж, родили детей. И не надо – найди новых подруг, друзей, интересуйся чем-то, кроме сериалов, выходи из дома, развлекайся, ищи новых знакомств и приключений. Все в твоих руках.
«Ну вот, ты сама все знаешь. – Он садится рядом, обняв меня за плечи. – Ты все можешь изменить. Сама. Для этого тебе не нужен Майк. Или Егор Саматов».
– Нужны…
«Потому что ты не хочешь ничего менять? На самом деле?»
– Хочу…
«Что именно? – Он отстраняется от меня и заставляет посмотреть себе в глаза. – Что именно ты хочешь изменить?»
– Свою жизнь…
«А его? Жизнь Егора ты тоже хочешь изменить?»
– Его? Разве такая, как я, может изменить чью-то жизнь?
И на этой грустной ноте, я выключаю Майка, спрятав фотографию в тумбочку. Даже не попрощаюсь, не буду в сотый раз смотреть фильмы с ним. К тому же вышла новая серия «Дневников вампира». Может влюбиться в Деймона Сальваторе? Как будто это так просто. А еще два года назад я думала, что не способна влюбиться.
А ты и не влюбилась, ты просто сбежала, – ехидничает подсознание голосом самого симпатичного вампира на свете.
3
«Просыпайся, дорогая», – чарующей музыкой звучит голос Майка.
– Серьезно? Ты уже и роль будильника исполняешь? – Переворачиваюсь на живот и накрываю голову подушкой. – Не хочу!
«Не капризничай, моя хорошая. Уже обеденное время, просыпайся!»
– Не хочу! – швыряю подушку, предположительно в Майка, и резко сажусь на постели. – И как я могла до такого докатиться? – со слезами жалости смотрю на Майка сидящего по-турецки на подушке, приземлившейся в центре комнаты.
«Ну, вот опять! Может, хватит ныть? Ты все время делаешь одно и то же – то жалеешь себя, то ругаешь. Придумай, что-нибудь новенькое для разнообразия, а то мне становится скучно».
– Какой привередливый, – со вздохом достаю фотографию Егора Саматова из тумбочки. – Доброе утро, – целую снимок и ставлю обратно, нежно проведя большим пальцем по красивому лицу.
«Эй, я требую равноправия! Ему значит „доброе утро“ и поцелуи, а мне подушкой по физиономии!»
– Отвали, – бурчу я, встаю и иду в душ. – Почему я не могу захлопнуть дверь у тебя перед носом? Толку от тебя никакого. Ни музыку включить, ни кофе сварить, а о завтраке в постель я вообще молчу.
«Завтрак в постель такой же миф, как и скатерть-самобранка».
– Умеешь утешить. И вообще «исчезни». – Любимый отгоняющий жест Президента из «Повелителя солнца» мне удается все лучше.
Черт, раньше я рисовала в воображении встречи и свидания с Егором Саматовым, придумывала о чем бы мы могли говорить, как проходили бы наши дни вместе. А теперь мне кажется, что Майк и вправду поселился в моей голове. Все труднее сознавать, что это лишь внутренний голос в образе Майка, и забываясь, болтаю с ним, как будто он и в самом деле настоящий. И мне это уже не кажется не нормальным.
Завтракаю под серию из «Сердца Дикси», а потом занимаю пост Майка на подушке в центре комнаты. Смотрю на картину, установленную на мольберте, на вещи, небрежно брошенные на диване, недельный слой пыли на подоконниках, стенке и комоде, пожелтевшую от жажды драцену.
– Самое худшее для одинокой девушки – это выходные дни, выпадающие на будни. – Я обхватываю себя руками за колени, кладу на них подбородок. – Все работают, племянники в садике, в голове ни одной картинки, даже ты ушел.
«Размечталась, – вижу Майка сидящего напротив. – Мне, как и тебе, идти некуда. Я заключенный с пожизненным сроком в твоей голове и мое единственное развлечение это глупые игры твоего незрелого разума. А ты, как всегда все портишь, сидишь в четырех стенах, смотришь в пространство и жалишься. И почему мне так не повезло?»
– Серьезно? Это я виновата в том, что тебе скучно?
«А кто же еще? Если бы я был самостоятельной личностью, я бы давно нашел себе развлечение. Пошел бы в спортзал, учился бы танцевать, играть в теннис, гонял на мотоцикле, каждый день обедал бы в кафе, ужинал у родителей или сестры, забирал близнецов из садика и гулял бы с ними в парке, и, говорят, у нас хороший театр, а ты до сих пор меня туда не сводила. Пойдем, хоть в кино сходим, а?»
– Почему я не ты? – с неохотой встаю, вывожу ноутбук из спящего режима, чтобы посмотреть расписание сеансов.
«Самое забавное, что я – это ты. Вопрос в другом, почему ты не делаешь ничего из выше перечисленного и много другого? Даже в этом маленьком городке есть множество способов провести свой досуг вне дома и не всегда это дорого, да и ты неплохо зарабатываешь. В чем причина?»
Если бы я знала ответ. Смотрю фильмы, идущие в кинотеатре, расписание сеансов. «Обливион» с Томом Крузом через два часа. Вполне подходит.
«Эй, Майк на связи. Таня Алфеева, ответь».
Продолжаю игнорировать Майка, расчесываю и сушу длинные золотисто-русые волосы, затем заплетаю их в привычную косу. Наношу легкий дневной макияж, одеваюсь. Синие джинсы, светло-серая водолазка, черная куртка из искусственной кожи и черные ботиночки без каблука.
«Внешнее одиночество всегда обусловлено внутренней пустотой души. Отказавшись от самой себя, ты отреклась от всего мира, а теперь прячешься и винишь весь мир за то, что ни кому не нужна. Это несправедливо».
Рассматриваю себя в зеркало. Сложно быть объективной к собственной внешности. Знаю, что не красивая в классическом представлении, но природа наделила меня стройной и изящной фигурой при росте 160 сантиметров, длинными густыми волосами, чистой кожей, миловидными чертами лица и большими ярко-серыми глазами. Меня можно назвать симпатичной, а многим нравится моя «открытая улыбка», «загадочный взгляд» и «милые» ямочки на щеках. Я из тех девушек, которые осознают свою привлекательность, но предпочитают считаться «простушками» из-за неброского стиля одежды, робкой улыбки и внутреннего стремления не выделяться из толпы. Мужчины существование таких девушек обычно замечают только, когда джинсы, рубашки и кеды заменены короткими модными платьями и высокими шпильками, волосы распущены по плечам, глаза сверкают, а на губах сияет улыбка.
– Справедливость такая же ложная социальная установка, как и мир во всем мире, – говорю я, беру рюкзак и ключи.
«Ого, где ты такой гадости набралась? И почему злишься?»
– Потому, что я ненавижу, когда мне лишний раз напоминают, что я несчастна! Я достаточно долго прожила одна, чтобы не путать эти понятия. Истинное одиночество это вовсе не внешняя пустота, обусловленная отсутствием близких людей, а свобода от чужих стандартов и ожиданий, свобода быть самой собой. Но со временем понимаешь, что такая свобода хуже рабства, так как предназначение человека в том, чтобы отдавать свои знания и открытия другим людям, а не копить их, раскладывая по полочкам в своей голове, иногда стирая с них пыль, или вовсе забывая, положив в самый дальний ящик. И когда тебе не с кем разделить печаль или радость, ты превращаешься в сухое сморщенное существо, ни человек, ни животное, ни растение, просто отвратительное нечто, поедающее само себя.
