Дельфины
Первый раз это произошло около двух тысяч лет назад в Средиземноморье, на северном побережье Африки возле римского города-колонии Гиппо (нынешняя Бизерта). А повторилось пятнадцать лет назад, у маленького городка Опонони, расположенного в бухте Хокианга-Харбор на северном побережье Новой Зеландии. Дельфин проникся дружескими чувствами к людям, приплывал к берегу и играл с купающимися детьми. Как и в Гиппо на рубеже нашей эры, так и в Опонони в 1956 г. дельфин жил в море, был свободен, как всякое дикое животное или птица; никто не мог повелевать им, и все же он приплывал, играл с детьми, уплывал назад и снова по собственной воле возвращался.
Дельфин из Опонони играл с большим мячом и любил, когда ему чесали бок веслом. Дельфин из Гиппо позволял людям гладить себя, а одного мальчика даже катал на спине. В Опононн тоже один ребенок ездил верхом на дельфине. И в Гиппо, и здесь, в Опонони, много людей приезжало издалека полюбоваться чудом — диким морским животным, которое подружилось с детьми, со взрослыми и с таким явным удовольствием резвилось в их обществе, что никто не мог поверить, будто это рыба.
И они, конечно, были правы: дельфин не рыба. Но об этом позже.
Если что-то подобное и происходило еще за прошедшие между событиями в Гиппо и Опонони столетия, люди, вероятно, ничего не знали об этом. Все истории о дельфинах — будь то явные легенды или рассказы, которые кажутся правдоподобными, принадлежат древним грекам и римлянам. Большинство из этих истории повествует о дружбе дельфина и одного мальчика. Судя по всему, после Гиппо до 1956 г. не случалось, чтобы дельфин подружился сразу со многими людьми, получал удовольствие от общения с ними, радовался, когда его гладили, чесали, катал на себе детей и возвращался, чтобы повторить все снова и снова.
Естественно, в Опонони люди считали, что никому ранее не доводилось видеть ничего подобного. А в Гиппо люди думали, что они первые это видят.
И все же можно считать, что рассказы о дельфинах были достаточно привычны для древних греков и римлян. Хотя у них было гораздо меньше возможностей, чем в наши дни, узнавать о том, что произошло в другом месте или в другое время, они явно были значительно лучше осведомлены о дельфинах, чем мы сегодня.
Римская монета, 74 г. до н. э. (Британский музей).
Для некоторых греческих городов изображение дельфинов на монетах так же обычно, как для нас изображение льва или орла, а в античной литературе гораздо больше истории о дельфинах, чем можно найти во всех книгах, написанных и напечатанных за все последующие эпохи. Этому должно быть какое-то объяснение. Конечно, древние греки жили у моря, и оно играло огромную роль в их существовании, однако это же можно сказать об их потомках и о многих других народах, на протяжении долгих веков живших на берегах теплых морей, в которых водятся дельфины. Скорее всего греки, а вслед за ними и римляне, испытывали особую привязанность к дельфинам за их ласковый и дружелюбный характер. Как мы подчас питаем добрые чувства к некоторым из диких животных, так, совершенно очевидно, древние греки и римляне выделяли дельфинов, живших у их родных берегов.
Серебряная монета из Сиракуз в память победы над Карфагеном, около 479 г. до н. э. (Британский музей).
У истока всех историй о дельфинах — легенда о том, как они были созданы. Судя по легенде, древние греки хорошо знали, что дельфины хотя и живут в море, очень сильно отличаются от рыб, а в чем-то очень близки человеку.
Рассказывают, что Дионис, бог вина и веселья (римляне называли его Вакхом), нанял корабль, который должен был перевезти его с острова Икарии на остров Наксос. Однако матросы на корабле оказались шайкой пиратов. Не зная, что Дионис — бог, они сговорились похитить его, увезти и продать в рабство. Пройдя мимо Наксоса, они взяли курс на Азию. Когда Дионис догадался о том, что они задумали, он своей божественной силой превратил весла в змей, увил галеру виноградной лозой и плющом, и она наполнилась звуками флейт. Обезумевшие матросы стали прыгать в море. Превратившись в дельфинов, они уже потом никому не причиняли вреда.
Чаша с изображением легенды о создании Дионисом дельфинов, около 540 г. до н. э. (Государственное собрание древностей, Мюнхен).
До этого дельфинов не было. Теперь же появились существа, которые стали служить символом доброты и справедливости в море. Первым, кому они оказали услугу, был сам бог моря Посейдон, или Нептун, как называли его римляне. Когда Посейдон искал темноглазую Амфитриту, желая сделать ее своей невестой, найти ее помог ему дельфин. Он обнаружил Амфитриту в подводной пещере, где она пряталась. За это Посейдон вознаградил дельфина, оказав ему самую высокую почесть, — он поместил на небе созвездие Дельфин, которое до сих пор носит это имя.
Если вы живете в северном полушарии, вы можете увидеть созвездие Дельфин в июле на юго-восточной части неба между Орлом и Пегасом. И еще об одном хочется сказать. Само слово дельфин, как его писали древние греки, представляется изображением плавных движений животного, грациозно изгибающего в воде свое тело: δελφυς, δελφυνες
Отпечаток с древнегреческой халцедоновой геммы, V в. до н. э. (Музей изящных искусств, Бостон).
Великий искатель приключений Одиссей был первым смертным, если только его можно причислить к смертным, у которого были основания считать себя обязанным дельфину. Знаменитый древнегреческий писатель Плутарх в своей книге «О разуме животных» рассказывает, что когда сын Одиссея Телемах был еще совсем маленьким, он упал в море. Его спасли от гибели дельфины, которые бросились ему на помощь, подхватили его и отнесли на берег. «Вот почему, — пишет Плутарх, — его отец велел вырезать на своем перстне изображение дельфина и такое же изображение поместил как эмблему на своем щите, выразив так свою благодарность животному». Если этот рассказ Плутарха правдив (а, как принято считать, Плутарх жил много позже Одиссея), то, очевидно, это первый известный в истории случай, когда дельфин проявил доброту к ребенку.
Из всех древнегреческих историй о дельфинах и людях самой большой известностью (быть может, потому, что ее упоминает Шекспир) пользуется легенда о поэте и музыканте Арионе; когда пираты бросили его за борт, дельфин помог ему добраться до берега. Арион не был богом. Он действительно жил в греческом городе Коринфе, и жители этого города говорили, что это событие произошло во время царствования Периандра, т. е. около 600 г. до н. э. Рассказ об этом происшествии записал двести лет спустя историк Геродот. Есть еще и другие свидетельства того, что нечто подобное произошло на самом деле.
«Арион, уроженец города Метимны на острове Лесбос, превзошел своим пением и игрой на арфе всех музыкантов Греции; он не знал себе равных ни на континенте, ни на островах. Когда он пел о героях, все восхищались мужеством и силой, наполнявшими его голос; когда он пел о любви, струны его арфы звучали как нежный шепот. Особую известность приобрел он тем, что создал новый вид песни — дифирамбы — торжественные песни, которые исполнял перед слушателями в Коринфе. Прожив некоторое время при дворе Периандра, Арион решил отправиться в греческие колонии в Италии и Сицилии, где, я полагаю, еще не слышали всех его песен. Там он стал победителем Сицилийских игр — в то время греки устраивали состязания поэтов и музыкантов наряду с соревнованиями атлетов — и у него собралось много ценностей.
Прошло какое-то время, и Арион решил вернуться в Коринф, взяв с собой завоеванные призы и подарки. В порту Тарас, который находился на „каблуке“ италийского „сапога“ и теперь называется Таранто, он взошел на борт коринфской галеры, потому что, как говорит Геродот, он доверял коринфянам больше, чем кому бы то ни было. Однако команда и этого корабля оказалась шайкой пиратов и, выйдя в открытое море, они сговорились бросить Ариона за борт и завладеть его богатством.
Арион, как и Дионис, догадался об их планах — на маленьком корабле трудно сохранить что-нибудь в секрете. Он стал умолять пиратов взять все деньги, но сохранить ему жизнь. Однако разбойники знали, что если Арион сойдет на берег живым, он выдаст их царю. Она объявили ему, что если он хочет быть погребенным на суше, то должен покончить с собой на корабле либо тотчас же прыгнуть за борт.
Видя, что уговорить пиратов невозможно, Арион попросил их разрешить ему спеть перед смертью. Он облачится в парадные одежды, в которых выступал на состязаниях, поднимется на корму и споет песню, а как только кончит петь — прыгнет в море. Конечно же, он был хорошо знаком с легендой об Орфее, который звуками лиры завораживал диких зверей и сумел смягчить сердца даже самих стражей Аида, чтобы вернуть себе жену Эвридику. Может быть, и Арион надеялся своим пением тронуть сердца коринфских матросов. Но, скорее всего, ему просто хотелось славно кончить свою жизнь.
