Миллионы лет назад, когда сама земля была совсем непохожа на ту, которую мы знаем сегодня, все живое зарождалось в море. Первые живые организмы могли существовать только в воде. Из них развились рыбы, а еще позже от рыб произошли существа, которые вышли из воды на сушу и у которых в последствии появились конечности. Эти первые земные существа производили потомство так же, как рыбы, — они откладывали яйца, из которых в воде должны были вылупляться детеныши. И поскольку им необходимы были и земля и вода (как лягушкам по сей день), мы называем их амфибиями (земноводными). Затем появились рептилии, а миллионы лет спустя — птицы; и те, и другие не были в такой зависимости от воды, как их предки, поскольку их яйца снабжены, образно говоря, «личным» бассейном для выведения потомства. Примерно в то же время, что и птицы (во всяком случае, несколько миллионов лет назад), из рептилий развились животные нового вида, рождавшие живых детенышей и кормившие их молоком, как животные, которые окружают нас, и как мы сами. Это были млекопитающие.
Первые млекопитающие жили на суше. Однако те из них, которые стали регулярно питаться рыбой, постепенно вернулись к жизни в море. Несмотря на то, что у них, как и у нас, есть легкие, а потому они не могут дышать под водой, и что они теплокровные и не откладывают яиц, а рождают живых детенышей, нуждающихся в материнском молоке, они все же прижились в море. Постепенно изменился и внешний их вид, и они стали похожи на рыб. Тело, которое было приспособлено для жизни на суше, теперь приняло обтекаемую форму, как того требовала жизнь в море.
Передние конечности превратились в грудные плавники, которые служат для поддержания равновесия и в качестве органов управления, а задние конечности исчезли. Животное приспособилось плыть, работая хвостом; причем хвост у него горизонтальный и движется вверх и вниз, а не из стороны в сторону, как у рыб.
На спине у некоторых видов появился вертикально расположенный жесткий плавник, однако внутри него нет никакого костяка. Таковы черты сходства между китами, дельфинами и морскими свиньями, хотя, несомненно, они значительно отличаются друг от друга величиной, формой тела, образом жизни и тем, что они едят. Среди них есть животные огромных размеров и маленькие; одни живут довольно большими стаями, другие семьями или парами; некоторые живут в океане и передвигаются на большие расстояния, другие живут в прибрежных водах, третьи — только в пресной воде, как дельфины Ганга и Амазонки.
Предки всех этих животных, конечно, не жили «в городах среди других смертных», как писал Оппиап, но они действительно жили семьями на берегу, как сегодня тюлени и морские львы; они помогали друг другу и, как во всех семьях, у них существовала взаимная привязанность — матери любили детенышей, детеныши своих матерей, самки помогали одна другой, а самцы защищали их всех.
«Но даже теперь, — пересказав легенды, продолжает Оппиан, — удивляет в них чувство справедливости, обычно приписываемое людям, и они сохраняют способность мыслить и поступать по-человечески. Так, когда у дельфинов рождаются близнецы, они сразу же после рождения начинают плавать и резвиться вокруг матери, забираются к ней в рот и сидят там, а она, любя своих детей, терпит все это и весело кружит вокруг них, не скрывая своей огромной радости. И она дает им грудь, каждому по одной, чтобы они могли насосаться сладкого молока, потому что бог дал ей молоко и груди, такие же, как у женщины. И так нянчит она их, пока кормит; когда же наберутся они сил и появится у них стремление поохотиться, мать учит их искусству ловить рыбу; она не расстается со своими детьми и не покидает их до тех пор, пока не окрепнут они и не наберутся сил; но и после этого родители всегда следят, чтобы они все время были настороже.
Во время путешествия по морю, когда оно спокойно и дует легкий бриз, восторг охватит тебя и огромную радость почувствуешь ты, если увидишь стаи чудесных дельфинов. Кружась и рисуя своими движениями замысловатые узоры, плывет впереди молодежь, подобно группе неженатых еще юношей, танцующих сложный танец; позади, не очень далеко, следуют их родители, величественные, прекрасные, настоящая стража; как весной пастухи пестуют на пастбище нежных ягнят, так родители-дельфины следят за своими детьми, чтобы ничто дурное не коснулось их».
Оппиан, как до него Плиний и Аристотель, с восхищением писал о скорости дельфинов.
«Дельфины — цари над всеми обитателями моря. Особенно славятся они своей отвагой, красотой и стремительностью плавания; как стрелы, выпущенные из лука, носятся они по морю, и их проницательный взгляд замечает каждую рыбу, укрывшуюся в расщелине или зарывшуюся в песок. Так же, как орел — царь птиц, лев — хищных зверей, змея — пресмыкающихся, так и дельфины царят над рыбами. И когда появляются дельфины, ни одна рыба не только не осмеливается приблизиться к ним и взглянуть им в лицо, но даже в отдалении дрожит, видя устрашающие прыжки и слыша фыркающее дыхание своих повелителей. Когда дельфины отправляются за добычей, они гонят перед собой всех рыб, включая мельчайших, сбивая их всех вместе; ужас нагоняют они даже на тех, кто притаился в самых укромных уголках моря. Все — и песчаные отмели, и гавани, и бухты заполняет рыба, стекающаяся со всех сторон; и дельфины пожирают ее, выбирая лучших из великого множества рыб, пока полностью не насытятся». В те времена жители прибрежных мест, как и сами дельфины, ели очень много рыбы. Поскольку человек и дельфин охотились за одной и той же добычей, они, естественно, узнали повадки друг друга, и рыбаки научились пользоваться помощью дельфинов. Разумеется, если удавалось загнать косяк рыбы между сетями и стаей дельфинов, то шансы на хороший улов значительно увеличивались; это устраивало и дельфинов. В одном местечке на южном побережье Франции, у Нима, где Рона впадает в море, это стало обычной практикой.
«В провинции Нарбонны, районе Нима, — пишет Плиний, — есть топь, называемая Латера, где рыбаки и дельфины вместе ловят рыбу. В определенное время, дождавшись отлива, когда нельзя ставить сети поперек потока, бесчисленные косяки кефали вылетают из узкого устья топи в море. Сети, действительно, не выдержали бы напора всей этой массы, даже если бы рыба не ждала благоприятного момента. По этой же причине рыба сразу устремляется к глубоким местам, где впадающие ручьи образуют воронки, торопясь уйти от единственного места, где можно поставить сети.
Когда рыбаки видели это — а на берегу всегда ко времени лова собиралась толпа ярых любителей такой охоты — и все начинали громко, насколько хватало сил, кричать: „Курносые!“, предвкушая великолепное зрелище, дельфины сразу же откликались на призыв, если в сторону моря дул северный бриз. Когда же дул южный ветер и звук доходил до моря медленнее, дельфины и тогда быстро устремлялись вперед, чтобы помочь людям.
Вскоре можно было увидеть их боевое построение. И вот они уже на месте битвы; дельфины загораживают проход со стороны моря и гонят перепуганную кефаль на мелководье. Там рыбаки опускают сети и подымают их из воды вилами. И если отдельным рыбинам удается перепрыгнуть через сети, их тут же настигают дельфины. На время охоты они удовлетворяются тем, что только убивают рыбу, откладывая трапезу, пока не будет одержана полная победа. Битва разгорается все сильнее. Разгоряченные дельфины, проявляя чудеса храбрости, не боятся даже попадать в сети. Однако, опасаясь, что это может вызвать бегство врага, они с поразительной ловкостью стараются лакировать между лодками, сетями и плавающими рыбаками так, чтобы ни одна рыба не спаслась. Попав в сеть, дельфин не пытается выбраться, прыгнув высоко в воздух, что обычно они очень любят делать, а всегда ждет, пока опустят сеть. Освободившись, дельфины продолжают битву. Когда лов заканчивается, они рвут на куски и глотают убитую ими ранее рыбу. Но, сознавая, что полученная таким образом доля улова слишком незначительная плата за их изнурительный труд, дельфины предвкушают завтрашний день, когда они в виде награды в дополнение к рыбе получают хлебный мякиш, намоченный в вине» (Очень маловероятно, чтобы дельфины ели хлебный мякиш. — Прим. ред.).
Оппиан тоже рассказывает о том, как у берегов острова Эвбея, неподалеку от Афин, греческие рыбаки пользовались помощью дельфинов. Здесь был в ходу иной способ. Не имея протоки, куда во время прилива могли бы зайти и рыба и дельфины, эвбейские рыбаки ловили рыбу ночью, зажигая факелы. Свет пламени привлекал рыбу и, зная это, сюда же приходили дельфины.
«Когда рыбаки спешат к вечерним трудам своим, неся рыбам огненное бедствие, пусть это даже мерцание фонарей, дельфины сопровождают их, приближая час гибели их общей добычи. Рыба в ужасе поворачивает, ища спасения в открытом море, однако тут на нее набрасываются дельфины, пугают ее, она не может прорваться на глубокое место. И дельфины гонят рыбу к берегу, где ее ждеть гибель; время от времени они прыгают на нее, и это похоже на то, как собаки на охоте, перекликаясь лаем, преследуют зверя. А когда рыба оказывается близко от берега, рыбаки легко бьют ее хорошо заостренными пиками.
