— Я согласен. Но оставляю за собой право уйти с мероприятия в любой момент, — сказал Надир настороженно.
— Как вам будет угодно, Надир! — слащаво заулыбался Богданович.
Глава 1
В галереи Инны Раевской открылась благотворительная выставка под названием “Арабские зарисовки” Выставка была примечательна тем, что в ней принимали участие непрофессиональные фотографы и художники, а самые что ни на есть простые туристы, побывавшие в странах Ближнего Востока. Разумеется, слово “простые” к счастливцам, которые умудрились побывать на дорогих курортах ОАЭ в трудное, послекризисное время, можно было применить с натяжкой.
Инне по статусу любовницы банкира полагалось дружить с людьми состоятельными, вот и старалась она исключительно ради их удовольствия, выставляла в галереи только то, что, могло потешить их самолюбие. Фото с верблюдами и пляжами прекрасно соотносились и перекликались с выставленными на продажу пустячками с арабских рынков. Яркие медные украшения, блюда с арабским орнаментом, мужские, длинные сорочки, абсолютно никому не нужные головные уборы арабов. Все это добро, по замыслу Инны, должно было принести прибыль, которая должна была пойти на помощь детям-сиротам.
Двоюродная сестра Инны Агата Фомина, приглашенная на выставку для «массовки», купила детскую одежду и привезла ее Инне. Инна в благодарность всучила девушке большое медное блюдо.
— Оставь, не нужно мне твое блюдо! — фыркнула Агата, со звоном положив подарок на место. — Прошу тебя, передай одежду детям. Это все, чего я хочу…
— Можешь быть спокойна, — заверила ее Инна, — детишки получат одежку. — Она подцепила Агату под руку и повела ее по светлому выставочному залу, заставленному стендами с фотографиями и предлагаемым арабским скарбом. — Не думай, что я отпущу тебя без подарка. Оставайся, приглядись, может тебе что-то понравится, заодно поможешь мне с гостями.
— Помогу, раз пришла. Но не надо мне твоих подарков, договорились? — вздохнула Агата, с недоумением глядя на нелепые, по ее мнению, вещи. — Боже мой! Кому все это нужно…?
— Да это так, хлам, — отмахнулась Инна, соглашаясь. — Никто не пришел бы, если бы Богданович не пообещал привести сюда арабского скакуна о двух ногах…
Потихоньку стали собираться приглашенные, — женщины в вечерних платьях и их скучающие мужья, которые пришли в галерею поневоле. Кокетливо переговариваясь, дамы прохаживались по залу, высматривали на фото своих приятельниц в купальниках, и, подходя к Инне, загадочно интересовались:
— Где же обещанный шейх? Или ты нас обманула…?
— Да, да! Где шейх, Инна…? Он, говорят, затворник и ведет себя странно. — Любопытствующие дамы были сильно возбуждены.
Агата не понимала, о каком таком шейхе говорят все, но теперь ей стало ясно, почему в галерею пришло столько занятого народа. Всеми ими двигало желание посмотреть на загадочного иностранца.
— О ком они говорят? — спросила Агата, глядя на Инну недоуменно.
— Богданович, это хороший друг моего Пупсика, обещал привести араба, — говоря, Инна нервно озиралась по сторонам. — Ну, я намекнула, что он из богатого рода, а эти мымры, — она хихикнула, — решили, что он и впрямь придет…
— А он не придет? — Агата посмотрела на сестру с укоризненной улыбкой.
— А черт его знает! — снова отмахнулась Инна, теперь уже раздраженно. — Не беси меня, Агата! Я и так на взводе…
Агате стало интересно, во что выльется интрига с обещанным шейхом. Поэтому она перестала искать возможность улизнуть с выставки и стало терпеливо ждать.
Вскоре в галереи появились супруги Александр и Белла Соколовы, они, видимо, тоже горели желанием увидеть шейха.
Агата работала в фирме Соколовых самым что ни на есть обычным руководителем отдела продаж. Единственным «бонусом» в этой работе был сам Соколов, к которому девушка неровно дышала. Любовью это назвать было трудно, — увлечение и влечение. Босс ценил ее, и, кажется, даже не мог без нее обойтись: незамужняя сотрудница, современная Золушка, готовая дневать и ночевать на работе, умная, знающая свое место.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Добрый вечер, — поздоровался Соколов с Агатой. — Не ожидал вас здесь увидеть. Интересуетесь курортным искусством?
Ни раз мужчина благодарил Инну за то, что та познакомила ее со своей «бедной родственницей».
— Нет, пришла поддержать сестру, — ответила девушка. — Курорты Востока совсем не моя тема…
— Ладно вам! Вы тоже пришли посмотреть на шейха, — Жена подцепила Соколова под руку с таким видом, будто у Агаты на лице было написано; “осторожно: увожу мужей!”, и зажато улыбнулась. — Было бы глупо это не признать. Здесь все такие дуры…
— Даже неудобно об этом говорить боюсь показаться дурой, — заулыбалась дружелюбно Агата, — но я привезла детям одежду.
— Решили выпендриваться…Ну-ну, валяйте, — со скучающим видом протянула Элла.
Соколов изобразил на своем красивом лице нечто вроде растерянности и коротко сказал:
— Помощь детям это хорошо…
Неожиданно выставочный зал наполнился странным неопределенным движением и гомоном, так бывает обычно в ночном курятнике, когда в него залезают лисицы. Все тесной толпой сгрудились у окна, выходящего на площадку парковки. Инна взволнованно металась от одного гостя к другому и просила:
— Пожалуйста, отойдите от окна. Они сейчас войдут…
Любопытствующие, повинуясь здравому смыслу, разбрелись по залу. Почти у всех на лицах были гримасы нетерпеливого ожидания, которая делала их похожими на детей, ожидающих деда Мороза. Агата продолжала стоять там, где стояла, она никогда не отличалась склонностью к любопытству. Вот и сейчас она не проявила особого интереса к появлению шейха, представляя его пузаном в длинной белой рубахе.
Он вошел в распахнутые двери выставочного зала вместе с лысым мужчиной, и все, в том числе Агата, увидели, что обещанный араб молод, красив и зеленоглаз.
1.2
Инна в своем нескромном вечернем платье не подошла, а подплыла к долгожданным гостям и протянула руку для поцелуя лысому господину.
— Семен Моисеевич, — на лице ее появилась широкая довольная улыбка. — Как же вы кстати! Вы мой спаситель, — Потом она попыталась объясниться с шейхом, — добро пожаловать! Я уже не надеялась…
— Инночка, он ни хрена не понимает по-русски, — зашептал лысый гость, приложившись губами к руке Инны. — Но я скажу ему, что ты в восторге.
На лице шейха, однако, расцвела лукавая улыбка, и он тоже поцеловал Инне руку.
Агата про себя заметила, что шейху едва ли было 30 лет, — если и было, то улыбка и красивые глаза делали его моложе.
После некоторого замешательства, возникшего при появлении долгожданных гостей, Инна провела шейха и его спутника по выставочному залу и показала им наиболее «интересные» вещи. Агата и Соколовы продолжали стоять на месте и смотрели на то, как шейх, склонившись возле одного из стендов, рассматривал фотографии, — на его смуглом лице играла веселая улыбка. Он был стройным, поджарым, подвижным, как молодой жеребец, однако чувствовалось, что восточная вальяжность была ему не чужда.
И вот в поле зрения шейха попала Агата, он медленно, удивленно поднял на нее глаза. Похоже, она произвела на него какое-то особое впечатление… Ее глаза продолжали смело изучать его и смеялись над его вежливой попыткой оценить «экспонаты».
Потом их познакомили друг с другом, потому что шейх попросил об этом Богдановича, и тот не смог отказать, видя, что парень, наконец-то, обратил внимание на хорошенькую женщину, пусть и рыжеволосую, незнакомую и подозрительно улыбчивую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это моя младшая сестра Агата. Она помогает мне с аукционом и вообще очень хороший человечек, — тараторила Инна. Лысый немедленно перевел ее слова. — Агата, это шейх Надир Аль — Амин, — Устроительница аукциона явно была удивлена такому неожиданному повороту событий, и даже слегка позавидовала сестре.
— Очень приятно познакомиться! — улыбнулась Агата, смело протянув шейху руку. Она не напрашивалась на светскую галантность, рукопожатие было обычным ее жестом вежливости в отношении мужчин.
