Удостоверившись, что бабулька напротив на меня не смотрит, я расплылась в улыбке. Целых шесть дней. Шесть дней беззаботной жизни вместе с Элис. Шесть долгих, чудесных дней, прежде чем надо будет возвращаться к занудным домашним обязанностям и обедам из непонятных бобов. Шесть дней в раю!
Слишком уж здорово. Может, это все-таки сон? И я легонько ущипнула себя – так, на всякий случай.
Глава вторая
Несмотря на все страшные мамины предостережения, доехала я без происшествий. Пересела на «Лимерикской развилке», не разговаривала с незнакомыми, сидела лицом по ходу движения, чтобы не укачивало, в туалете не садилась на унитаз, руки вымыла горячей водой с мылом и вытерла о футболку, чтобы не трогать грязное полотенце. Меня немножко грызла совесть за то, что я порвала мамину записку, поэтому я съела все, что мне дали с собой, – морковные палочки и цельнозерновой крекер с хумусом – и не стала покупать вредную еду в вагоне-ресторане. В общем, была идеальным ребенком. Мама бы мной гордилась.
Дорога пролетела незаметно, не успела я и глазом моргнуть, как поезд прибыл на вокзал в Дублине. Я сошла с поезда и последовала за толпой, надеясь, что она приведет меня к Элис. Через пару минут я оказалась у заграждения и остановилась. Здесь толпа разделялась на несколько потоков. Мне вдруг стало страшно. Самоуверенность моя исчезала так же быстро, как мармеладки на дне рождения Рози.
Я оглядывалась по сторонам, стараясь не удариться в панику. На вокзале были сотни людей, но Элис я не видела.
А вдруг она не придет?
Что, если она забыла, что я сегодня приезжаю?
Куда же мне идти?
Что мне делать?
В миллионный раз я мысленно отругала маму за то, что мне не покупают мобильник. Почему мы должны жить так, как будто на дворе Средние века?
Я заметила телефонную будку в конце соседней платформы и нащупала мелочь в кармане. Может, перейти и позвонить кому-нибудь? Но кому?
Если позвонить маме и сказать, что я одна-одинешенька в Дублине, она слетит с катушек. Она позвонит в службу спасения, и в считаные минуты здесь будут полиция, солдаты и машины «Скорой». Весь класс увидит меня в шестичасовых новостях. Кто-нибудь обязательно запишет и покажет Мелиссе, когда она вернется с Лансароте, и моя жизнь, считай, закончится.
У Элис мобильник вечно выключен, так что ей звонить бесполезно.
А ее домашний я не знаю.
Дядька с большим обшарпанным чемоданом отпихнул меня в сторону, и я со всей силы стукнулась локтем о заграждение. Больно было ужасно. Какая-то женщина посмотрела на меня сочувственно, сбавила шаг, но в итоге прошла мимо. Все вокруг спешили по своим делам. Всем, кроме меня, было куда идти.
На секунду я пожалела, что не осталась дома, где все знакомо и привычно. Я бы могла пойти в кино с Грейс и Луизой, а потом мы с Рози испекли бы из экологически чистых продуктов торт без сахара. Что я делаю совсем одна в этом огромном страшном месте? Я еще слишком маленькая. Глупо, знаю, но я готова была зареветь, перед глазами все поплыло.
Я уже полезла за бумажным носовым платком – мама заставила меня положить в карман целую пачку, – но тут услышала громкий свист. Люди вокруг удивленно заоборачивались. Я улыбнулась. Я знаю только одного человека, который умеет так свистеть. И тут я услышала ее голос:
– Мэган. Мэ-э-эг! Эй, я тут!
Я обернулась: Элис бежала ко мне, кричала и махала рукой. Я быстро утерла глаза рукавом, подхватила рюкзак и зашагала ей навстречу. Никогда еще я не была ей так рада. Пожалуй, я никому никогда не была так рада.
Все будет хорошо. Начинаются идеальные каникулы.
Элис быстро обняла меня и зашептала:
– Я так рада, что ты приехала. Тут такой кошмар творится.
Я сразу перестала улыбаться.
– Что? Что случилось?
Она покачала головой.
– Сейчас некогда рассказывать. Мама ждет в машине, ты же знаешь, она терпеть не может ждать. Расскажу дома, хорошо?
Ничего хорошего. Но я понимала, что расспрашивать бесполезно. Элис – чемпион мира по скрытничанью.
Она взяла меня под руку, и мы вышли на стоянку. Роскошная машина ее мамы стояла прямо перед знаком «Парковка запрещена». Я улыбнулась про себя. Моя мама скорее бы застрелилась, чем припарковалась в неположенном месте. Она обожает правила – а мама Элис обожает их нарушать. Не понимаю, как эти две женщины умудрились родить дочерей, которые стали лучшими подругами.
Элис села впереди, а я полезла назад. Там уже сидел брат Элис Джейми и с нахальной мордой трескал чипсы. Сиденье вокруг него выглядело так, будто там только что разорвалась чипсовая бомба, воняло сыром и луком. Когда я потянулась закрыть дверцу, Джейми лягнул меня в голень – больно лягнул, но при маме Элис я решила не выступать. Я скорчила ему рожу, и он высунул язык, продемонстрировав мерзкий, слюнявый комок картошки.
Но я, можно сказать, даже обрадовалась, что Джейми ведет себя так же отвратительно, как всегда. Во всяком случае, этот кошмар, о котором сказала Элис, не настолько кошмарный, чтобы Джейми резко стал послушным.
Я отодвинулась от него подальше и пристегнулась.
Мама Элис, Вероника, повернулась ко мне с холодной улыбкой – она всегда немного натянуто улыбается. Иногда я думаю, что она тренируется перед зеркалом. Может, это специальная улыбка, от которой не бывает морщин. У моей мамы куча морщинок вокруг глаз. Может, ей стоит поучиться этой технике.
– Молодец, что приехала, Мэган, – сказала Вероника. – Уверена, у вас с Элис будут чудные каникулы. – Вид у нее был такой, словно ей на наши каникулы плевать с высокой колокольни.
Потом она отвернулась и принялась уголком салфетки стирать с зубов помаду. Тут я совсем растерялась. Если стряслась какая-то беда, то почему все, кроме Элис, ведут себя как ни в чем не бывало?
Элис обернулась, улыбнулась мне, и меня немножко отпустило. Может, все не так плохо. Наверное, Элис, как обычно, немного преувеличивает. Уж это она умеет.
Вероника начала выруливать на дорогу. Взвизгнули тормоза, и в каких-то пяти сантиметрах от нас остановилось такси. Водитель высунулся из окна и потряс кулаком. Он уже собирался что-то сказать, но тут Вероника опустила стекло.
– Страшно извиняюсь. Я вас не заметила.
Я видела в зеркале ее приторную улыбку. Водитель такси немедленно купился:
– Какие дела, дамочка. Проезжайте.
Вероника поехала дальше, не обращая внимания на Элис, которая делала вид, что ее тошнит в материнскую роскошную сумку из белой кожи.
– Мам, это такой сексизм. Думаешь, можно лихачить сколько влезет и все тебе сойдет с рук, потому что ты красивая? – наконец сердито сказала Элис.
Вероника рассмеялась:
– Ничего я не лихачу. Он сам на дорогу не смотрел. И потом, грех не пользоваться своей внешностью. Вот ты, Элис, умная, ты же собираешься пользоваться мозгами, разве нет?
Элис вздохнула:
– Да это же вообще другое. Я…
Вероника ее не слушала.
– Ну а ты, Мэган, вот ты…. Наверняка у тебя тоже есть какой-нибудь талант. Ты же будешь им пользоваться в жизни, правда?
Я не знала, что ответить. Элис с ее мамой вечно спорят, и я терпеть не могу, когда они меня впутывают. Элис – моя подруга, я должна ее во всем поддерживать, но если я рассержу ее маму, каникулы могут показаться мне очень длинными.
Меня спас Джейми:
– У меня много талантов, да, мам?
Вероника обернулась и улыбнулась ему.
– Конечно, любимый.
Он улыбнулся ей в ответ.
– У меня рыгательный талант. Я лучше всех в классе рыгаю.
И Джейми протяжно, громко, от души рыгнул. В машине еще сильнее запахло сыром и луком. Меня чуть не вырвало. Элис хихикнула.
Вероника сердито покачала головой.
– Нашел чем гордиться, Джейми. У тебя есть таланты и поприятней.
Он ухмыльнулся.
– Ага. Еще я умею пердеть. Почти так же круто, как Дилан. И в сто раз лучше, чем Конор. Показать?
Вероника обернулась и строго зыркнула на него. Машина вильнула, и я увидела, как на нас несется огромная каменная стена. В последний момент Вероника крутанула руль. Сзади громко засигналили.
Я вздохнула. Да уж, с О’Рурками не соскучишься.
Глава третья
Вскоре мы были у Элис дома. Джейми тут же плюхнулся перед телевизором, а Вероника пошла на кухню. Элис увела меня к себе в комнату и закрыла дверь.
Я села на кровать и положила на колени мохнатую фиолетовую подушку. У Элис всегда куча подушек на кровати. (А у меня их вообще нет, потому что мама говорит, это санаторий для пылевых клещей.) Я теребила шелковистую бахрому и ждала, пока Элис заговорит. Мне жутко хотелось узнать, что же происходит, но с Элис всегда лучше притвориться, что тебе не особенно-то и интересно.
– У мамы есть парень, – наконец выдала она.
Я открыла рот, но слова не шли с языка. А что на такое скажешь? Слишком это дико звучит. Парни бывают у старших сестер, у девчонок, которые приходят посидеть с малышней, у поп-звезд, но не у мам. Не могу представить свою маму с парнем. Да я, кроме как с папой, ни с кем не могу ее представить. Потому что это ненормально. Хотя, может, и Элис так думала, пока ее родители не разошлись. На минуту я обрадовалась, что у моей мамы такой уставший и неухоженный вид. Ей в жизни не найти парня, даже если б она и захотела. Ведь правда?
