«Не плачь, Ронан...не плачь...» — её собственный голос эхом отразился в меркнущем сознании.
Тело постепенно тяжелело, вбирая холод морской пучины. Вода камнем утаскивала его на дно. «Я иду, — подумала Хизер, закрывая глаза, когда лёгкие уже начинало разрывать от нестерпимой боли, — я иду к вам, братец». Но внезапно крепкая мужская рука ухватила её запястье.
***
— Ваша сестра мертва?
— Вы же сами видели! — Иландар грубо задел плечом главного советника, подошедшего достаточно близко, чтобы глянуть юноше через плечо, и спрятал меч в ножны. Руки дрожали, но юноша крепко сжал кулаки, не позволяя себе проявить слабость перед лицами подчинённых. Мужчина пошатнулся, посмотрев в спину будущему королю, чей высокий статный силуэт и страшил и вызывал благоговейный трепет одновременно. Тот шёл быстро, опустив голову, ничего не видя перед собой. На лбу выступил пот, к горлу подкатила тошнота, сердце бешено колотилось. Иландару казалось, что его прерывистое дыхание можно услышать за много миль, что его отчаянный вопль разнёсся по всем уголкам Ревердаса.
Камни хрустели, словно подвергались колесованию под тяжестью грубых сапог. Иландар желал убраться с пустынного обрыва, где почва потрескалась от отсутствия дождей, и только кое-где виднелся сухой ковыль, подобно старику, клонящийся к умирающей земле. Ему не хотелось больше смотреть на скалы и море, пришедшее в движение из-за ветра. Не хотелось слышать шум волн. Перед мысленным взором юноши рисовались страшные картины: он помнил, как днём ранее взмахнул мечом, прежде чем загнать его под рёбра младшего брата. Теперь юноша отправил сестру на корм рыбам. Ледяная пучина навсегда забрала её. Он остался один, выживший. Он смог убить Ронана, смог убить Хизер. Теперь Ревердас принадлежит только ему. «Гордился бы отец? Ему ведь тоже когда-то пришлось совершить подобное. Интересно, он чувствовал то же самое? Чувствовал дрожь и ненависть к самому себе? Почему же так дьявольски больно?».
Иландар стиснул зубы от ноющего чувства в груди. Он не хотел, чтобы оно терзало его, мечтал, чтобы всё прошло безболезненно, однако привязанность, которую он испытывал прежде, теперь заставляла его страдать. В Ревердасе может быть только один наследник. Так заведено, и никто заранее не знает, кто же им окажется.
— Ваше Высочество! Примите мои поздравления... — худощавый советник в красно-золотой накидке поспешил нагнать юношу, а поравнявшись с ним, перешёл на шаг. На вытянутом лице отразилась улыбка. Увидев её, Иландар не смог сдержаться. «Насмехается надо мной?» В юноше закипал гнев. Тяжёлая рука тут же смазала с самодовольной физиономии все признаки радости, оставив едва видимый красный отпечаток. Советник оторопел от неожиданности и нахлынувшей боли. Он схватился за щеку и вытаращил глаза на дерзкого молодого человека.
— С чем ты меня поздравляешь?! С кончиной отца?! Со смертью брата и сестры?! Ты находишь это поводом для поздравлений? Считаешь, что это весело?
— Простите-с...Ваше Высочество, я только хотел сказать, что очень рад, ведь вы остались живы и теперь имеете все права на отцовский трон. Больше ни один из наследников не помеха этому. Вы прошли трудное испытание, но держались достойно, и я выражаю своё глубочайшее почтение. Но, конечно же, и скорблю вместе с вами.
— Это гнусная ложь! Вам плевать на чужие жизни! Если бы сейчас умер я, вы вели бы себя столь же беспечно! — Иландар взмахнул рукой, и мужчина рефлекторно отпрянул. Его ноги упёрлись в валун, и советник едва не потерял равновесие. Порыв ветра распахнул расшитую золотыми нитями накидку.
— Не гневайте-с, Ваше Высочество. Мне искренне жаль, но ничего нельзя поделать. Таковы правила.
— Я знаю правила, так что прикуси свой проклятый язык, пока я не отрезал его и не бросил вслед за Хизер!
Ослушаться приказа советник побоялся и лишь молчаливо склонил голову. Иландар в последний раз одарил его испепеляющим взглядом и продолжил путь. Его трясло от ужаса и ярости. Больше всего на свете он хотел, чтобы эта мука закончилась, чтобы нестерпимое чувство вины, наконец, отпустило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Хизер...святой Геул, моя Хизер, мне так жаль... если бы ты только знала, как мне жаль. Если бы они позволили, я бы никогда». Как назло, перед глазами вновь и вновь возникали образы улыбающейся девушки в пышных нарядах. Её голос, запах, вечно светящиеся от радости глаза, тёплые прикосновения. Она умела искренне удивляться, любить, грустить, несмотря на своё положение, Хизер восхищалась жизнью и людьми. Такая открытая и...глупая. Совершенно несмышленая, она до безумия напоминала покойную мать жизнерадостностью и простым отношением к жизни, как будто изначально не осознавала свою роль. Несчастной юной Хизер пришлось взять в руки меч, который она едва ли могла держать и, более того, не хотела. Девушка бледнела от одной лишь мысли, что ей придётся схватиться за оружие, чтобы выжить и унаследовать трон. Ей было не на что рассчитывать в этом неравном бою против брата. Иландар ненавидел её за это, за то, что она так просто дала себя убить, за то, что зная о предстоящем сражении, она отказалась готовиться к нему, сдалась до того, как попыталась оказать сопротивление. Она никогда не смогла бы быть королевой. Слишком слабая и глупая. Ревердасу не нужен такой правитель.
«Моя милая Хизер, я тебя обязательно найду», — пообещал себе Иландар. Он боялся увидеть сестру вновь, уже мёртвой, холодной и бледной, но в душе надеялся, что тело её не могло унести далеко. «Она заслужила больше почестей и покоя в семейном склепе. Рыбам не достанется её плоть».
По возвращению в замок, будущий король отдал своё первое распоряжение: найти тело сестры, во что бы то ни стало. Ныряли до самой ночи, продолжили и с утра, но никаких следов покойной девушки обнаружить не удалось. «Её унесло течением», — доложили Иландару на второй день. На третий состоялась коронация. На трон взошёл новый наследник династии Дефоу.
Глава 1 Новый бог
Неведомо царство её, в пучине болота вод,
Пришествия нового ждёт, утянутый вниз кукловод…
— Нет! Пожалуйста! Нет! — Гелата кричала и извивалась, пытаясь выбраться из пут неприятеля, но грязные чёрствые руки крепко держали её и ловко срывали одежду.
— Да заткнись ты! — сутулый здоровяк съездил девушке по лицу. Она почувствовала привкус собственной крови. Несчастную крепко прижали к земле, лишив возможности пошевелиться, ударили столько раз, что Гелата сбилась со счёту. По опухшим щекам струились слёзы. Боль, унижение, непростительный позор. Впереди не ждало ничего, кроме смерти.
— Заканчивайте с ней! Ехать надо. — послышался голос со стороны, а за ним и ржание лошади.
— Мы почти всё! — отозвался мужчина, последним забравшись на хрупкое девичье тело.
— Прикончи её потом.
Раздавшийся смех чуть не заглушил крик отчаяния. Гелата из последних сил дёрнулась в попытке вырваться, оцарапать кожу насильника, укусить его, но всё было тщетно. Кровь, вытекающая из рассечённой брови, залила правый глаз. Шею обмазали липкие слюни. Отвратительные гнусные люди. Рыцари. Почему-то решили, что за изнасилование простой крестьянки им ничего не будет. Решили? И были правы. В конце концов, кто будет защищать таких, как она? Люди без роду, племени и статуса никогда не имели прав ни на что, кроме бесплатного труда.
— Пришло время сдохнуть сучка! Ты была почти хороша. — единственным видящим глазом Гелата наблюдала, как лицо, покрытое густой щетиной, самодовольно вытягивается. Улыбка мужчины напоминала злобный оскал. В руках его сверкнул заточенный кинжал. «Вот и всё, смерть». Девушка затаила дыхание, зажмурилась и приготовилась к концу своих мучений. Она терпела это так долго... «Лучше бы сначала убили».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Воздух разрезал свист. Затем послышался приглушённый стук. «Умерла?» — подумала Гелата, ничего не почувствовав, и с опаской приоткрыла глаз. Насильник всё ещё возвышался над ней. Алая густая кровь брызнула ему на грудь. Это длилось ровно секунду: череп рыцаря раскололся, словно орех, обнажив часть рубиновой кости. В нём плотно засело лезвие охотничьего топора. Правый глаз несчастного вытек и, скользнув по щеке и подбородку, запутался в тёмной щетине. Маска злорадства и восторга была уничтожена.
