Гелата моргнула и повернула голову на бок. Пруд с кувшинками цвета грязи. «Ещё жива? Но почему?»
Она приподнялась и ощупала тело. Множество ссадин и царапин, но, судя по всему, ничего смертельного. Одежда разорвана. Темные волосы вымокли и спутались. На лице засохла грязь. «Действительно ещё жива?»
Девушка всмотрелась в гладь воды. Пусто. «Привиделось? Конечно, не могла же ко мне и впрямь явиться богиня. Но что случилось?»
Гелата окунула руки в зеленоватую воду и потёрла щеки, затем, издав тихий стон, поднялась и осмотрелась. Болото, высокие деревья, земляной холм с примятой травой, по которому она скатилась не так давно. «Нужно выбираться». Девушка сделала несколько шагов. Руки машинально потянулись к растущей траве. «Взобраться по склону». Шаг. Ещё шаг. Ноги Гелаты соскользнули, и она растянулась на земле, больно ударившись локтем и подбородком. «Я беспомощное существо», — подумала девушка, болезненно завыв. Она приподнялась, повторила попытку, но снова соскользнула, а затем опять. На коленях появились новые царапины.
«Хватайся за корни дерева», — вдруг послышалась фраза, произнесённая кем-то почти шёпотом.
Гелата вздрогнула и осмотрелась, однако источник звука не обнаружила. Она обернулась, взглянув на болото, но то пребывало в статичном состоянии, будто крепко спало или вовсе было мёртвым.
Несколько сконфузившись, девушка сдвинулась ближе к деревьям, схватилась за выпирающие корни и начала взбираться. Ноги соскальзывали, но она крепко впивалась пальцами в корневые выступы, ломая до крови грязные ногти, и вскоре очутилась наверху. Опустившись на колени, Гелата перевела дух, а заметив, как кровоточат пальцы, всхлипнула. Смятение, стыд, ужас. Девушка затряслась, глядя на разорванную одежду, во многих местах обнажившую её нескладное тощее тело. Вокруг чаща и ни единого признака живых людей. Что стало с теми, кто её преследовал? Что стало с тем, кто её спас?
Глава 2 Гости приходят ночью
Уходя наказала ребёнку мать:
Посиди здесь тихонько,
Дверь не смей открывать...
Девушка набрала в ладони ледяной воды и плеснула в лицо. Прохлада разбудила уснувшую бдительность. Время перевалило за полдень. Хаара выдохнула, как будто успела измучиться, склонилась над бочкой и всмотрелась в размытое отражение. Золотистые волосы, сглаженные черты подбородка, глаза цвета изумруда. Практически копия матери.
С кончика носа упала прозрачная капля, оставив расплывчатые круги на воде. Хаара развернулась прежде, чем деревянный меч с шумом врезался в край бочки. Правой рукой она ухватилась за свой, стоявший рядом, и вовремя успела отразить новую атаку. Едва девушка отступила на шаг, последовал выпад и удар. Ещё один удар и ещё. Хаара успешно парировала их.
— Тебе не застать меня врасплох, Карлайл. Мне уже не шестнадцать, — девушка пригнулась, уклонившись от очередной атаки, шагнула чуть в сторону и нанесла секущий удар в район живота. Мужчина успел податься назад и его не задело.
— Ловко, не спорю. Но быть бдительной — лишь половина дела, — он снова бросился на неё. Девушка пригнулась, минуя летящий бутафорный меч, проскользнула у мужчины под рукой и, поравнявшись с ним, приставила деревянное остриё к вспотевшей мужской шее. Карлайл от души рассмеялся, обнажая ряд ровных, но уже пожелтевших зубов. Хаара удивлённо взглянула на него, ведь радоваться нужно было ей!
— Хорошо, ты победила...
— Иначе и быть не могло.
— Начинаешь зазнаваться, Хаара. Не к добру. Я же тебе поддался.
Девушка опустила тренировочный меч, взглянув на мужчину обиженно и осуждающе.
— Прекрати делать вид, будто боишься применить силу. Если будешь вечно поддаваться, как я узнаю, что может свалить меня с ног?
— Узнаешь, когда придёт время. Я тебе в этом не помощник, — Карлайл подошёл к бочке с водой, у которой недавно стояла Хаара, и тоже умыл лицо. Свежесть обдала разгорячившуюся вспотевшую кожу. Высокий широкоплечий мужчина с длинными тёмными волосами, высветленными редкой проседью, обладатель квадратного подбородка, усов и рубцеватого шрама под газом. Он усмехнулся отражению, про себя отметив, что выглядит ещё довольно неплохо. Бывший член тайного совета при дворе, командир стражи во времена правления покойного Дефоу. Когда-то король доверял ему, как никому другому. Оправдал ли Карлайл эти надежды, когда бросился за Хизер в море, надеясь, что она не убилась о скалы? Это ведь было против общепринятых правил. Никто не имел права спасать наследников, однако мужчина не мог равнодушно смотреть на то, как погибает ни в чём невинная девочка. Что сказала бы королева, будь она жива на тот момент? Наверное, сердце бы её не выдержало. Отчасти Карлайл радовался тому, что несчастная скончалась раньше мужа. Какая мать спокойно будет смотреть на детей, пытающихся убить друг друга? После рождения Ронана она совсем ослабла, и ушла из жизни несколькими годами раньше мужа. Карлайл скорбел. Королева нравилась ему. Во всяком случае, она не была из тех женщин, что ведут себя надменно в присутствии слуг, и всегда старалась сгладить конфликты, если такие возникали при дворе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сам Карлайл семьи не имел. Работа не оставляла времени на знакомства и ухаживания, иными словами, помешала вступить в брак, но за последние годы мужчина так привык к девушке, что она заменила ему дочь, о которой он мог только мечтать. И Карлайл не желал лишиться этого ребёнка, ни тогда, и ни теперь. Она скрашивала его подступающую старость, хотя мужчина не признавался себе в том, что годы берут своё. Он не смог увезти Хизер далеко от столицы, но безмерно радовался их новой размеренной жизни вне Архорда. Эпицентр кровавой жестокости остался позади. До определённого момента Карлайл был убеждён, что может навечно сохранить эту идиллию, спрятать принцессу от ужасов её родной страны, однако злой рок снова грозился разрушить их маленький мир.
Хаара бросила меч на землю. Ей не нравилась искусственная деревяшка, замена реальному оружию, жалкая имитация действительности. Ничто не наполняло руки той же силой, что сталь, рождённая в пекле. Ничто не вызывало в ней такого же трепета, как оружие, способное миловать и карать.
— Я так больше не могу...
— М? — мужчина развернулся, и к собственному удивлению обнаружил, что Хаара почти исподлобья смотрит на него. Он пригладил передние пряди волос, что намокли и прилипли к вискам. Несколько капель воды стекло с высокого лба.
— Собираюсь уехать утром.
— Куда это?
— В столицу.
— Зачем? Чтобы смотреть на бои веларов? Этого ты хочешь?
— Да и.… я хочу увидеть Его, — в голосе послышалась открытая неприязнь. Карлайл скривился, как делал это все последние дни. Мысли, что с незапамятных времён заняли голову Хаары, донимали его, и мужчина боялся, что скоро не сможет нормально реагировать на них.
— Хочешь тратить на это деньги?
— Ты думаешь, мне жалко монет?
— Ты их не зарабатываешь, чтобы жалеть, — мужчина скрестил руки на груди и облокотился на деревянную бочку. Напряженная поза его выражала протест. Девушка на иное и не рассчитывала.
— Что же, не буду утруждать тебя просьбами оплатить расходы, заодно избавлю от надобности присмотра.
— Ты забываешься, Хизер.
Девушка вздрогнула, услышав собственное имя, произнесённое с каким-то особым укоризненным акцентом. Оно резало слух, как острый клинок и вызывало волну неприятных воспоминаний. Незатейливой вереницей, друг да другом всплывали образы прошлого: высокие дворцовые своды, умирающий отец, что в бреду белой горячки выкрикивал имена детей, сражения, отнимающие жизни родных, кровь младшего брата, и холодная солёная вода, врывающаяся в лёгкие, последний возглас Иландара. Правила, которые были придуманы давным-давно, обрекли её родных на страдания, как и многие поколения ранее. Считалось, что только так можно удерживать единую крепкую власть в руках законного правителя. Убив тех, кого любишь, ты лишаешь себя не только соперников, но и уберегаешь от слабостей. Никто не использует семью для шантажа и провокаций. Истинный король не должен знать жалости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
