громче, чтобы Шу смог ее услышать. Сама же она направлялась прямиком в библиотеку, что досталась ей от отца. Он умер, когда Урано была очень маленькой. Войдя, она включила свет.
В библиотеке было окно для проветривания комнаты, но его плотно закрыли светонепроницаемыми шторами для защиты книг от солнечных лучей. Книжные полки расползлись по всем стенам, но их все равно не хватало, чтобы уместить в себе все книги, так что в самом центре располагался еще и стол с большими стопками новых книг, которые Урано покупала постоянно. Все вокруг загромоздилось знаниями и информацией, и места еле хватало.
Девушка мягко села рядом с этим столом, не поднимая глаз на другие книги, и продолжая читать свою. Внезапно мир вокруг нее начал трястись. Урано предположила, что это просто землетрясение, иногда такое случается, так что беспокоиться не о чем, и можно продолжить читать. Но тряска не прекращалась, и читать стало заметно сложнее.
Она нахмурилась и подняла взгляд, отвлекшись от чтения. Вокруг со всех сторон видно только книги, ничего необычного. она из полок немного наклонилась, и с нее посыпались книги одна за другой с нарастающей скоростью. Не сумев никак увернуться, Урано осталось только таращиться на этот мир широко раскрытыми глазами, будучи погребенной завалом книг.
Том 1 Глава 2.0 Новая жизнь
…Здесь так горячо. И все болит. Такие ощущения, ненавижу…
Маленький ребенок плачет прямо в моей голове, я слышу его одновременно как будто очень далеко и в то же время изнутри себя, слышу его усиливающийся крик, полный боли и страданий.
Ну и как же мне действовать в такой ситуации? Ни малейшего понятия не имею, что мне делать, но с течением времени этот голос становился менее внятным и будто отдалялся куда-то. В один момент ко мне пришло осознание, что я больше не слышу плач ребенка, и как только я поняла это, будто все время находившееся в моей голове нечто похожее на пузырь взорвалось и испарилось, заставляя меня приходить потихоньку в сознание.
Меня лихорадило, по всему телу распространялась боль и слабость, сознание оставалось затуманенным, будто я очень сильно заболела. Теперь я согласна с тем ребенком, в чьих криках слышались страдания — все вокруг дейтствительно горячее и максимально сильно болит. Ненавижу все это. Но детский голос больше мне не отвечал.
Настолько сильного жара у меня никогда не было. Я попыталась двигать конечностями, чтобы нащупать в кровати место похолоднее. Возможно из-за лихорадки у меня не получалось управлять своим телом так, как я приказываю ему. Любые попытки оказывались безуспешны, движения моего тела казались мне самой странными и неправильными, и пока я собиралась с мыслями, дергаясь в разные стороны, от каждого движения из под меня доносился звук трущихся друг об друга то ли сухой травы, то ли бумаги.
— Что это вообще такое?
Я чувствую, что мое горло сильно пересушено из-за болезни, но голос, который вышел из моего рта, был похож на писк маленького ребенка, и даже плохим состоянием слабо мог бы объясниться. Это точно не мой голос. Он звучит совершенно по-другому, и, кроме того, уж очень сильно он похож на тот самый голос в моей голове пару минут назад.
Я захотела попробовать снова поспать, из-за болезненного состояния клонило в сон, но теперь я не могу просто не думать о том, что я не знаю, где я, почему лежу на такой странной кровати, которая совершенно не похожа на мою, и каким образом голос, выходящий из меня, тоже не мой… Пока все эти мысли крутились в голове, я осторожно открыла глаза. Все лицо у меня было мокрое, зрение двоилось, но, кажется, из-за слез я могу смотреть вдаль без очков чуть лучше обычного.
— Что?
Опустив глаза, я увидела маленькую, нездоровую ручку ребенка, что лежала вдоль моего тела. Странно все это. Бледность и нездоровый вид меня не сильно испугали, в привычной жизни я редко выхожу на улицу, и для меня это нормально, но размер руки явно должен быть гораздо больше, как минимум у меня должны быть взрослые руки 22 летнего человека, и ничего общего с этими ручками на кровати.
Но этой ручкой я могу двигать, будто она моя собственная, могу сжать ее в кулак и раскрыть ладонь. То тело, которым я могу управлять — не мое собственное. От внезапного шока у меня еще сильнее пересохло в горле.
— Что происходит?!
Слезы немного обсохли, и я смогла осмотреться, не поворачивая голову. Не пришлось тратить много времени, чтобы понять, что комната эта совершенно точно не моя. Кровать подо мной была очень твердая и без матраса, вместо него лежало что-то вроде подушки из колючего, жесткого материала, непонятно чем набитая. Грязное одеяло странно и сильно воняло, все мое тело чесалось, как от укусов клопов или блох.
— Подождите-ка… Где это я?
В моем последнем воспоминании меня придавила лавина книг, и что-то непохоже, будто меня кто-то спас в ту же секунду. В любом случае, я точно не в японской больнице, ибо ни одна из них не держит пациентов в столь плохих условиях, по крайней мере на такой ужасной грязной кровати. Что же тогда произошло?
— Я… Выходит, что я точно умерла, так?
Все знаки указывают на то. Я умерла, будучи придавленной кучей книг. Землетрясение было на три или четыре балла по шкале Рихтера. Вряд ли оно убило много человек, а значит мою смерть покажут в новостях по телевизору. Уже представляю заголовки: "Студентку перед самым выпуском придавило книгами насмерть в ее собственном доме"
Насколько же неловкая ситуация вышла, хуже и представить сложно… Только за сегодняшний день я умерла дважды: и физически, и в социальном плане. Мне стало настолько стыдно, что захотелось свернуться в кровати калачиком и зарыться головой в подушку, но все тело и без того болело и ломило, так что страх двигаться лишний раз пересилил, и мне оставалось лишь закрыть лицо руками.
— Ну хорошо, да, я не раз шутила о подобной смерти, и я правда думала, что если и умру, то под завалом книг. По правде говоря, я даже считала,
