мусора. Затем он зажал скрипку подбородком и принялся играть этюд Паганини. Мы с Бэзилом слушали во все уши. Холмс играл на скрипке восхитительно!
– Браво! – тихо воскликнул поражённый Бэзил.
Затем мы прослушали пьесу Мендельсона, которую Холмс исполнил по просьбе доктора Ватсона, после чего оба джентльмена разошлись по своим комнатам.
Бэзил извлёк из корзины выброшенную струну «ми» и прихватил её с собой. Мы поспешно пересекли гостиную и скрылись через наш потайной лаз.
Здесь я должен заметить, что, когда мы переехали на Бейкер-стрит, мой друг установил одно строгое правило, поскольку ни в коем случае не желал каким-либо образом беспокоить своего кумира. Это правило заключалось в том, что, кроме нас с Бэзилом, никто из мышей не имел права подниматься наверх или даже приближаться к нашему лазу.
Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что нас кто-то поджидает. Это была миссис Джадсон, наша экономка. Она была страшно взволнована.
– Ох, мистер Бэзил! – простонала она. – Я знаю, что я нарушила ваше строгое правило, но случилось ужасное! Ваши соседи Праудфуты ждут вас уже больше часа. Миссис Праудфут всё время рыдает! Я не могла не позвать вас.
– Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите, что произошло, – мягко сказал Бэзил.
– Анжела и Агата пропали!
– Странное дело, – заметил я. – Но эти близняшки, как известно, те ещё безобразницы. Наверняка они просто расшалились.
– Это вряд ли, – возразил Бэзил. – Время слишком позднее для детских шалостей. С этим надо разобраться. Давайте-ка поспешим.
Миссис Джадсон бежала впереди так быстро, что завязки её фартука развевались по воздуху. Мы не отставали. И через несколько минут уже были дома.
Миссис Праудфут было не узнать. Эта молодая и весёлая белая мышь всегда выглядела прекрасно. Теперь же, вся в слезах и с покрасневшими глазами, она как будто постарела. Едва Бэзил вошёл в гостиную, миссис Праудфут вскочила с места и вцепилась в лацкан его сюртука.
– Пропали наши малышки! По дороге домой из школы. Какая беда с ними приключилась? Может, они попали в мышеловку? Бедняжки! Где они теперь?
Рыдая, она рухнула без чувств на диван. Я достал из саквояжа нюхательную соль и поводил открытым флаконом перед носом несчастной матери.
Отец близнецов стоял рядом, на его лице читалось глубокое страдание.
Бэзил раскрыл свой блокнот.
– Ваша супруга слишком взволнована и не в состоянии говорить, – сказал он. – Расскажите нам всё, что знаете.
– Я постараюсь, сэр, – произнёс мистер Праудфут, собравшись с духом. – Анжела с Агатой всегда возвращались из школы не позже четырёх часов. Сейчас уже половина двенадцатого, и мы с женой просто сходим с ума! Понимаете, наши малышки благонравные и послушные дети, а послушные дети не убегают из дома.
– Тут вы правы, – согласился Бэзил. – А школьных учителей вы спрашивали?
– Конечно! Они сказали, что близнецы собирались по дороге домой зайти в кондитерскую. Они часто туда заходят, просто обожают шоколад. Посещать другие места мы им не разрешаем. Но мы спрашивали хозяина кондитерской, и он сказал, что сегодня они к нему не заходили.
– И вы ему верите?
– Насколько нам известно, в порядочности мистера Хьюма никто никогда не сомневался.
– Что ж, тогда вычеркнем его из числа подозреваемых. И последний вопрос: во что были одеты близнецы?
– Они были в розовых сарафанчиках, – прошептала миссис Праудфут сквозь слёзы. – Моим беленьким малышкам так идёт розовый…
Бэзил повёл плечами.
– Пока что мне нечем вас утешить. Но будьте уверены, я приложу все усилия, чтобы вернуть вам ваших деток. А сейчас, сделайте одолжение, идите домой, успокойтесь и постарайтесь заснуть.
Родители пропавших мышат с унылым видом направились к выходу. Мистер Праудфут обернулся и сказал:
– На вас вся надежда! Вы найдёте наших малышей?
– Я приступаю к поискам немедленно, – заверил Бэзил. – Ждите. Скоро будут новости. Хорошие новости.
Едва несчастные супруги удалились, Бэзил сказал:
– Для начала в деле о пропавших близнецах нам требуется отыскать улики. Пойдёмте, дорогой доктор, и прихватите подсвечник. Мы отправляемся в кондитерскую!
3. Говорящие следы
Было уже далеко за полночь. Слабый свет ночника теплился в окне кондитерской, крайнего дома на дальнем конце Холмстеда. За ним простиралась темнота подвала, бесконечная и угрожающая.
Бэзил расхаживал туда-сюда в раздумье.
– Если я правильно помню, то дальше, ярдах в десяти отсюда, должен быть запасной выход.
– Верно, Бэзил. Но он в самой тёмной части подвала, и никто туда никогда не ходит.
– Значит, мы с вами будем первыми! – сказал Бэзил и крепко взял меня за руку. – Там могут быть ключи к разгадке. Зажгите свечу, Доусон.
Так я и сделал, а Бэзил достал из кармана большую лупу и, низко склонившись, двинулся к выходу. При этом ни один дюйм пола не ускользнул от его острых глаз. И тут мы с удивлением обнаружили, что дверь запасного выхода распахнута настежь.
Бэзил принялся изучать следы на полу.
– Ну вот! Я вижу в пыли совсем свежие отпечатки.
Почти лёжа на полу, Бэзил тщательно рассматривал следы перед дверью и за ней.
– Доусон! Эти следы говорят мне о многом. Здесь три ряда крупных следов и два ряда мелких. Один обладатель крупных следов вошёл в подвал и добрался до самой кондитерской, в то время как двое других ожидали снаружи. Причём никаких следов борьбы нет. Маленькие следы следуют за большими, так сказать, добровольно!
Бэзил встал во весь рост, он выглядел весьма озабоченным.
– Близнецам, разумеется, запрещали разговаривать с незнакомцами. Но если представить себе путь малышей до кондитерской, да ещё в конце учебной недели, то, стало быть, шоколада до понедельника им больше не видать… А тут их ожидает улыбающийся незнакомец, в протянутых лапах которого они видят нечто крайне соблазнительное… Французский шоколад! И вот малышки уже следуют за ним, напрочь забыв о строгом наказе родителей!
– Здесь нам делать больше нечего, – сказал Бэзил и закрыл дверь.
Вернувшись домой, Бэзил раскурил свою вишнёвую трубку, устроился в кресле и погрузился в глубокое раздумье. Я между тем листал свежую газету.
– Итак, некая банда отъявленных преступников задумала коварный план, – произнёс он наконец. – Причём деньги их явно не интересуют, поскольку с несчастных Праудфутов им взять особенно нечего. Попомните мои слова, Доусон! Этим бандитам нужно нечто куда более существенное, чем деньги. А что именно, нам ещё предстоит выяснить. Похитители детей обычно выдвигают требования. Полагаю, скоро они так и сделают, возможно, прямо завтра.
