Шведский исследователь Андерс Калифф в работе «Могильные структуры и алтари: археологические следы эсхатологических концепций бронзового века» пишет: «Форма могил подобно другим религиозным и священным местам, создается на основе определенных символических соображений, с помощью которых люди хотят продемонстрировать нечто важное. Это может быть символическая картина жизни, смерти и возрождения, или символическая космология. Могила имеет и другую функцию — как место связи (место сообщения) между живыми и мертвыми или между людьми и божествами. С могилой связаны также и представления как о месте для инициации и возрождения. Форма могилы может отражать социальный статус умершего, а также его собственные пожелания (еще при жизни) относительно внешнего вида и устройства его “последнего приюта”. Могильные материалы особенно ценны для изучения религии и духовной культуры (интерпретация эсхатологических идей)»{9}.
Особенностью большинства неодиночных погребений является наличие по крайней мере одного погребенного, анатомическая целостность тела которого искусственно нарушена перед захоронением. С этой целью практиковалось обезглавливание, иногда с последующим извлечением головного мозга и захоронением черепа вместе с другими частями тела, вычленение нижней челюсти, освобождение костей умершего от мягких тканей, что могло быть связано с ритуальным употреблением в пищу тела покойного членами собственной семьи или общины. Известны перезахоронения и погребения по принципу «захоронение части вместо целого» (в том числе захоронение отдельных черепов).
В феномене древнейших преднамеренных погребений совмещены три тенденции, две из которых взаимно противоположны. С одной стороны, это стремление сохранить, обезопасить тело, создать искусственную среду, иначе говоря, продолжить деятельность, начало которой было положено первыми жилищами и первой одеждой. Наряду с этим очевидна та или иная степень насилия над телом, его «обуздание» (связывание, лишение головы), расчленение, частичное или полное уничтожение (каннибализм, сожжение). Это, наконец, превращение всего тела или его части (черепа, челюсти) в предмет культа или орудие магии.
Во всех этих тенденциях отразились религиозно-магические представления палеоантропов в их относительном единстве и сложности. Погребения, следы погребального ритуала, культ человеческих черепов и нижних челюстей, признаки культа животных (зоолатрии), расчленение тел людей и животных — все это говорит о том, что самые ранние достоверные свидетельства религиозной активности связаны со смертью (с мертвым человеческим телом или его частью, с убитым животным, с представлениями о жизненном предназначении людей и животных). Отсюда можно предположить, что в сознании древнего человека животное и человеческое, живое и мертвое тесно соприкасались, сливались в пределах единого сообщества или космоса в нечто нераздельное. Об этом говорит и сходство манипуляций с останками людей и животных, в частности такой красноречивый памятник, как Регурду, где человеческое погребение включено в комплекс сооружений, связанных с культом животных, и примыкает к ритуальному погребению медведя.
Все основные элементы погребального комплекса эпохи позднего палеолита были заложены уже в среднем палеолите. Очевидна и культурная преемственность. Погребения людей позднего палеолита чаще окрашивались охрой и обильнее снабжались погребальным инвентарем, рядом с ними чаще находят черепа и кости животных, особенно мамонтов и оленей. Черепа, зубы и другие части человеческого скелета, подвергнутые обработке, указывают на возможное использование их в ритуально-магических целях{10}.
На этой основе возникла вера в таинственные возможности человека (животного), в то, что их «сакральным центром» является голова. Многие народы и племена были убеждены в том, что голова остается вместилищем жизненной силы (в том числе и после отделения ее от туловища), что положило начало широкому распространению культа черепа. Обладатель головы поверженного врага считал, что в его распоряжении находится сам обезглавленный; аналогичные представления находились и в основе обычая сохранять головы умерших родственников. По этой причине с первобытных времен череп играл очень важную роль в культе и в продуцирующей обрядности{11}.
По мнению немецкого этнографа Лео Фробениуса, если первобытный человек выносит своего покойника и закапывает его в землю, то он поступает так потому, что не хочет иметь с ним ничего общего, что является следствием его страха перед привидениями. Если же, напротив, испытывает к умершему любовь и почтение, то стремится остаться с ним в связи и по возможности дольше сохранить труп. Высшее выражение страха перед приведениями — полное уничтожение трупа, «изгнание» из этого мира его души. Высшая дань уважения к мертвым — поклонение черепам или костям, в которых сохраняется их душа. Этим объясняется распространение обряда мумифицирования, изготовление различными способами мумий{12}. Но гораздо чаще от мертвецов сохраняются только некоторые части их тел, в основном черепа.
Между тем при раскопках в местах жертвоприношений археологами нередко обнаруживались кубки, изготовленные из черепов, то есть культ черепа часто являлся частью церемонии жертвоприношения. Этот культ может быть связан с человеческими жертвами. Черепа, по всей видимости, во многих проторелигиях использовались в качестве жертвенных даров.
Большую дискуссию вызвал череп, найденный в петралоне (Греция), возраст которого, по разным оценкам, колеблется от 200 до 500 тыс. лет. В пещере, где была обнаружена находка, отсутствовала остальная часть скелета. На основании этого группа специалистов признала очевидным ритуальный характер захоронений черепа. В доказательство этой версии на черепе выявлены следы искусственных повреждений в результате манипуляций над мертвым телом, связанных с погребальным обрядом{13}. Это одно из древнейших свидетельств культа черепов, относящееся к раннему палеолиту.
Археологи обнаружили черепа и нижние челюсти, относящиеся к первобытным временам (датируемые 400— 300 тыс. лет до н.э.), например найденные в Чжоу-Коу-Тяне (Китай). Учитывая, что они обнаружены не в могильниках, их сохранение можно объяснить религиозными причинами. Аббат Брейль и Вильгельм Шмидт предположили, что это обычай, зафиксированный у австралийцев и у других первобытных народов, — сохранять черепа умерших сородичей и носить их с собой во время кочевья племени{14}. Однако данная гипотеза не нашла поддержки у большинства ученых. Согласно альтернативной версии, находка свидетельствует о каннибализме. Именно так А. Бланк объяснил повреждение черепа неандертальца, найденного в одной из пещер Монте-Чирчео (западное побережье Италии). Жертву умертвили, проткнув ей правый гааз, и затем расширили отверстие, чтобы извлечь мозг для ритуальной трапезы. Но и это объяснение вызвало среди ученых полемику. Очевидно, что перед нами свидетельство сложного ритуала, связанного с определенной системой религиозно-магических представлений.
Многообразны свидетельства ритуальной антропофагии и иных обычаев обращения с мертвыми на некоторых среднепалеолитических стоянках. Наиболее известное среди них — местонахождение Крапина в Хорватии, где многие фрагменты человеческих скелетов имеют следы раздробления и сожжения, с предполагаемой целью извлечения костного мозга. Согласно другой версии, это символизировало собой попытку помешать мертвым собрать свои кости и вернуться к жизни. Весьма красноречивы свидетельства культа черепов и ритуального каннибализма в первобытные времена{15}.
Синантропы, штейнгеймский человек, палеоантропы из Монте Чирчео и Крапины выламывали основания черепов в области большого затылочного отверстия, там, где легче добраться до мозга. После этого высушенные черепа носились на шее. Местонахождение у села Крапина теперь так и называют — Пещера каннибалов.
Два типа захоронения натуфийской культуры (название «натуфийский» происходит от топонима Вади эн-Натуф, где впервые были обнаружены следы этой мезолитической культуры) — погребение тела целиком в согнутом положении и погребение черепов — были известны во времена палеолита и сохранятся в эпоху неолита. В отношении скелетов, раскопанных в Эйнапе (одно из этих погребений можно причислить к самым ранним мегалитическим памятникам в мире), высказывались предположения, что это было погребальное жертвоприношение. Между тем смысл ритуала остается неизвестным. Что же касается залежей черепов, натуфийские находки сравнивались со сходными захоронениями, найденными в Офнете, в Баварии, и в пещере Хеленстайн в Вюртемберге; все эти черепа принадлежали индивидам, которые могли были убиты как охотниками за головами, так и каннибалами{16}.
