свой или серверный?
— Конечно серверный.
На другой ответ я и не рассчитывал. Но спросить было нужно. Все, недалеко ушедшие от ломов игроки, которые не в теме, обязательно спрашивают.
— Ну, ок, — пожимаю плечами, давая понять, что спросил для проформы. На самом деле, мне абсолютно без разницы, чьим будет рандомайзер.
С идиотскими вопросами, конечно, тоже не стоит перегибать. Ломоватость не должна выглядеть наигранной для тех, с кем ты сел за стол. Это может вызвать некоторые сомнения в том, что ты тот, за кого себя выдаёшь. А сомнения могут привести, например, к тому, что тебя найдут только тогда, когда окрестные крысы сделают твоё тело максимально неузнаваемым.
— Серверный рандомайзер — это гарантия случайного распределения, — объясняет мне усатый худой мужик, которого я мысленно нарекаю итальянцем.
— А в чём отличие от стационарного?
— В том, что мы играем на деньги, — это уже пижон.
Модно одетый, гладко выбритый, источающий запах едкого одеколона. Его дерганая мимика наводит на мысли о том, что парень злоупотребляет стимами.
— Не понял, — мотаю я головой. — Мы и раньше на деньги играли со стационарным. Ничем от дружеских матчей не отличается.
Итальянец усмехается.
— Чем выше ставки, тем больше искушение подкрутить крупье. Поэтому и существуют серверные.
— А… — делаю выражение лица человека, которому объяснили настолько очевидное, что он должен был бы додуматься сам.
— Ну что, начнём? — спрашивает парень с ирокезом, когда на настенном десктопе высвечивается заставка игры.
Первый расклад я проигрываю. Но не совсем тупо. Я адекватно отражаю несколько атак, после чего перехожу в контратаку, выстраивая свои карты в слишком длинный клин. Защиты на фланговых картах минимум, чем и пользуются Арл с итальянцем. Они разделывают меня всего за семь ходов. Досадливо чертыхаюсь и, поставив свой десктоп в режим ожидания, наблюдаю за схваткой на большом настенном экране, попутно делая выводы.
Итальянец — хитрила. Дожидается, когда кто-то ввяжется в размен, помогает добивать, но в какой-то момент переключается на того, кому помогал. Действенно, но не более двух-трех раскладов. Потом его станут выносить из партии в первую очередь именно из-за этого. Про остальных пока ничего сказать ее могу.
* * *
Проходит пятнадцать минут, за которые турельный сторож семь раз проезжает по одному и тому же маршруту. Арл за эти минуты перестаёт задавать вопросы, я успеваю спрятать коробку с таблетками и пистолет в карман, а робопаук возвращается и, подобрав под себя металлические лапы, замирает возле моих ног.
Возвращаюсь к наладоннику. Сначала вывожу на экран схему всего помещения — двухмерный план. Ровные прямоугольники вдоль одной из стен, выстроившиеся в несколько рядов, очевидно, какие-то ящики. Большой прямоугольник в торцевой стене — возвышение? Помост? А может быть, наоборот, углубление. Если верить цифровой подписи, скан плана, который Ржавая извлекла из архивов, был сделан почти восемьдесят лет назад.
Впрочем, меня интересует то, что паучок насканировал у противоположной стены. Если другие объекты, обнаруженные и нанесенные им на карту, не соответствуют оригинальным планам строения, то люк находится на одном и том же месте: и в файле, который Машка умыкнула из городской архитектурной базы, и на схеме, созданной паучком.
Переключаюсь на видео. Проматываю до того момента, где робопаук обследует именно этот участок. Да. Зазоры в полу забиты пылью и мусором, но они есть.
То время принято называть великим цифровым переходом. Звучит глупо, но кто его знает, какие технологии были тогда на самом деле? Возможно, на тот момент перегнать всю документацию с бумажных и магнитных носителей на цифровые действительно являлось техническим прорывом. Некоторые историки уверены, что процесс растянулся не на одно десятилетие. Но вот уж в это верится с трудом.
Я переключаюсь на видео со второй камеры паука, направленной вверх. Отмечаю интересующие меня части картинки и перезапускаю видео заново, в другом режиме. Ещё раз отмечаю те же места. И ещё раз. Наладонник долго думает, собирая из фрагментов разного спектра одно целое, и в указанных мной местах начинают явственно просматриваться датчики.
Не то чтобы их прятали. Вполне закономерное расположение. Но нужно было убедиться.
За то время, которое я трачу на изучение видео, турельник ещё трижды появляется на маршруте, каждый раз останавливаясь на одном и том же месте, чтобы повертеть башней.
* * *
Второй расклад я тоже проигрываю, вылетая из партии самым первым. И снова чертыхаюсь. Но в этот раз не ставлю на паузу свою доску, а бросаю её на стол — естественный жест расстроенного игрока.
Машка Ржавая долго отлаживала монт-программу, обучая её реагировать на сгибы десктопа в определенных местах. А я долго тренировался, раз за разом швыряя десктоп, чтобы он, ударившись о стол, сворачивался именно так, как это нужно для активации монта.
Итальянец усмехается и, отпивая из своего стакана, продолжает игру. Я снова смотрю на настенник, изображая заинтересованность. А на самом деле мысленно прокручиваю в голове действия монта.
Вот сейчас программа находит сеть и начинает подбирать пароль к доскам игроков.
На большом экране карты Арла, объединившись с картами парня с ирокезом, как я и предполагал, начинают разносить итальянца в пух и прах. Они срисовали его с первой раздачи.
Монт умный настолько, насколько может быть умной программа, которую отлаживала Ржавая. Сейчас он уже наверняка перезаливается на чью-то доску, чтобы с неё найти лазейку в начинке настенного десктопа. Потому что именно настенная доска завязана на сервер, отвечающий за компоновку карточных значений в начале партии.
Ирокез и Арл одну за другой вышибают карты молчаливого мужичка, сидящего напротив меня, в дальнем углу помещения, переключаются на оставшегося пижона, и тут вдруг ирокез концентрирует свои силы на Арле, перегруппировавшем карты с прицелом на пижона. У Арла не остаётся выбора, кроме как добивать пижона, стараясь набрать по максимуму. Потому что Арл понимает: начни он перегруппировывать карты — не получит и этого.
Если Ржавая не ошиблась, то монт-программа сейчас уже в боевой стойке, в ожидании завершения партии. И как только на всех досках, включая настенную, появится заставка подготовки к раздаче, монт откинет серверного крупье, заменив его. После чего мои и Арла позиции на момент раздачи будут гарантировано сбалансированы. Нам не придётся тратить ходы на перекомпоновку снаряжения карт, и за четыре оставшихся захода мы вернем своё и заберем чужое.
* * *
То, что территория охраняется турельником, ожидаемо. Заброшка — заброшкой, но это не муниципалитет. Это корпа. У них другой подход к своей собственности.
— Значит, смотри, — объясняю я Арлу. — Я не знаю, рабочие датчики там стоят или нет. Может быть,
