Правитель Швеции Стен Стуре, встревоженный этими вторжениями, в августе 1496 года нанес ответный удар. 70 шведских кораблей высадили у стен русской крепости Иван-город 6-тысячное войско. Крепость, неготовая к обороне, была захвачена неприятелями, перебившими всех пленных. Иван III направил против шведов 3-тысячный отряд воеводы князя Ивана Федоровича Гундора и дьяка Михаила Степановича Кляпина, а затем рать псковского наместника, князя Александра Владимировича Ростовского. При приближении русских войск шведы ушли из Ивангорода. В 1497 году в Новгороде между Иваном III и Стеном Стуре было заключено 6-летнее перемирие, впоследствии продлявшееся правительствами Василия III (1524) и Елены Васильевны Глинской (1536).
Русская активность на западных и северных границах тревожила власти Ливонского ордена и дважды – в 1480–1481 и 1501–1503 годах дело доходило до военных столкновений Московским государством, но они, как правило, ограничивались взаимным опустошением сопредельных территорий и заканчивались восстановлением старой пограничной линии[9].
Сложная обстановка сохранялась на восточных и южных границах Московского государства, где продолжались татарские нападения. Их совершали войска двух государств, являвшихся крупными осколками старого Улуса Джучи – Большой Орды и Казанского ханства. Большая Орда (Улуг-Улус), которая также именовалась Намаганским юртом (еще одно, более позднее, официальное название этого государства – «Тахт Эли», то есть Престольная или Тронная держава[10]), претендовала на восстановление былого величия государства Батыя и Берке. Казанское ханство (Казан Канаты) возникло в Среднем Поволжье на территории Болгарского, Джукетауского, Казанского и Кашанского княжеств. Следует признать, что самую большую опасность для Великого княжества Московского в середине XV века представляло именно Казанское ханство. Оно постоянной угрозой нависало над нижегородскими и устюжско-вологодскими землями. Само образование этого ханства происходило в постоянных войнах с Москвой. После отступления из Орды, захваченной его злейшим врагом Кичи-Мухаммедом, хан Улуг-Мухаммед в 1438 году попытался укрыться в литовском тогда Белёве. Несмотря на действующий тогда союз Василия II с изгнанным из родного юрта ханом, московский государь отправил против недавнего союзника свои войска. Командовали им двоюродные братья Василия Васильевича, Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. Они повели «и прочих князей множество, с ними же многочисленные полки»[11]. 5 декабря 1437 года под стенами занятого татарами Белёва произошло большое сражение, закончившееся неожиданным поражением великокняжеской рати.
В Белёвской битве московские рати сначала обратили войско Улуг-Мухаммеда в бегство, но это оказалось хитрым маневром. Пока одни татарские отряды отвлекали русские полки, другая часть войск неожиданно ворвалась в Белёв и заняла его. В бою погибли воеводы А. Шонуров, Ф. Тарусский, А. Лобан Стародубский, Н. Туриков, С. Горсткин, К. Порховский, И. Кузьминский, А. Хоробров, Д. Кайса. Воспользовавшись растерянностью противника, войско Улуг-Мухаммеда перешло в наступление и разгромило войска великого князя. Досаднее всего тот факт, что перед сражением хан предлагал Василию II мир и обещал избавить Москву от уплаты дани («даст ми богъ, буду на царстве и доколя буду жив, дотоля ми земли Русскые стеричь, а по выходы ми не посылати, ни по иное ни по что»). Улуг-Мухаммед даже предлагал прислать в заложники одного из своих сыновей, Мамутека (Махмутека). Однако великий князь, уверенный в победе над врагом, принял решение атаковать войско хана, и жестоко просчитался. Впрочем, потери понесли и противники. В сражении были убиты «зять царев и татар много». Однако эти жертвы себя окупили сполна и не стали фатальными. Татарское войско сохранило боеспособность[12].
В 1438 году хан захватил Нижний Новгород, посадив княжить там из своей руки Данилу Борисовича. Он происходил из рода суздальских князей, некогда владевших этим городом. В следующем году, 3 июля, Улуг-Мухаммед «безвестно» пришел к Москве, стоял под городом десять дней, пожег посады, «зла много учини земли Русской» и ушел обратно с множеством пленных. На обратном пути татары выжгли Коломну «и людей множество плени, а иных изсеклъ»[13].
Зимой 1444 года войско Улуг-Мухаммед вышло из Нижнего Новгорода и двинулось к Мурому. Навстречу ему выступили все князья, сплотившиеся на тот момент вокруг Василия II. Свои полки привели князь Галицкий и Углицкий Дмитрий Юрьевич Шемяка, Иван Андреевич Можайский, Михаил Андреевич Белозерский, Василий Ярославич Серпуховской. Узнав о приближении большой русской рати, Улуг-Мухаммед ушел обратно к Нижнему Новгороду. Догнать его главные силы не удалось, но отдельные загонные татарские отряды были настигнуты под Муромом и Гороховцом. Часть налетчиков уничтожили, часть – пленили. Среди последних оказались и некоторые видные военачальники: Ихмуть-мурза и князь Азбердей Миширеванов[14]. Тогда же войско одного из сыновей хана, Мустафы-султана, было разбито великокняжескими воеводами Василием Оболенским и Андреем Голтяевым под Переяславлем-Рязанским на р. Листани. Сам Мустафа в этом бою погиб.
Военные действия продолжались и в 1445 году. Оставаясь в Нижнем Новгороде, Улуг-Мухаммед выслал в поход против великого князя своих сыновей, Мамутяка и Якуба. Василий II во главе своего войска выступил против татар, но столкновение с ними закончились еще одним его страшным поражением в битве под Суздалем 7 июля 1445 года Суздальская битва произошла у Спасо-Ефимьевского монастыря, на берегу р. Нерли. Как и в Белёвском сражении, превосходство было на стороне русских. Войска «царевичей» Мамутяка и Якуба, сыновей Улуг-Мухаммада, стали отступать, но затем ударили по начавшим преследование и потерявшим строй войскам великого князя. В битве русские потеряли весь свой командный состав: Иван Можайский и Василий Серпуховской были ранены и бежали с остатками своих войск, а сам Василий II, сражавшийся мужественно и получивший несколько ран, вместе с Михаилом Андреевичем Белозерским попал в плен к Мамутяку. Ордынцы потеряли в этой битве около 500 человек. После столь крупной победы торжествующие враги ворвались в Суздаль и три дня грабили его. Затем они двинулись к Владимиру, перейдя через Клязьму, однако жители города успели подготовиться к обороне, и татары не рискнули осаждать его, ограничившись грабежом предместий. После этого Мамутяк и Якуб вернулись в Муром, а оттуда ушли к отцу, в Нижний Новгород[15].
Как видно из сказанного, защитить русское Поволжье от расположившегося на восточных рубежах страны опасного соседа оказалось непросто. Решение этой задачи потребовало чрезвычайных шагов, на которые приходилось идти и самому Василию Васильевичу, и его сыну Ивану III, великому государю, сумевшему лишь через 4 десятилетия после описанных событий смирить казанских властителей, заставить их служить себе и русскому делу.
Иначе складывались взаимосвязи с Крымским ханством, власти которого в то время были заинтересованы в тесном союзе с московским князем для совместной борьбы с Большой Ордой. После гибели хана Ахмеда («Ахмата») в январе 1481 года (по крымским источникам – 21 января, по русским – 6 января)[16], Ордой стали править его сыновья и племянники («Ахматовы дети»), которых традиционно поддерживали Великое княжество Литовское и Польша. В начале 80-х годов XV века «Ахматовы дети» усилили натиск на Крым, правителю которого порой приходилось прибегать к содействию русского союзника. Так в 1485 году «ордыньский царь Махмут, Ахматов сын» разгромил войска крымского хана Менгли-Гирея (Менгли I Герая), который смог удержать власть в своих владениях лишь с турецкой и, отчасти, с русской военной помощью. Наличие общих врагов – Большой Орды и Литвы – надолго превратило Крым в естественного союзника Москвы, чья поддержка облегчала многие внешнеполитические акции Ивана III[17]. Важным результатом его государственной деятельности стало снижение уровня военной опасности, угрожавшей русским пределам со стороны татарских степей. Прекращение ордынских вторжений и сокращение до минимума мелких и не очень опасных наездов отрядов «ордынских казаков» самым благотворным образом сказалось на внутреннем развитии Русской Державы, проявившись как в росте численности ее населения, так и в увеличении экономического потенциала. Однако после окончательного разгрома Большой Орды (1502 год) крымские ханы попытались подчинить власти Гиреев все татарские юрты. Также они стали добиваться от Москвы признания вассальной зависимости от Кырк-Ера (Киркора), являвшегося резиденцией хана до Бахчисарая[18]. Именно на этой почве в начале XVI века стал вызревать новый русско-татарский конфликт, во многом предопределивший дальнейшую борьбу Москвы с Крымом и Турцией, длившуюся несколько веков.
Основным целям русской внешней политики соответствовали прочие дипломатические инициативы великого князя Ивана III, а затем и Василия III, продолжателя дела своего великого отца. Их вражда с польско-литовскими Ягеллонами естественным образом подтолкнула Москву к диалогу с противниками последних. Среди них были: молдавский господарь Штефан III (первые контакты с ним были осуществлены в апреле 1480 года); венгерский король Матвей I Корвин (1482); германский император Фридрих III (1486). Антиганзейские действия великого князя и подготовка к войне со Швецией способствовали заключению первого русско-датского союзного договора (1493). Василий III обменивался дипломатическими миссиями с магистром Тевтонского ордена Альбрехтом Гогенцоллерном, императором Максимилианом I, папой Львом Х. Огромным успехом следует считать заключение военного союза с Тевтонским орденом, в 1519 году начавшим оплаченную русскими деньгами войну против Польского королевства, что не могло не ослабить поддержку Литвы, сражавшейся тогда с Великим княжеством Московским[19].
