Мгновение – и я катапультирован, оставив кораблю самому решать возникшие проблемы. А секундами позже вой повторился вновь – разорвав гиперпространство, шлюпка оказалась в нескольких тысячах километров от какой-то планеты. Номер 2011, как было сообщено бортовым вычислителем, терраформирование начато три года назад, но ни свидетельства о сдаче планеты, ни комплексных данных нет. Скорость с третьей космической, коей обладает объект, аварийно покинувшей линию перехода, стремительно падала, но планета уже заполнила собою экраны. А значит… «Аварийная посадка, немедленно вколите комплект лекарств №2 и погружайтесь в скафандр. До столкновения с поверхностью осталось двести шестьдесят восемь секунд… двести шестьдесят четыре секунды…».
Я послушно пшикнул в плечо капсулу и принялся упаковываться в скафандр. Гелий залил свободное пространство вокруг, с шипением выдавливая воздух. Грудь сдавило, мне было рекомендовано глубоко дышать – под непрерывное: «шестьдесят четыре секунды, шестьдесят две секунды…» – я несколько раз вздохнул, заполняя гелием легкие. И в этот момент счет завершился.
Удар, еще удар. Тряхнуло так, что скафандр сорвался с ложемента и ударился о стену. Гелий немедля испарился, меня выбросило, ударило обо что-то. В бортовые окна виднелась пустыня до горизонта, какие-то засушенные зноем деревца, чащобу которых пропарывала носом шлюпка. Затем, новый удар, еще один, свист выходящего (или входящего?) воздуха – и темнота.
Наверное, я долго пробыл без сознания. Ибо когда очнулся, шлюпка успела залатать пробоину, и теперь восстанавливала поврежденный вычислитель и кабеля питания. Я пошевелился, медленно приходя в себя.
Боль улетучивалась, частицы лекарственного комплекта, проникшие в кровь, разносились по организму, заживляя многочисленные колотые ранения, отдавая приказ клеткам быстрее делиться. Я попытался подняться, нет, до переломов дело не дошло, можно сказать, отделался легким испугом. Выглянул в окно.
Окружающее пространство впечатляло. Вернее, то, что произошло с ним, после моей посадки. Тот чахлый густой лесок, что рос прежде, исчез, его место занимала – насколько хватало глаз – выжженная, покрытая слоем легкого пепла угольно черная пустошь. Вдалеке, там, где неспешно собирался вечер, еще виднелось слабое зарево, однако и оно вскоре исчезло, стоило только подняться легкому ветерку, поднявшему пепельную пыль в воздух.
Снова подумал, как хорошо, что со шлюпкой ничего серьезного не произошло. Обратился к вычислителю, но тот упорно молчал, единственно, что могло утешить меня хоть как-то, была надпись на неповрежденном экране: «Системный сбой, ведется предварительный анализ возникших проблем». В переводе это означало, что ЭВМ не вырубилась совсем, но была не в состоянии исправить полученные повреждения, пока не поправится сама. Мне оставалось ждать и надеяться, что повреждения системы не окажутся слишком серьезны.
Я проверил оборудование шлюпки, связь не работала, ни один из дублирующих передатчиков, но я надеялся потихоньку на приходящий в себя вычислитель. В аптечке нашлись антидепрессанты, добрый запас минералки и полулитровая фляга неплохого вина, а так же белковый синтезатор. Продуктов нет, даже стандартного трехдневного рациона, не знаю, о чем думали собирающие меня в путь. Явно не о возможности катапультирования. Ведь так спешили отделаться.
Ну, конечно: спустя пару минут я нашел тому подтверждения – ящик инструментов, забытый рабочими в багажном отсеке. Именно разлетевшиеся ключи разрубили кабели питания вычислителя, повредили передатчики и довели шлюпку до инсульта. Я собрал их обратно в ящик: жаль, нет опыта обращения, иначе бы находке только порадовался.
Вычислитель ожил через три дня: пискнув, экраны, погасли и система наконец, перезапустилась. С нетерпением ждал я результатов сканирования местности; но все переживания оказались напрасны. Ближайшее время мне не придется сидеть, законсервированным в шлюпке, воздух на 2011 вполне пригоден для человека. С единственным «но»: процентный состав кислорода оказался много выше земного, около тридцати. Видимо, это и вызвало столь бурную реакцию при посадке; единственной искры хватило, чтобы уничтожить все здешние чащобы, вплоть до самого горизонта. Как бишь его… «паркетного дерева», уточнил вычислитель. Некая разновидность туземного плюща, оккупировавшую почти половину площади единственного суперконтинента планеты, кем-то образно названного Гондваной. Который в свою очередь занимал половину поверхности планеты, чем и объяснялся крайне засушливый климат 2011.
Я потыкал по уцелевшему сенсорному экрану, требуя подробности, в особенности меня интересовали причины так и не завершенного терраформирования, но ничего путного не нашел, что только раззадорило любопытство. Раз уж предстояло пробыть несколько недель в ожидании помощи, то это время я жаждал провести действенно и с пользой: трехдневное сидение в узкой шлюпке, заваленной разбитым оборудованием, подточат любую нервную систему.
Я выбрался на поверхность планеты. Пьянящий, наполненный кислородом воздух, закружил голову, мне пришлось сдерживать себя от резких вдохов, чтобы придти в себя. Гравитационную постоянную на 2011 еще не привели к земной норме, а потому ноги сами несли меня по вдвое меньшей Земли планетке. По припорошенной пеплом, но, как ни странно, влажной поверхности, на которой повсюду пошли в рост мясистые бесцветные растения, разбросавшие тяжелые листья по земле – прежде скрываемые паркетным деревом, теперь они получили долгожданную свободу и торопились воспользоваться ею, покамест небо снова не закрылось вечными сумерками. Я наклонился к почве и с изумлением увидел не только отовсюду лезшие ростки, и сновавших меж ними насекомых, но и плотные шляпки грибов, которым достаточно было моей тени, чтобы начать люминесцировать, привлекая мошек и поглощая их в тягучих каплях, застывших на вогнутой поверхности шляпки.
Нога попала на плоский гладкий корень, я не удержался и упал. Поднялся, отряхиваясь, и понял, что размазываю по комбинезону не пепел, а настоящий чернозем. Здешние почвы богаты им необычайно, что уж никак не вязалось с пустынным климатом планеты. Я пошел за лопатой, откопать зарывшийся нос шлюпки, а когда добрался до него, понял, как глубоко, более чем на метр, уходит черноземный слой.
Когда сенсоры носа шлюпки показались из серой глины, я получил интересные сведения от оживавшего вычислителя. Паркетное дерево доминирует, по крайней мере, на этом участке планеты, вот уже триста тысяч лет, сравнительно недолго для растений, хотя сам вычислитель охарактеризовал полученные данные строкой: «на человеческой памяти».
Я поинтересовался, каким он видит предыдущие тысячелетия 2011, но данных для него было недостаточно. Да и все силы он копил для отправки сигнала по тахионным полям на 1834. Заметил только, что поглощение растительного покрова планеты паркетным деревом произошло постепенно, вполне вероятно, из-за неблагоприятных погодных условий. В центре Гондваны находится огромная пустыня, площадью в сотни тысяч квадратных километров, при резком повышении температуры на планете, что связано с ее прецессионным циклом, и уменьшении влажности в атмосфере паркетное дерево получило стимул к неограниченному распространению. Вероятно, оно и прежде занимало значительные площади, являясь доминантой растительной эволюции 2011.
Слово «доминанта» в отношении быстро распространяющегося сорняка мне не очень понравилось. Особенно, если этот сорняк способен жить вечно: ведь его ветви создают дополнительные кроны в стороне от основного ствола, и устремляются дальше и дальше, выпуская все новые ветви, образуя сверху почти идеальное покрытие, внутри коего растут его листья и вызревают плоды, а так же обязаны ютиться и все остальные обитатели планеты. Как именно это происходит, вычислитель любезно продемонстрировал мне. Я покачал головой. Почему-то захотелось отмщения обнаглевшему плющу.
На время я прогнал эти мысли из головы – главное, выбраться с негостеприимной планеты, заодно и выяснив, отчего она так и не была доведена до ума. Однако, случай сыграл свою роль, вернув меня на стезю мстителя. Правда, произошло это очень не скоро.
Прошел почти месяц, прежде чем шлюпка восстановилась настолько, что была способна к первому, после крушения, полету. С каким же нетерпением ждал я этого дня! За пределы атмосферы планеты мне при всем желании подняться не удалось, но просто воспарить в небо, подобно птице, это незабываемо. И поглядеть, сколь далеко распространилась брешь в зарослях паркетного дерева, выяснив, как же сильно этот сорняк сжал тисками все живое сего негостеприимного уголка Галактики. А заодно добраться до моря, взглянуть на него, я давно уже не бывал в таких местах. Как-то оно на этой планете.
