— Ну как? — поинтересовался Тограм, хотя бодро навострённые уши помощника и так говорили о том, что ответ — положительный.
— Все возмущения от гипердрайва — только от нашего флота, никаких других в пределах всей системы! — расплылся в улыбке Ольгрен.
Рансиск и Тограм, не сговариваясь, хлопнули его по спине, будто он и был причиной добрый вестей.
Улыбка капитана была даже шире, чем у Ольгрена. Значит, планета станет лёгкой добычей, что его — кадрового военного — устраивало больше всего. Если местное население не знакомо с гипердрайвом, значит, в системе нет разумной жизни, а если и есть — не беда, аборигены наверняка не изобрели ещё ни пороха, ни летательных аппаратов, ни — тем более — космического оружия.
Тограм радостно потирал руки.
Бак Эрцог устал, что, впрочем, неудивительно после четырёх месяцев в космосе (и впереди ещё полтора). Земля за кормой «Арес III» казалась яркой звёздочкой, а Луну вообще трудно было заметить. Впереди вырастал Марс.
— Твоя очередь качаться, Бак, — позвал его Арт Снайдер. Из пяти членов экипажа он был самым дисциплинированным.
— Иду, Панчо. — Эрцог, вздохнув, взгромоздился на велотренажёр и начал крутить педали — сначала вполсилы, потом вовсю. Упражнения помогали сохранить в костях кальций, что особо важно в условиях невесомости. Кроме того, они помогали убить время.
Мелисса Отт слушала сводку новостей с Земли.
— Ночью умер Фернандо Валенсуэла, — сообщила она.
— Кто? — Снайдер явно не относился к числу бейсбольных болельщиков.
Эрцог, напротив, бейсболом увлекался, к тому же он был родом из Калифорнии.
— Я видел его раз на матче ветеранов, и я помню, как отец и дед говорили о нём, — сказал он. — Сколько лет ему было, Мел?
— Семьдесят девять.
— Он всегда был тяжеловат, — печально произнёс Эрцог.
— Господи Иисусе!
Эрцог вздрогнул. Таких возбуждённых возгласов он не слышал с момента старта. Мелисса уставилась на экран радара.
— Фредди! — возопила она.
Фредерика Линтдстрем, спец по бортовой электронике, вынырнула из душевой. Она бросилась к пульту управления, оставляя за собой шлейф висящих в невесомости водяных брызг. Фредди не накинула на себя даже полотенца, но это её не смущало — условности на борту «Арес III» давно исчезли сами собой.
Вопль Мелиссы заставил даже Клода Джоннарда высунуть голову из маленькой биолаборатории, где он проводил почти всё время.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Радар полетел к чёрту, — обрадовала его Мелисса.
— Как это «к чёрту»? — недовольно буркнул Джоннард. Он принадлежал к тому малопривлекательному типу людей, у которых всё и всегда разложено по полочкам, и которые убеждены, что остальные должны во всём походить на них.
— На экране сто-сто пятьдесят объектов, которых там никак быть не может, — ответила Фредерика (у которой это заболевание было выражено в более мягкой форме). — От них до нас около двух миллионов километров.
— Минуту назад их там не было, — заявила Мелисса. — Я отвернулась, а потом они уже были на экране.
Пока Фредерика колдовала с экраном и компьютером, Эрцог не слезал с велотренажёра, чувствуя себя самым бесполезным членом коллектива: что толку от геолога в миллионах километров от ближайших скал? Он даже не попадёт в исторические хроники. Ну кто помнит имена членов третьей по счёту экспедиции?
Фредерика закончила проверку.
— Я не нашла неполадок, — сказала она, злясь не то на себя, не то на оборудование.
— Пожалуй, лучше связаться с Землёй, Фредди, — сказал Арт Снайдер. — Если мне предстоит сажать эту колымагу, я предпочёл бы, чтобы радар не выдавал ложную информацию.
Мелисса уже держала в руках микрофон:
— Хьюстон, говорит «Арес III». У нас возникла проблема…
Даже радиолучу, распространяющемуся со скоростью света, требуется некоторое время. Минута шла за минутой, и когда динамик ожил, все подскочили.
— «Арес III», говорит Хьюстон. Леди и джентльмены, я не знаю, как вам это лучше сказать, только мы их тоже видим.
Земля продолжала говорить, но её уже никто не слушал. Эрцог почувствовал, как первобытный рефлекс ставит его волосы дыбом. Его переполнил ужас. Он никогда не думал, что ему доведётся стать свидетелем первого контакта.
— Вызови их, Мел, — сказал он.
— Право, не знаю, Бак, — колебалась она. — Может, с этим лучше справится Хьюстон?
— К чёрту Хьюстон, — он и сам удивился собственной резкости. — Пока эти чёртовы бюрократы разберутся, что к чему, мы уже будем садиться на Марс. Мы на месте, нам виднее. Или ты хочешь упустить величайший исторический момент?
Мелисса переводила взгляд с одного члена экипажа на другого. То, что она увидела, должно быть, удовлетворило её, так как она настроила рацию и заговорила:
— Космический корабль «Арес III» вызывает неизвестные корабли. Добро пожаловать — от всего человечества, — она на минуту выключила передатчик. — Сколько у нас тут языков?
Обращение повторили по-русски, по-китайски, по-японски, по-французски, по-немецки, по-испански и даже на латыни («Кто знает, когда они прилетали к нам раньше», — сказала Фредерика в ответ на недоумённый взгляд Снайдера).
Если ждать, пока ответит Земля было нелегко, то нынешнее ожидание скорее можно было назвать муторным. Пауза тянулась гораздо дольше, чем требовалось для прохождения радиосигнала.
— Даже если они не знают ни одного из наших языков, почему они не скажут хоть что-нибудь? — взмолилась Мелисса.
Ей никто не ответил, включая пришельцев.
И тут незнакомые корабли по одному начали отрываться от эскадры, устремляясь к Земле.
— Господи, ну и ускорение! — сказал Снайдер. — Это не просто ракеты, — и сам же осёкся: зачем межзвёздным аппаратам ракетные движки?
И «Арес III» остался в одиночестве, не имея возможности сойти с заранее заданной траектории полёта на Марс. Бак Эрцог чуть не плакал.
Согласно отработанной тактике, роксоланские корабли группировались над полюсом того полушария новой планеты, где находилась большая часть суши. Поскольку место встречи было согласовано заранее, визуальный контакт между кораблями установили быстро. Вскоре недоставало только четырёх кораблей; разведчик, вылетевший к южному полюсу, обнаружил их и привёл на место.
— Каждый раз находятся любители водных просторов, — посетовал Тограм. Он никогда не упускал возможности заглянуть к рулевым в рубку — не только ради яркого освещения, но потому, что планеты интересовали его (в отличие от большинства солдат) и сами по себе. Будь у него побольше знаний, он, пожалуй, попытался бы стать рулевым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
