Сжала зубы, проглотив колкость, выдохнула и, сориентировавшись, наконец вывернула на дорогу.
— Как выедешь на трассу — налево. Пять километров по прямой, будет мост. Свернешь сразу перед ним, там можно только в одну сторону… — начал было объяснять мужчина, но резко замолчал, закусив губу.
Я, снова заметив кровь у него на лице и то, как мучительная судорога сводит его пальцы, вдавила на газ.
После моста еще минут двадцать пришлось ехать по проселочной дороге, с одной стороны виднелся морской залив, кромка пляжа. Места были очень красивыми, да и к городу, «культурной столице», совсем близко. Но при этом разбитая грунтовка, а по дороге встретилось несколько заброшенных деревянных домов с упавшей крышей и заколоченными окнами, заросшие деревьями поля.
Поэтому, когда мы еще через полчаса приехали к огромному особняку за высоким кованым забором, я растерялась. Ожидала увидеть максимум какую-нибудь сторожку в лесу. А тут… королевский дворец, не меньше.
— Ты тут живешь?
Платон полез в карман, вытащив небольшой брелок. Нажал его — и ворота перед нами раскрылись.
— Быстрее, заезжай, — поторопил он вместо ответа.
Вот только едва мы оказались внутри и ворота за нами закрылись, как воздух вокруг вспыхнул белым светом, а затем осыпался золотыми искрами.
— Что это? — стало не по себе.
Мужчина облегченно откинулся на спинку сиденья, складка меж бровей разгладилась. Он облизал кровь, изогнув кончик губы в полуулыбке.
— Успели, — выдохнул он облегченно.
— Что успели? Объясни хоть что-нибудь, — попросила я, едва сдерживаясь, чтобы не начать истерить. Сейчас я была не в том положении, чтобы что-то требовать. Но напряжение сегодняшнего утра давало о себе знать.
— На дом наложены чары, чтобы я не мог выходить отсюда, — на удивление спокойно ответил мужчина, выбираясь из машины. — Мне их удалось временно снять, и мы успели вернуться до того, как мои силы до конца выдохлись и я перестал удерживать проход.
Он обошел машину по кругу.
— Выходишь? Как насчет обеда? Я голоден как орк.
Мне оставалось только кивнуть.
Попав в просторный холл, я ощутила себя в настоящем музее.
Ничего себе!
Определенно, парадный вход специально был сооружен таким образом, чтобы вводить тех, кто окажется здесь впервые, в священный трепет. Высоченные потолки. Огромные окна. Золото, мрамор. Массивные колонны и парадная лестница, которая вела на второй этаж: вначале одна широкая, затем она разделялась на две, по правую и левую сторону. В нишах между колоннами проглядывали статуи обнаженных нимф и античных воинов.
Я не удержалась от восхищенного свиста.
Вот это да.
Хозяин же особняка оставался безучастен. Оно и понятно, он тут живет.
— Одежду не снимай, здесь не особо топят, — сказал Платон. — Обувь можешь убрать вон туда.
Сам он тоже разулся и даже проследил, чтобы на полу не оставалось комьев грязи. Чистота была идеальной. Тогда Платон мрачно кивнул каким-то своим мыслям и повел меня по первому этажу. Особо нигде не останавливался и уж точно не спешил расписывать мне все красоты этого места, но мой взгляд выхватывал отдельные детали.
Бесконечные картины и статуи, фарфор и хрусталь. Не особняк, а находка для домушника — в любой угол шагни и найдешь что стащить. Интересно, здесь прибирается целая орда уборщиц? В одиночку такое здание не вычистишь.
Мы оказались в огромной столовой, такой же помпезной, как и всё остальное. Сквозь створчатые окна лился солнечный свет. Да уж, как во дворце какого-нибудь короля.
Платон прошел через столовую и направился в кухню. Тоже большую, но современную, полную техники. Распахнул двери гигантского холодильника, и я рассмотрела на полках какое-то невероятное количество еды. Кастрюли и лотки, контейнеры, сковородки.
Он что, готовит в таких количествах?!! Или у него взята в рабство какая-нибудь кухарка?
Меньше всего Платон походил на доморощенного кулинара или любителя обожраться до состояния нестояния. Хотя кто его знает.
Он не стал спрашивать меня о предпочтениях: просто вытащил несколько посудин и поставил прямо на кухонный стол. Жестом указал, где можно взять вилку, и сам принялся есть отбивную холодной, не особо заботясь о том, чтобы погреть её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Прямо в уличной одежде. Из сковороды.
Кажется, какие-то условности заботили его меньше всего.
Сама я не была голодна из-за нервов, но заставила себя переложить немного мяса с рисом в тарелку. Жизнь в бегах приучила: если есть возможность — пользуйся. Неизвестно, когда еда подвернется в следующий раз.
Я до сих пор не знала, кто такой этот Платон Адрон и защитит ли он меня от бывшего хозяина, поэтому особых иллюзий не питала. Жить захочешь — что угодно пообещаешь. Вот Платон и пообещал.
Возможно, распрощаться с этим особняком придется уже сегодня.
— Как ты себя чувствуешь?
Вопрос был задан скорее ради приличия, да и чтобы хоть как-то разбавить тяжелое молчание. Стены особняка давили на меня.
— Нормально, — ответил Адрон, который выглядел как угодно, но точно не “нормально”.
Правда, ел он действительно с таким аппетитом, будто в последний раз видел пищу неделю назад. Куда в него столько влезает?!
— Давай кое-что проясним. Ты же меня не убьешь?
— Не имею особенности убивать тех, кто спасает мою шкуру.
Ну, уже хорошо.
— А что насчет моего условия? — я напомнила, мало ли он забыл в приступе боли: — Ты спрячешь меня от Альбеску?
— Я не страдаю провалами в памяти. Но повторюсь: сделаю всё, что в моих силах, хоть и не знаю, кто это такой.
Я пожевала губу.
Звучало не очень-то обнадеживающе.
А если тот Адрон, про которого говорил Нику — это лишь однофамилец Платона? Получается, только зря размечталась?
Какой смысл мне покорно сидеть и ждать, когда бывший хозяин в любой момент может прийти за мной? Сегодня меня выследили его головорезы из низшей нечисти, а завтра он направит кого могущественнее. Или даже решит наведаться сам.
Если у Платона нет никакой власти и он постоянно теряет сознание от бессилия, значит, я всё же ошиблась. Тогда проще сбежать. Кем бы этот мужчина ни был, против Альбеску ему не выстоять.
— Знаешь, я подумала… Спасибо большое за обед, но, наверное, мне пора идти. Не буду пользоваться твоим гостеприимством. Ты дальше и сам справишься.
Я отставила тарелку и уверенно качнула головой, поднимаясь из-за стола.
— Не-а. Никуда ты не пойдешь.
Это была не угроза, но такой спокойный ответ, в котором читалась полная уверенность в своих словах. Платон не колебался.
— Почему это? Ты что, запретишь мне?
Пф, через окно вылезу, если придется.
Платон вздохнул:
— Я же объяснил: на дом наложены чары. Отсюда никто не сможет выйти просто так. Это невозможно.
— И что ты предлагаешь делать?
Меня охватила легкая паника. Я как будто добровольно угодила в сети, из которых теперь не выбраться.
— Ну, войти сюда тоже проблематично, чары действуют в обе стороны, — без улыбки сказал Платон. — Ты сможешь уйти, когда я восстановлю силы и вновь смогу открыть проход. Пока же подумай: возможно, внутри тебе будет лучше, чем снаружи.
— Если Альбеску выйдет на мой след, то его не остановят никакие чары…
— Ну, пусть заглядывает на огонек, — невесело усмехнулся Платон.
Что-то в его голосе заставило поверить этому мужчине. По крайней мере, у меня будет небольшая передышка. Низшая нечисть сюда не явится, а чтобы отследить Адрона, найти особняк и связать меня с ним — ещё придется заморочиться.
Кроме того, я попытаюсь выяснить, кто такой этот Платон и что умеет. Чем он может быть мне полезен.
— Ладно, я приму твое предложение. Где мне разместиться?
Платон нахмурился, как будто этот вопрос волновал его меньше всего.
— Выбери любую открытую комнату и спи там. Мне плевать.
Я кивнула.
Можно сказать, это лучший исход из возможных. Ещё утром у меня не было ни единого шанса на спасение. А теперь есть крыша над головой, чары, которые никого не пустят внутрь, а ещё этот мужчина. Не самый приятный собеседник, зато в душу не лезет и с расспросами не пристает.
