«Дьявол тебе корешок», — с досадой подумал Геннадий, но сделал вид, будто только что узнал соседа по столику и, в свою очередь, удивленно воскликнул:
— Толян! Вот так встреча! Сколько зим, сколько лет!
Толян был дружком детства и юности Генки еще по старому двору, где он когда-то жил с родителями. Толян с детства был претендент в головорезы. Еще в школе он едва не угодил в колонию, а когда Гена учился в институте, о нем и вовсе гремела дурная слава. Матери прятали от него своих детей, подраставших дочерей и молили Бога, чтобы их неуравновешенных отпрысков не потянуло в его компанию. А потом была «мокруха», и Толян «загремел». «Туда ему и дорога!» — вздохнули с облегчением родители.
Потом Генка уехал из того двора, и о Толяне ничего не слыхал. И, конечно, забыл о нем. И вдруг — вот он, голубчик, сидит напротив него, тарань терзает, пивком запивает.
— Как жизнь, корешок? — развязно и громко спросил Толян, придвинувшись поближе к старому знакомому.
Геннадия от этого тона, а больше от вида его зловещей физиономии передернуло, но он сдержался и натужно улыбнулся.
— Нормально. А ты как?
— Я? — переспросил Толян и важно ответил: — Ну, я-то — всё путем. Я, корешок, такого в жизни насмотрелся… Уже три ходки сделал.
Геннадий вспомнил, что «ходкой» на уголовном жаргоне называют пребывание в зоне.
— Никак не могу долго на воле гулять: обязательно какую-нибудь гниду пришью, — развязно трепал языком Толян.
И он стал рассказывать о своем житье-бытье, явно бахвалясь своими уголовными подвигами. Геннадий слушал его вполуха, думая о своем. О своей идее.
С мыслью убить соседку он свыкся. И чем реальнее казалась ему эта идея, тем больше ненавидел он Ренату. И чем больше он ее ненавидел, тем сильнее ему хотелось осуществить свой тайный замысел. Дело оставалось за малым — найти киллера. Но где, как? Не давать же объявление в газету. И вдруг — вот он, случай. Его Величество Случай! Сам в руки идет, будто кто-то услышал его тайные желания, направив в этот вечер в эту пивнушку, куда прежде Геннадий никогда не заходил, и усадил за этот столик.
«Это твой шанс, — звенело в голове Геннадия. — Не упусти!»
И он преодолел чувство гадливости и страха, сделал заинтересованное лицо, превратившись в закадычного дружка, вспоминающего их общее веселое детство и бесшабашную юность. Он прошел к стойке и взял еще по бутылке чешского. Он угощает: такая встреча! А Толян вынул из внутреннего кармана куртки для него щуплую тарань.
После того, как Геннадий еще раз сходил к стойке за парой пива, он решил открыться.
— Слушай, Толян, друг, — придвинулся он вплотную к пропахшему пивом, таранкой, табаком и еще черт-те чем своему неожиданному собутыльнику. — Дело есть: бабу одну убрать надо.
— Че, телка надоела, что ли? — оскалив зубы, дыхнул ему в лицо Толян.
Геннадия передернуло, но он взял себя в руки.
— Не, не то. Понимаешь… Соседка по коммуналке. Если ее — «тык», — Геннадий чиркнул большим пальцем себе по горлу, — нам с женой квартира достанется.
— А-а, это дело хорошее, — понимающе закивал Толян. — Сто́ящее. Сто́ящее — ты понял?
— За мной не заржавеет, корешок, — разыгрывая из себя не в меру захмелевшего, пообещал Геннадий. — Ты только скажи, сколько?
— Ну-у… — многозначительно заурчал Толян, набивая цену. — Дело, конечно, рисковое… Но ради старого кореша… Три тонны зеленой капусты — и можешь считать, что живешь в отдельной квартире.
Геннадий задумался. Дело действительно сто́ящее, и три тысячи баксов он найдет: недаром вкалывают они с Тамарой. Она, поди, до сих пор в своей фирме сидит, на «хату» пашет.
— По рукам, — сказал он твердо. — Но чтоб наверняка! Чтоб комар носу…
— Обижаешь, парниша. Я ж профессионал. Ты что, думаешь, ты у меня первый клиент? — Толян снова оскалился, показывая порченые зубы. — Значит так, — сделал он серьезное лицо. — Задаток — половина суммы, адрес и покажешь тетку эту. Подробности: где, когда приходит — уходит. Здесь говорить об этом деле больше не будем. Когда достанешь деньги, приходи. Обговорим всё в деталях и без свидетелей. — Толян на прощание снова двинул Геннадия в плечо: — Корешок!
Но на сей раз, поглощенный своими мыслями, Геннадий даже не обратил на это внимания.
III
Тамаре Геннадий решил ничего не говорить: пусть хоть ее совесть будет чиста. Но как быть с баксами? — ведь на общее дело собирали, не может же исчезнуть бесследно такая сумма. Ладно, что-нибудь придумает. Сейчас главное — не упустить случай.
С Толяном Геннадий встретился еще пару раз. Дал нужные сведения о соседке, какие тот просил. Работает посменно: дневная смена заканчивается в восемь вечера, обычно около девяти приходит домой. Самое подходящее место для свершения темных дел — их черная лестница. Даже странно, как до сих пор на ней ничего подобного не происходило. В девять вечера лестница пустая.
Прошли на черную лестницу. Толян быстро профессиональным взглядом окинул просторный полутемный подъезд, спуск в подвал и раскрытые внутрь подъезда створки входных дверей. Место действительно было идеальное.
— О’кэй! — довольно сказал Толян. — Лучше не придумаешь. Теперь покажешь мне ее. Вычислишь, как она работает. Принесешь задаток, и назначим день. Твоя задача: обеспечить себе алиби. Остальное — моя забота, корешок, — и Толян жутко осклабился в полумраке подъезда.
В один из своих выходных Рената ходила по магазинам. За ней на небольшом расстоянии следовал здоровенного вида мужчина. Рената, увлеченная покупками, его не замечала, зато мужчина внимательно ее изучал. Так, ничего примечательного, одета, как многие простые женщины: китайский пуховик зеленого цвета с капюшоном, отороченным черным искусственным мехом, на голове черная вязаная шапочка. Сама черненькая, смуглая.
Как-то, в один из вечеров, этот же мужчина, стоя в подъезде дома напротив, отследил, как Рената возвращалась с работы домой — без пятнадцати девять вечера. В это время суток ночь на дворе.
Лестница, подъезд – все удобства. График работы Ренаты был просчитан. Задаток получен. Назначили день.
IV
День для Тамары выдался неудачным и суматошным с самого утра. Готовя завтрак, она упустила кофе — пришлось сразу же мыть плиту: соседка при случае обязательно намекнет, что Тамара не слишком-то любит за собой убирать… Хорошо, хоть сейчас ее нет дома: рано ушла на работу.
И Гена сегодня почему-то провел беспокойную ночь. Она хоть и спала, но чувствовала сквозь сон, что он часто ворочается, несколько раз вставал.
— Генка, ты чего? — сонно спрашивала Тамара.
— Ничего, всё в порядке, — отвечал он. — Спи!
Но Тамара чувствовала, что с ним не всё в порядке. Ладно, вечером спросит, сейчас некогда.
Уходя, Геннадий задержался в дверях:
— Тамарочка, я сегодня поздно приду. Может быть, даже позже тебя: к Вовке Крапивину зайду, одно дело обговорить надо.
— Хорошо, — сказала Тамара. — Только допоздна не засиживайся, сейчас по улицам ходить страшно — с нашей преступностью.
— Ничего, — как-то нервно, как показалось Тамаре, усмехнулся Геннадий. — Авось пронесет.
— И ходи осторожно! — крикнула ему вдогонку Тамара. — Сейчас гололед!
Она стала собираться на работу. Но когда надевала дубленку, на самом видном месте оторвалась пуговица. Пришлось, торопясь, пришивать. Ей на работу хоть и позже, чем Геннадию, но шеф не любит, когда подчиненные опаздывают.
Что с Геной? Всю последнюю неделю ходит какой-то напряженный, как натянутая струна. И явно что-то от нее скрывает. Что? Внешне старается выглядеть спокойным, но за годы жизни с ним Тамара научилась угадывать его состояния. В один из вечеров она сунулась было поговорить с ним, но он заставил себя улыбнуться:
— Ну что ты, Тамарочка, у меня всё хорошо.
Может, просто на работе устает? Работа тяжелая, пожалуй, для него унизительная, — с его-то головой и высшим образованием. А всё ради квартиры. Им нужно выбраться из коммуналки. Они с Геной давно мечтают о ребенке. Как часто они прежде любили мечтать вечерами, что вот Тамара родит…
— Ты кого хочешь, — спрашивала она Гену, — девочку или мальчика?
— Мальчика, — отвечал Геннадий. — Но можно и девочку. Сначала мальчика, а потом девочку.
— Хорошо, — ласкалась к мужу Тамара. — Я рожу тебе мальчика и девочку.
Теперь приходят с работы уставшие, не до разговоров. Поесть бы, тупо уставясь в телевизор, и спать. Она в своей фирме торчит допоздна, особенно сейчас, когда много заказчиков. Зато хорошо платят. Ничего, вот заработают они на квартиру, будет легче…
Тамара закончила пришивать пуговицу; впопыхах она забыла про наперсток и несколько раз уколола палец. Наконец, одевшись, вышла на улицу.
