вечно грызущейся верхушки… Работа — его жизнь, он так привык. Но есть же разумный предел? Сейчас, здесь, в этой комнате, ожидая окончательной капитуляции взятого под домашний арест монарха, можно было просто тихо посидеть? Не ища повод для стычки и не играя на и без того натянутых нервах.
— Может быть, чаю? — посол выжидательно окинул взглядом собравшихся, снимая телефонную трубку.
Идея оказалась удачной. После двухчасового нахождения в четырёх стенах и утомительной маеты все были непрочь немного подкрепиться. Уже через двадцать минут после звонка в кабинете появилась миниатюрная девчушка в фартуке с целой тележкой еды. Депутаты — революционеры с радостными возгласами первыми подтянулись к столу, двигая кресла и сходу наполняя тарелки приглянувшейся снедью. Генерал, вполне миролюбиво что-то насвистывая под нос, вплотную занялся утиным боком, потеряв всякий интерес к политическим прениям. Сам Толдон ограничился неизменной чашкой кофе, а его землячка заказала таблетку от мигрени, болезненно морща идеальный высокий лоб.
— Что ж вы мучаетесь, леди Элаиза? — уже начиная добреть от второй порции виски, удивился Линчик. — А как же этот… которого вы с собой привезли, — старательно вспоминая слово, наморщил лоб военный, — мозгоправ… волшебник… экстрасенс?
— Штатный магистр парапсихологии, — устало пояснила госпожа министр. — У мистера Джарка есть и более важные дела, а я обойдусь таблеткой.
— Ну, давайте хоть к столу позовём «всемогущего», — кряхтя, поднялся Линчик. — Да он же дрыхнет! — хохотнул генерал, заглядывая в соседнюю комнату. — Магистр! Просыпайтесь, атака драконов!
— Что вы творите? — возмущённо привстала леди, — мистер Джарка наверняка в медитативном трансе! Думаете, ментальное воздействие легко даётся?
— Мы вам помешали, магистр? — виновато поинтересовался Толдон у пробирающегося к столу старичка.
Мистер Джарка выглядел, и правда, слегка сонно и помято: толстая хлопковая рубашка смешно топорщилась из-под жилетки. Маг подслеповато моргал и отвечал на приветствия рассеянной улыбкой.
— Я сильно извиняюсь, — добродушно пробасил генерал, поглядывая на замешкавшегося от разнообразия блюд штатного чародея, — но нельзя же позволять даме так страдать! Вам-то это раз плюнуть: абра — кадабра и всё…
Пожилой магистр придирчиво уточнил у хлопочущей вокруг стола подавальщицы состав всех салатов и, наполнив тарелку вегетарианским счастьем, слабо усмехнулся:
— Абра-кадабра… ну, не совсем так. А что случилось? Госпожа Элаиза, у вас опять мигрень? — густые пепельные брови взлетели вверх. Светло-голубые, почти обесцветившиеся от возраста глаза притягивали, но ничего не выражали. — Если нужно, то я, конечно, могу унять боль.
— Не стоит беспокойства, — учтиво отклонила помощь госпожа министр. — Скоро пройдёт, я приняла лекарство. Ваша задача куда важнее, не стоит разменивать энергию по мелочам.
— Браво! — хлопнул в ладоши Стеван. — Вот оно — самопожертвование ради всеобщего блага!
Леди Элаиза недовольно поджала губы. Последние полгода ей слишком часто приходилось заниматься не своим делом: самолично участвовать в агитации, ездить по убогим захолустьям, восторженно жать руки, вдохновенно вещать про благо революции, новый мир и поддержку союзных государств. Казалось, ещё пара-тройка месяцев в этой варварской стране, и она сама поверит в то, что говорит. Это пугало достопочтенную даму, ранее не страдавшую опасными иллюзиями.
Госпожа министр повернула на запястье браслет с миниатюрными часиками и глубоко вздохнула: вот он, момент истины, результат всех её трудов, многоходовых комбинаций и натянутых улыбок… Но нужно сделать над собой последнее усилие.
— Господа, я бесконечно ценю ваше общество и горжусь, что имела честь работать бок о бок с такими самоотверженными людьми.
Собратья по политическому оружию удивлённо воззрились на «каменную» леди, вдруг взявшую официальный тон.
— Четыре часа, — невозмутимо пояснила госпожа Элаиза, переводя взгляд на разомлевшего соотечественника.
— И правда, — спохватился Толдон, — Господа, пора проведать глубокоуважаемого короля и узнать его решение. Мистер Стеван, вы не будете так любезны? — осведомился посол, разбивая деловым тоном неловкую паузу.
— Бывшего короля, — поправляя костюм, предостерегающе уточнил народный депутат.
Арни Толдон с готовностью извинился и, что-то напутственно нашёптывая парламентёру, проводил того на лестницу.
Через приоткрытое окно в кабинет влетела песня: чистая, звонкая, про военное братство, честь и совесть, любовь к жизни и Родине. К поставленному голосу артиста вскоре присоединились другие, уступающие по технике и красоте, но увеличивающие мощь, цепляющие за душу неизжитой правдой.
— Сильно! — юный политический деятель шмыгнул носом, украдкой вытерев скупую слезу. Хотя, на сей раз, смущение было излишним, слегка растрогалась даже «каменная леди». — Мистер Джарка, простите мои сомнения, но… — развёл руками депутат, — вы всерьёз утверждаете, что способны управлять вот этим? Волей народа, святыми стремлениями, сиюминутными порывами?
— Мистер Драган, я это видел — опередив ответчика, без лишней сентиментальности встрял генерал. — Тоже не верил… Помните, нам срочно потребовалось перекрыть вокзалы, чтоб обособить столицу?
Молодой человек озадаченно кивнул:
— Железнодорожники давно были недовольны, вот и началась забастовка! Да, она началась очень вовремя, но…
— Очень вовремя, — усмехнулся Линчик, — и там, где надо.
— У магистра ушло на это чуть больше восьми часов, — подтвердила госпожа министр. — Как видите, наше правительство предоставило лучшие кадры.
— Я предпочитаю думать, что революцию сделал народ, а не зомбипрограммирование, — растерянно пожал плечами рыжий. — Хотя, не спорю, главное результат.
— Ну, что вы, молодой человек, не переживайте, — сочувственно улыбнулся маг. — Конечно, народ. И, боже упаси, никаких зомби — это не моя специализация.
— А какая ваша? — недоверчиво уточнил Драган.
Старичок задумался, изредка поглядывая на оппонента, словно подстраиваясь под его интеллектуальный уровень.
— Возьмём конкретный пример: забастовку на вокзалах, которую упомянул господин генерал, — неторопливо начал магистр, срезая с приглянувшегося яблока тонкую полоску кожуры. — Как вы верно заметили, недовольство уровнем жизни у рабочих уже имелось. И, возможно, когда-нибудь они всё же вышли бы на улицы или направили в парламент коллективную жалобу, или… кто его знает, я же не провидец, — мягко усмехнулся мистер Джарка. — Но вам потребовалось, чтоб все эти люди посчитали своим гражданским долгом перекрыть три конкретных вокзала, ровно десятого числа и удерживать их не меньше двух недель. Верно?
— Хотите сказать, вы внушили им эту мысль?
— Нет, мистер Драган, я ничего не внушаю, — покачал головой магистр. — Я работаю с тем, что уже имеется: мыслями, страхами, инстинктами…
— И надо признать, у вас отлично получается! — в кабинет широкими шагами влетел старший депутат.
— Мистер Стеван, вы быстро, — поперхнулся чаем посол. — Похоже, у нас всё получилось?
— Революция победила! — довольно заявил мужчина, потирая руки. — Монарх добровольно передаёт всю власть парламенту и вместе с семьёй навсегда покидает свободную республику. Но у него есть одна маленькая просьба, — на радостях депутат одним махом осушил бокал красного. — Нет, это не то, — уныло сморщился он. — Шампанского, лучшего шампанского сюда!
Девчушка
