Свои покрытые кровью руки.
Цокнул языком и поднял взгляд навстречу моему.
— Что ж… разве это не интересно?
Я попыталась отойти от него, но несколько рук сжали мое тело и заставили меня опуститься на колени. Я посмотрела вверх, влево, вправо и завопила.
Нико и Дэмиен держали меня справа, а Райдер и Кейн — слева.
— Сейчас, — зарычал Нико. — Заставь ее заплатить за то, что она навредила Алеку.
— Я не причиняла ему вреда! Это была не я! — закричала я. — Это была тень!
Знакомый щелчок пистолета проник в мой разум.
Я испытала шок от ощущения холодного металлического предмета, прижатого к моему лбу. Задыхаясь от рыданий, я подняла голову и уставилась в дуло пистолета. И закричала от ужаса, когда преступником, держащим пистолет, оказался не Марко, а тень.
— Ты! — проревела я, когда по моим щекам потекли слезы. — Зачем ты это делаешь?
Тень замерла и стала личностью. Эта темная личность была одета в длинный черный плащ с большим капюшоном, прикрывающим лицо.
— Ответь мне, — закричала я, сражаясь с хваткой братьев.
Темная личность подняла свободную руку и отодвинула капюшон.
Я замерла, глядя на свое собственное отражение.
Это была я.
Я была той темной личностью.
— Ты его не заслуживаешь, — произнесла темная версия меня и нажала на курок.
Вздрогнув, я проснулась, задыхаясь и вся в поту. Мне нужно было сесть, чтобы дышать, но я не могла.
Я была придавлена.
Насмерть раздавлена огромным мускулистым мужчиной.
И это был не Шторм.
Мой жених — медведь, тот, кто выдавливал из меня жизнь, с легкостью использовал семьдесят процентов своего огромного тела, чтобы распластаться по мне, прижимая меня к матрасу. Я привыкла к этому — Алек редко выпускал меня из объятий, когда мы спали, но иногда, когда мне приходилось так плохо, что я могла бы заплакать, это было ужасно.
Сейчас был один из таких моментов.
Я не хотела будить Алека, потому что ему нужны были его восемь часов сна, иначе он вернется к состоянию капризного ребенка. А еще я не хотела, чтобы он видел меня в моем нынешнем состоянии.
Я всегда выглядела разбитой после кошмара.
Я попыталась вдавить себя в матрас, чтобы создать вмятину для небольшого маневра и легче выскользнуть из кровати. Но когда я двинулась, рука Алека лишь сжалась вокруг моей талии.
Ах, черт возьми.
Мне нужно встать.
— Алек, — проворчала я.
Ничего.
— Алек.
Ни малейшей реакции.
— АЛЕК!
Алек вздрогнул и вскочил, в панике подняв вместе с собой пуховое одеяло. Теперь, когда я была свободна от его сокрушительного веса, я быстро повернулась влево и встала с кровати. Я повертела шеей, потянула руки и ноги.
Так было лучше, намного лучше.
— Ты в порядке? Что случилось? — спросил Алек, пока полз ко мне по кровати в слепой тревоге.
Он встал на колени на матрасе и положил руки мне на плечи. В комнате было темно, но из коридора проникал свет, позволяя мне увидеть красивое лицо Алека. Я видела, как его глаза щурятся и изучают мое лицо в темноте. Он отодвинул меня на длину рук и осмотрел мое тело, каждый сантиметр меня. Через минуту отпустил и сел с хмурым взглядом на усталом лице.
— Ты хорошо выглядишь, — пробормотал он.
Я не могла не улыбнуться.
— Я в порядке.
Это было далеко от истины.
Алек долго смотрел на меня, прежде чем зарычал:
— Почему тогда ты выкрикнула мое имя?
Потому что ты чуть не раздавил меня.
Я пожала плечами.
— Мне нужно в туалет, а ты придавил меня к кровати, поэтому я произнесла твое имя, чтобы разбудить тебя, — солгала я.
Алек всполошился:
— Ты не просто «произнесла мое имя», ты закричала, будто тебя убивают.
Образ выстрелившего пистолета из моего кошмара поразил меня, но я тут же избавилась от него.
— Я бы завизжала, или, по крайней мере, издала бы пронзительный крик белой женщины, если бы меня убивали. Я бы вообще не стала кричать, если бы знала, что тебя это так расстроит.
Алек выглядел истощенным, когда потер рукой свое великолепное лицо.
— Почему белой женщины?
Я снова пожала плечами.
— Белые обычно кричат громче всех, когда их убивают в ужастиках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Алек моргнул уставшими глазами, затем отвернулся от меня и упал на свою сторону кровати.
Милый разговор.
Я повернулась и выбежала из спальни в коридор, направляясь в ванную комнату. Сделав это, я успокоилась и вздохнула от облегчения. После того, как закончила свои дела, я подошла к раковине, вымыла руки, плеснула немного воды на лицо и посмотрела в зеркало.
— Это был всего лишь сон, — сказала я себе.
Выйдя из ванной, я, прислушиваясь, повернула голову в сторону кухни и гостиной. Услышав успокаивающий храп Шторма, я вернулась в свою спальню и расслабилась.
Я была как мама-медведь, когда дело касалось его, тем более после того, как он пострадал в прошлом году. Каждый раз, когда я ходила ночью в туалет, я всегда прислушивалась к его храпу, убеждаясь, что он все еще дышит. Меня успокаивало знание, что он в порядке.
Вернувшись в свою спальню, я забралась в кровать и прижалась к подушке. Накрывшись пуховым одеялом, я закрыла глаза со спокойным вздохом. И тут же открыла их, почувствовав кое-что у себя за спиной.
Я мгновенно сузила глаза.
— Даже не думай об этом.
Молчание.
Я не шевелилась, но открыла глаза и сконцентрировалась, прислушиваясь к движениям Алека. Не услышав ничего, кроме его дыхания я нахмурилась.
Может быть, это одеяло коснулось…
— Алек! — закричала я, прерывая свои мысли.
Алек усмехнулся, словно мальчишка, обернул руки вокруг моей талии и потянул меня назад, пока моя спина не прижалась к нему. Он толкнулся бедрами в мою спину, и, почувствовав твердость его длины, я поняла, что о сне не может быть и речи. Позволив ему перевернуть себя, почувствовала его улыбку, повернула голову и поцеловала ближайшую часть его тела, до которой могла дотянуться губами, это оказалась его ключица.
— Я знала, что это ты прикоснулся ко мне, — пробормотала я.
Алек наклонился и потерся своим носом о мой.
— Всякий раз, когда мы в постели, и что-то касается твоего тела, девяносто девять и девять десятых процента, что это я, а не Шторм пытается облапать тебя.
Я слегка хмыкнула.
— Я никогда не могу быть уверена, несколько раз Шторм заходил в комнату и толкал меня, когда пробирался на кровать.
Алек усмехнулся.
— Избыточный вес этой немецкой овчарки не должен позволять ему проникать куда угодно. Я всерьез настроен на установку камер, чтобы посмотреть, как у него получается тайком прокрадываться сюда.
Радость наполнила меня, когда выходка Алека развеяла беспокойство и постоянно преследующий страх от моего кошмара.
Я ухмыльнулась.
— Он ниндзя-пес.
Мое новое кодовое имя Шторма повеселило Алека.
— Ниндзя-пес, да ладно. Скорее, подозревающий пес. Клянусь, он был человеком в прошлой жизни.
Я рассмеялась, прикрыв рукой рот, чтобы быть тише.
— Почему ты притихла? — спросил Алек. — Здесь только мы.
Я кивнула в сторону коридора.
— Шторм спит.
Алек ненавидел, когда я была тихой в нашей спальне.
Он застонал.
— Мужчина не должен беспокоиться о том, почему его женщина тихая в спальне, он должен беспокоиться, если она не достаточно громкая.
Я улыбнулась, сохраняя тишину.
— Ты собираешься раздвинуть ноги и отдать себя мне… или ты заставишь меня умолять?
Я притворилась, что обдумываю это.
— Давай же, котенок, Бог знает сколько у нас осталось, прежде чем появятся дети и секс останется ничем иным, как приятным воспоминанием в глубинах моей памяти.
Я прикусила нижнюю губу, когда потянулась и положила руку на бицепс Алека. Пробежалась ею вверх по его плечу, затем провела по его затылку и притянула к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Легонько поцеловала его и шепотом пробормотала:
— Как думаешь, ты сможешь заставить меня кричать, Плейбой?
