УХ, И ВЕСЕЛО!
О скуке на этом светеГоголь говаривал много.Много он понимает —этот самый ваш Гоголь!В СССР от веселостистонут целые губернии и волости.Например, со смеха слёзы потопомна крохотном перегоне от Киева до Конотопа.Свечи кажут язычьи кончики.11 ночи. Сидим в вагончике.Разговор перекидывается самот бандитов к Брынским лесам.Остановят поезд — минута паники.И мчи в Москву, укутавшись в подштанники.Осоловели; поезд темный и душный,и легли, попрятав червонцы в отдушины.4 утра. Скок со всех ног.Стук со всех рук:«Вставай! Открывай двери!Чай, не зимняя спячка. Не медведи-звери!»Где-то с перепугу загрохотал наган,у кого-то в плевательнице застряла нога.В двери новый стук раздраженный.Заплакали разбуженные дети и жены.Будь что будет… Жизнь — на ниточке!Снимаю цепочку, и вот…Ласковый голос: «Купите открыточки,пожертвуйте на воздушный флот!»Сон еще не сошел с сонных,ищут радостно карманы в кальсонах.Черта вытащишь из голой ляжки.Наконец, разыскали копеечные бумажки.Утро, вдали петухи пропели…— Через сколько лет соберет он на пропеллер?Спрашиваю, под плед засовывая руки:— Товарищ сборщик, есть у вас внуки?— Есть,— говорит. — Так скажите внучке,чтоб с тех собирала, — на ком брючки.А этаким способом — через тысячную ночку —соберете разве что на очки летчику.—Наконец, задыхаясь от смеха,поезд взял и дальше поехал.К чему спать? Позевывает пассажир.Сны эти только нагоняют жир.Человеческим происхождением гордятся простофили.А я сожалею, что я не филин.Как филинам полагается, не предаваясь сну,ждал бы сборщиков, взлезши на сосну.
ПРОТЕСТУЮ!
Я ненавижу человечье устройство,ненавижу организацию, вид и рост его.На что похожи руки наши?..Разве так машина уважаемая машет?..Представьте, если б шатунов шатиячуть что — лезла в рукопожатия.Я вот хожу весел и высок.Прострелят, и конец — не вставишь висок.Не завидую ни Пушкину, ни Шекспиру Биллю.Завидую только блиндированному автомобилю.Мозг нагрузишь до крохотной нагрузки,и уже захотелось поэзии… музыки…Если б в понедельник паровозы не вылезли, болеяс перепоя, в честь поэтического юбилея…Даже если не брать уродов,больных, залегших под груду одеял,—то даже прелестнейший тов. Родовтоже еще для Коммуны не идеал.Я против времени, убийцы вороватого.Сколькие в землю часами вогнаны.Почему болезнь сковала Арватова?Почему безудержно пишут Коганы?Довольно! — зевать нечего:переиначьте конструкцию рода человечьего!Тот человек, в которомцистерной энергия — не стопкой,который сердце заменил мотором,который заменит легкие — топкой.Пусть сердце, даже душа,но такая,чтоб жила, паровозом дыша,никакой весне никак не потакая.Чтоб утром весело стряхнуть сон.Не о чем мечтать, гордиться нечего.Зубчиком вхожу в зубчатое колесои пошел заверчивать.Оттрудясь, развлекаться не чаплинской лентой,не в горелках резвясь, натыкаясь на грабли,—отдыхать, в небеса вбегая ракетой.Сам начертил и вертись в пара́боле.
ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Украсьте цветами! Во флаги здания!Снимите кепку, картуз и шляпу:британский лев в любовном признаниинам протянул когтистую лапу.И просто знать, и рабочая знатьгоды гадала — «признать — не признать?»На слом сомненья! Раздоры на слом!О, грядипослом,О’Греди!Но русский в ус усмехнулся капризно:«Чего, мол, особенного — признан так признан!»Мы славим рабочей партии братию,но… не смиренных рабочих Георга.Крепи РКП, рабочую партию, —и так запризнают, что любо-дорого!Ясна для нас дипломатия лисьина:чье королевство к признанью не склонится?!Признанье это давно подписанокопытом летящей буденновской конницы.Конечно, признание дело гуманное.Но кто ж о признании не озаботится?Народ не накормишь небесною манною.А тут такая на грех безработица.Зачем… почему и как… и кто вот…признанье — теперь! — осмеет в колебаньи,когда такой у Советов довод,как зрелые хлебом станицы Кубани!А, как известно, в хорошем питаниинуждаются даже лорды Британии.И руку пожмем, и обнимемся с нею.Но мы себе намотаем на ус:за фраком лордов впервые синеют20 000 000 рабочих блуз.Не полурабочему, полулордуслава признанья. Возносим славу —красной деревне, красному городу,красноармейцев железному сплаву!
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ
