мусорных мешков обычно годилось только на свалку.
Фиона даже табличку на окно повесила, на которую, впрочем, никто не обращал внимания.
– И какая часть из «Не Оставляйте Пожертвования Снаружи, Когда Мы Закрыты» им не понятна, – пробормотала она себе под нос.
День Фионы готовился стать еще хуже: она заметила вторую самую раздражающую проблему в жизни – Софи Хэйверфорд из «Кошачьего альянса», конкурирующего благотворительного магазина через дорогу. Фиона ничего не имела против других благотворительных магазинов. Она ничего не имела против кошек. Не нравилась ей исключительно Софи Хэйверфорд.
Будто высшие силы специально придумали самые эффективные способы, как позлить Фиону, а затем собрали все это в одном человеке. Софи была самодовольной напыщенной выскочкой, которая слишком много о себе воображала и говорила, горделиво расхаживая по району, точно королева Саутборна, раздавая всем воздушные поцелуи с таким энтузиазмом, словно конфетти на свадьбе.
Пока Софи дефилировала по направлению к магазину через дорогу, ее черный бархатный кейп[6] с капюшоном театрально развевался на ветру. Ради всего святого, еще только понедельник!
Но зазвенело у Фионы в ушах по другой причине. Ни один благотворительный магазин не был защищен от скопившихся за выходные коробок с пожертвованиями у дверей, даже «Кошачий альянс».
Однако вместо того, чтобы выкинуть их, Софи решила избавиться от одной коробки, переложив ее из своей горы в гору Фионы.
– Эй! – Фиона ускорила шаг, таща за собой Саймона Ле Бона на поводке. – Я тебя вижу, Софи Хэйверфорд, я тебя вижу! Ну-ка сейчас же прекрати!
При звуке голоса Фионы Софи бросила коробку поверх остальных, наставленных у чужих дверей, развернулась на каблуках, так, что ее смехотворный кейп взметнулся за спиной, точно у злодея из пантомимы, и поспешила обратно, в убежище своего магазина.
Через пару мгновений запыхавшаяся Фиона добралась до нагромождения коробок и мусорных мешков у магазинчика. Она окинула беглым взглядом содержимое подброшенной коробки, чтобы оценить, какой мусор ей достался от Софи. Одна заплесневелая педикюрная ванна (основа пожертвований и тупик розничной торговли – никто ими никогда не пользовался, а потому и не покупал) боролась за место с ржавой бутербродницей-тостером, еще и без электрической вилки. Никому они и новыми не были нужны, а такими и подавно.
Фиона порылась еще: на дне коробки лежал предмет, от которого у нее по спине пробежал холодок ужаса.
Нож. Перепачканный кровью.
Глава 2
Несколько долгих секунд Фиона смотрела на него, пытаясь понять, что же она видит. Большой кухонный нож для чистки овощей и фруктов с массивной черной рукоятью и лезвием пятнадцать сантиметров в длину и два с половиной в ширину. Обычно такими ножами резали только овощи, так откуда кровь? Часть ее засохла, но часть была еще свежей.
Ей требовалось собраться с мыслями. Может, это и не кровь вовсе. Что-то другое.
Но многолетнее чтение детективов давало о себе знать.
Сценарии коварных злодеяний сами собой возникали в голове. И как бы Фиона ни старалась, отмахиваясь от мыслей, те все равно возвращались: Софи кого-то зарезала, а теперь избавлялась от улик? Если так, вышло у нее не очень. К тому же Софи не была похожа на убийцу. Скользкая и лицемерная – да, но чтобы кого-то зарезать? Слишком хлопотно, и уж так глупо она бы не поступила – прятать орудие убийства в коробках с пожертвованиями, где его тут же обнаружат, даже если бросить у соседнего магазина. Но тогда возникал вопрос: знала ли Софи о ноже? Она его увидела и захотела избавиться, чтобы он стал чужой проблемой?
Возможно, но вряд ли. Нож ведь был спрятан на самом дне. Крайне маловероятно, что Софи решилась бы запачкать свои пальчики с вечно идеальным маникюром. Ей и одного взгляда на заплесневелую ванну и сэндвичницу хватило бы.
Фиона велела себе мыслить разумно.
В Саутборне никто никого ножом не закалывал. Ладно, нож в крови, но многие отдавали ненужные вещи и даже не мыли их. В магазинчике имелась стиральная машина, а под раковиной стояло несколько бутылей чистящего средства и коробок порошка именно для таких целей. Ножом, вероятно, разделывали мясо, а затем бросили в коробку с пожертвованиями, предназначенными для магазина. Да, это звучит логичнее.
Но пара несостыковок не давала ей покоя.
Судя по тому, что кровь высохла не вся, нож использовали недавно, и, судя по его виду, он вообще был довольно новым.
От мыслей Фиону отвлек Саймон Ле Бон. Встав на задние лапки, он тянулся к верхним коробкам ненужных вещей, активно принюхиваясь, пытаясь подобраться к окровавленному ножу.
– Саймон, сидеть. Сидеть!
Он послушался. Ладно, Саймон Ле Бон ножом заинтересовался – но кровь не обязательно была человеческой. Могла быть и животного или не кровью вовсе. Ей нужно сначала хорошенько все проверить, а уже потом вызывать полицию.
Фиона поставила коробку туда же, где та стояла, понимая, что ничего трогать нельзя, и вместе с Саймоном Ле Боном быстро перешла дорогу к магазину «Кошачий альянс».
Плечом толкнув дверь, она тут же отвлеклась на запах – точнее, на его отсутствие. Любой, кто покупал вещи в благотворительных магазинах или барахолках, был знаком с их характерным душком, с затхлостью, присущей жилым помещениям. Вне зависимости от места: будь то Дорсет или Донкастер, по всей стране и даже, наверное, по всему миру их объединяла эта едкая затхлость. Ароматизатор «Благотворительный магазин». Всех – кроме «Кошачьего альянса» в Саутборне. В нем не было и следа этого запаха. Фиона не знала, с помощью какого колдовства Софи избавилась от общего духа ненужности, но ей это удалось. Да и внешне на благотворительный магазин «Альянс» не походил. Помещение светлое и просторное, на подставках и стеллажах со вкусом расставлены необычные яркие товары. Все чисто, аккуратно и без нагромождения вещей.
Обстановка магазина ненадолго отвлекла Фиону от ее задачи. Наконец она столкнулась взглядом с Софи, которая оперлась о прилавок со скрещенными на груди руками. В подсобке Фиона заметила Гейл, немногословную помощницу Софи, напоминавшую хомячка. Сгорбившись над футуристического вида телефоном, она, судя по всему, чинила его с тонкой отверткой в руках.
– Привет, Фиона. Какой милый сюрприз, – протянула Софи, улыбаясь, в точности как убийца. Да и выглядела она точно так же с ее короткой стрижкой черных как смоль волос – крашеных, разумеется, – и кроваво-красной помадой. И, конечно, по-прежнему в наброшенной на плечи бархатной накидке. – Чем обязаны удовольствию?
– Тебе это прекрасно известно. Ты подбросила к моему магазину одну из своих коробок.
Софи изобразила оскорбленную невинность:
– О нет, дорогая. Она уже была там.
