Я увидела, что коробка опрокинулась прямо на тротуар, создавая препятствие, и как добропорядочный гражданин и коллега по благотворительной работе, подняла ее и аккуратно поставила на место, – до того как выйти на пенсию, Софи работала в маркетинге и могла даже ядерную зиму раскрутить так, чтобы та выглядела как вечное Рождество.
– Именно так и произошло, верно, Гейл?
– Этточно, – совсем не убедительно пробормотала Гейл.
Фиона уставилась на Софи немигающим взглядом.
– Ты врешь. Я знаю, что ты врешь, потому что я тебя видела.
– Нет-нет, говорю же тебе, именно так все и произошло, правда, Гейл?
– Этточно, – пробормотала Гейл, вызвав у Фионы ощущение, будто Софи запугала ее, заставив соглашаться со всем, что она говорит.
Но Фиону так просто не остановить.
– В той коробке лежал нож, на котором, как оказалось, засохла кровь, – она внимательно следила за реакцией Софи, проверяя, как та отреагирует на новость.
У Софи вытянулось лицо. Непохоже, что у нее заготовлен какой-то пиар-ход и на этот раз.
– Ч-что?
– В коробке, которую оставили у твоего магазина, лежит окровавленный кухонный нож.
Тут же придя в себя, Софи улыбнулась:
– О, Фиона, ты беспокоишься о такой ерунде. Во-первых, коробку оставили не у моего магазина, а у твоего. И во-вторых, ты же знаешь, что люди выбрасывают. Это, должно быть, свиная кровь. Кто-то зарезал свинью, а потом не позаботился отмыть нож.
– Кто здесь забивает свиней? – уточнила Фиона. – Это же Саутборн, а не «Ферма Кларксона». И зачем выбрасывать отличный нож?
Софи подбоченилась.
– Знаешь, некоторые люди так расточительны. У меня сердце болит за эту планету. Я изо всех сил пытаюсь это изменить, но мы с Гретой Тунберг не можем справиться в одиночку.
Фиона чуть не подавилась.
– Софи, у тебя же «Рэндж-Ровер» на дизельном топливе!
Та лишь презрительно сморщила нос:
– Я езжу только в «Уэйтроуз»[7] и обратно. Где, должна отметить, большинство моих покупок оказываются в продовольственном банке. И я отдаю туда не только предметы первой необходимости. На днях я передала им отличную баночку фаршированных чесноком оливок, которые была бы не прочь оставить себе. Но нет, подумала я. Пусть лучше какой-нибудь родитель-одиночка попробует что-то повкуснее засохших пирожков с мясом и тому подобного.
Так Фиона ничего не добьется. Софи любую представившуюся ей ситуацию превращала в возможность погладить себя по головке и поздравить с тем, какой она замечательный человек, лучший в мире.
Звон в ушах у Фионы стал пронзительнее, и она поморщилась.
– Ты в порядке, дорогая? – поинтересовалась Софи с притворной заботой.
– Мне надо вернуться и сообщить обо всем полиции. В коробке потенциальное орудие убийства.
Софи выдохнула сквозь зубы так, словно из надувного круга воздух спустили.
– Как мелодраматично. Ты хочешь побеспокоить полицейских из-за какого-то грязного ножа?
– Определенно. И как только я им расскажу, откуда взялся нож, а его принесла в коробке ты, и как только они отдадут его на экспертизу, тогда сможешь забрать свой мусор.
– Едва ли это возможно. Вещи в коробке не совсем для моего магазина – если их и оставили у моего магазина, – поспешно добавила она. – Они не соответствуют моей концепции, дорогуша.
В этом была основная разница между Софией и Фионой – слово «концепция». Фиона раньше работала в издательской сфере, и ей бы и в голову не пришло использовать это слово для описания того, что в основном означало «покопаться в картонной коробке с подержанными вещами».
И Фиона скорее умрет, чем назовет кого-нибудь «дорогушей».
– А что именно входит в твою концепцию? – спросила Фиона, тут же об этом пожалев.
– Ну уж точно не сэндвичницы и одежда из супермаркета, – хихикнула та.
– Так, значит, ты все же заглянула в коробку?
– Может, и заглянула мельком. И то, что я увидела, моей концепции совсем не подходило. У меня более высококачественные вещи, вроде телефона Bang&Olufsen, который чинит Гейл.
– Этточно, – подняв голову от работы, сказала Гейл.
Софи сделала шаг к Фионе и вполголоса произнесла:
– Гейл смышленой не назовешь, но в починке техники и всего остального она просто умница.
– Ну, на мой взгляд, чтобы починить телефон, нужно быть очень сообразительным, – ответила Фиона достаточно громко, чтобы Гейл услышала.
Гейл застенчиво улыбнулась, но Софи тут же смерила ее взглядом, приправленным колючей проволокой и битым стеклом.
– Как бы то ни было, я звоню в полицию. Так что тебе лучше сразу прояснить все детали своей истории, потому что они к тебе точно заглянут.
– Знаешь, я делала пожертвования в столько благотворительных полицейских учреждений, что будет даже здорово поболтать с ними.
Фиона пропустила эту фразу мимо ушей. Софи была столь же изворотливой, сколь невыносимой.
Пора бы Фионе поскорее возвращаться к себе. Софи заставляла ее нервничать, а из-за нервов звон в ушах становился только громче, а сейчас так вообще только Саймон Ле Бон мог бы уловить настолько высокий пронзительный писк.
Глава 3
Фиона стояла на страже преступной коробки и других выброшенных вещей. Она не осмелилась снова переставить их, зная, что ничего нельзя трогать, чтобы не нарушить изначальное расположение улик на месте преступления. И хотя эта процедура едва ли применялась в ее случае, она решила перестраховаться.
Полицейская машина подъехала полчаса спустя. Выбравшийся из нее полицейский с узким лицом казался совсем мальчишкой, которому впору развозить газеты. Но Фиона знала: неправда, что полицейские становятся все моложе и моложе. Они были того же возраста, что и всегда, а вот в свои семьдесят шесть Фиона становилась старше.
– Добрый день, – поздоровался констебль, убирая звук рации, из которой доносились голоса. – Вы Фиона Шарп?
– Да, это я.
Саймон Ле Бон, виляя хвостом, положил передние лапки на ногу полицейского.
– А это что за славный малыш?
– Его зовут Саймон Ле Бон.
Полицейский непонимающе уставился на нее, как и любой, кто родился после 1993 года, а затем произнес:
– Вы сообщили, что среди пожертвований нашли окровавленный нож.
– Да. То есть нет, не совсем. Он лежал не в одной из моих коробок, а в коробке «Кошачьего альянса», вон того магазина.
Бросив взгляд через дорогу, констебль озадаченно посмотрел на нее.
– И как же коробка попала сюда?
– Когда я сегодня утром шла на работу, одна из сотрудниц «Кошачьего альянса» выбросила ненужные ей вещи прямо сюда, поверх моих. Я собиралась отнести ее коробку обратно, когда увидела внутри нож и кровь.
По выражению лица полицейского Фиона могла точно сказать, что он считает это просто мелкой ссорой между конкурирующими магазинчиками, как в некотором смысле и было.
Полицейский вздохнул.
– Вы уверены, что этот человек…
– Софи
