– Отлично, – сказал Рейнолдс. – Ты кончила, Джоан?
– Да, доктор.
Рейнолдс забрал у нее альбом. Чертеж был выполнен безукоризненно точно, но Клему Джоан сделала лукаво подмигивающий глаз.
Шумок, возникший в зале, Рейнолдс прекратил словами:
– Я не стану вам демонстрировать опыты с картами, а перейду прямо к телекинезу. Нет ли у кого-нибудь в зале игральных костей? – Так как никто не отозвался, он продолжал: – У меня есть несколько штук, которые мне предоставила лаборатория физики. Игральная доска и пакет с костями опечатаны печатью лаборатории.
Он вскрыл пакетик и высыпал из него дюжину кубиков.
– Пистолет, как насчет программы по собственному выбору?
– Попробую, проф.
– Генерал Ла Мотт, будьте добры, выберите пару костей и положите их в стаканчик.
Генерал повиновался и передал стаканчик Эндрюсу.
– Сколько выбросишь, солдат?
– Шестьдесят пять генерала устроят?
– Устроят, если они у тебя выпадут.
– Не пожелает ли генерал поставить пятерку просто ради интереса? – Эндрюс ждал, глаза широко открыты, взгляд самый что ни на есть невинный.
Ла Мотт усмехнулся.
– Смотри, не продуйся, солдат.
Он положил на стол пятидолларовый банкнот. Эндрюс накрыл его своей пятеркой, потряс стаканчик и выбросил кости. Одна упала на банкноты – пятерка. Другая ударилась о спинку стула – шестерка.
– Продолжим, сэр?
– Не считай меня таким уж олухом. Покажи еще что-нибудь.
– Как прикажете, сэр. – Пистолет собрал деньги, а затем выбросил 6-1, 5-2, 4-3 и те же цифры, но в обратном порядке. Затем несколько раз подряд выбросил 6-1, а потом вдруг получил «змеиные глаза». Попытался еще раз, вышла двойка с единицей, солдат сердито поглядел на пожилую даму.
– Мэм, – сказал он, – если хотите играть в кости, то почему бы вам не выйти сюда и не заняться этим делом?
– Что вы! Да как вы можете говорить такое, мистер Эндрюс!
Рейнолдс поспешил прервать спор.
– Ваша очередь подойдет, миссис Уилкинс.
– В толк не возьму, о чем это вы, джентльмены, – сказала она и снова занялась вязанием.
Полковник Хэммонд подсел к рыженьким близняшкам.
– Вы ведь «январские близнецы», не так ли?
– Никак поклонник! – взвизгнула одна радостно.
– Наша фамилия Браун, – ответила другая.
– Пусть будет Браун, – согласился полковник, – но как насчет сеанса для наших ребят?
– Доктору Рейнолдсу это может не понравиться, – отозвалась первая.
– Беру его на себя. Нас ведь управление по культурному обслуживанию армии не обеспечивает – слишком строгий режим секретности. Ну, так как, Джоан?
– Я – Джейн. О'кей, если договоритесь с профом.
– Молодцы. – И он вернулся к Бабуле Уилкинс, которая демонстрировала «селекцию» – каскад шестерок на доске для игры в кости. Доктор Уитерс глядел на это зрелище с весьма мрачным видом.
– Что скажете, док? – спросил Хэммонд.
– Эти опыты меня смущают, – признался тот, – но все идет на молярном уровне и законов элементарных частиц не нарушает.
– А как насчет рисунков?
– Я физик, а не психолог. А вот на базовые частицы – электроны, нейтроны, протоны – воздействовать невозможно, для этого нужна аппаратура, сконструированная с учетом законов радиоактивности.
Услышав замечание Уитерса, доктор Рейнолдс сказал:
– Спасибо, миссис Уилкинс. А сейчас, леди и джентльмены, еще один эксперимент. Норман!
Негритенок открыл глаза.
– Чего, проф?
– Подойди ко мне. И попрошу сюда же всю лабораторную группу. У кого-нибудь есть часы со светящимся циферблатом?
Штабные техники присоединили счетчик Гейгера к усилителю, и аудитория услышала негромкие редкие щелчки, говорившие о фоновой радиоактивности; затем к счетчику поднесли часы с радиоактивными цифрами на циферблате. Редкие щелчки сменились градом ударов, сливающихся в барабанный бой.
– Выключите свет, – приказал Рейнолдс.
– Пора, проф?
Тишина нарушалась лишь трескотней усилителя, считывающего уровень радиоактивности пылающих цифр.
– Давай, Норман!
Горящие цифры исчезли. Град щелчков сменился редкими тихими ударами.
В бункере, расположенном на расстоянии многих миль в глубине пустыни, собралась та же компания. Еще дальше находился испытательный полигон – в его сторону выходило окошко с перископом, углубленное в железобетон и снабженное специальным стеклом-фильтром толщиной не менее фута. Доктор Рейнолдс беседовал с генерал-майором Хэнби. Капитан флота с радионаушниками и портативным динамиком принимал сообщения. Он повернулся к командующему:
– Планеры прибыли, сэр.
– Спасибо, Дик.
– Станция «Чарли» – Контролю, – громко зарычал динамик. – Все готово.
Моряк снова обратился к Хэнби.
– Все станции готовы. Цель тоже.
– Начинайте отсчет времени.
– Всем станциям подготовиться к отсчету. Готовность минус семнадцать минут. К контролю времени приступить. Пошел отсчет. Повторяю, пошел отсчет.
Хэнби сказал Рейнолдсу:
– Расстояние для вас значения не имеет?
– Мы могли бы находиться в Солт-Лейк-Сити, раз моим коллегам известны все обстоятельства. – Он поглядел на часы. – Мои, должно быть, стоят.
– Это всегда так кажется. Вспомните хотя бы метроном при первом испытании на Бикини. Я тогда чуть не спятил.
– Могу себе представить. Хм-м, генерал, кое-кто из моих людей явно нервничает. Может, я что-нибудь сымпровизирую?
Хэнби мрачно усмехнулся:
– У нас тут заготовлен конферанс для зрителей. Доктор Уитерс, вы готовы выйти на просцениум?
Главный физик стоял, склонившись над приборами. Выглядел он очень утомленным.
– Сегодня очередь не моя, – отозвался он скучным голосом. – Этим займется Саттерли.
Саттерли вышел вперед и, поглядев на высших офицеров, штатских шишек и членов группы Рейнолдса, усмехнулся.
– Я тут заготовил для зрителей шуточку, однако она предназначена лишь для очень узкого круга. И все же… – Он взял блестящий металлический шар и поглядел на операторов ВЧВ. – Во время вашей утренней поездки вы уже видели такой. Он был заряжен плутонием. Находится он сейчас там же, где был и тогда, и готов к тому, чтобы сделать «бух» через… через одиннадцать минут. Этот шар стальной, так что прошу ошибок не делать. Хорошенькая получилась бы шуточка – нас буквально на клочки разнесло бы от смеха.
Никто не засмеялся, и он продолжал:
– Впрочем, он весит слишком мало, так что с нами все будет в порядке. Этот макет изготовлен для того, чтобы люди доктора Рейнолдса имели перед собой нечто, что поможет им сконцентрироваться. На атомную бомбу он похож меньше, чем я на Сталина, но изображает (если бы там был плутоний) то, что физики называют «подкритической массой». Со времени процессов по делам атомного шпионажа всем прекрасно известно, как устроена атомная бомба. Плутоний излучает в единицу времени постоянное число нейтронов. Если масса мала, большая часть нейтронов уходит наружу. Но если она достаточно велика и достигает критических размеров, нейтроны поглощаются в количестве, необходимом для начала цепной реакции. Вся хитрость в том, чтобы создать критическую массу быстро, а потом бежать, спасая свою шкуру. Это занимает буквально считанные микросекунды, а сколько времени именно – умолчу, не желая огорчать офицеров из отдела безопасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
