— Чья будешь?
— Своя собственная, — сдерживаясь, чтобы не нагрубить, процедила я.
Он на это заявление как-то противно усмехнулся и приблизился вплотную:
— Значит, ничья? — протянул руку с грязными ногтями и хотел дотронуться до моего лица. От мужика пахнуло потом и перегаром.
Я от него шарахнулась и сильно приложилась затылком о стену дома, искры посыпались из глаз, и я зашипела.
— Тарак? Что ты здесь забыл? — раздался настороженный голос знахарки.
— Ты бы со мной поласковей, старуха! — оторвал он, наконец, от меня взгляд.
— Ну-ну, так зачем пришел? — она с беспокойством поглядывала на меня.
— Да как обычно! В плавание мы уходим. Надолго... — он сощурился и бросил на меня очередной оценивающий взгляд. — Нужны твои травки и притирания. Сама знаешь — в море может случиться всякое.
— Ну кто бы сомневался! — и уже гораздо тише добавила. — Не грабили бы сами, и в море было бы спокойней. Пошли, — махнула она ему рукой, приглашая идти за собой в дом.
Я снова прикрыла глаза и прислушалась.
— А кто это у тебя на лавке сидит?
— Так пару дней назад мужики на берегу нашли. Неужто не донесли?
Не донесли.
— Видимо, думали, что помрет, вот и не стали говорить, — заступилась за неизвестных доносчиков женщина. — А ты чего интересуешься? Видишь, совсем молодая и тощая, тебе ж другие девки нравятся!
— И что? — протянул он. — Сегодня нравятся одни, завтра другие. Ладно, не до девок мне сегодня, завтра с утра отплываем. Все собрала?
— Как обычно.
Послышался звон монет, и пират вышел на улицу. Бросил на меня нечитаемый взгляд и ушел со двора.
— Принесла же его нелегкая... — с досадой проговорила женщина и присела рядом со мной. — Не понравился мне его взгляд.
— А кто он такой?
— Морской разбойник. Присмотрел рядом с деревней пару лет назад удобную бухточку и третирует тут всех. Хорошо хоть появляется нечасто. Здесь у него, можно сказать, тайная берлога, — старушка сплюнула под ноги не хуже того пирата, чем привела меня в недоумение — не характерный для нее жест. — А-а-а хоть бы сгинул где, собака бешеная!
— зло закончила она и, хлопнув себя по коленям, встала и быстро пошла в дом.
Я осталась сидеть, впитывая каждой клеточкой тела тепло утреннего солнца. Оно здесь совсем как у нас, а вот луна больше. Вчера вечером видела ее в окне. Думать о пирате и проблемах не хотелось.
Я вдохнула пропитанный йодом и солью воздух и внезапно почувствовала воодушевление. Почти эйфорию. Я жива, молода, здорова — что еще нужно, чтобы начать новую жизнь? И пусть вокруг чужой мир — я разберусь!
Глава 2
— Ци-и-ип-цип-цип! — ходила я по двору и призывала кур и цыплят на ужин.
Они с такой скоростью неслись ко мне из самых неожиданных мест, что я невольно рассмеялась, так забавно подлетали в этот момент их лапки. Я в очередной раз сыпанула из миски зерна и направилась за козой, которая паслась невдалеке от дома, который стоял на отшибе.
Единственный, о ком я волновалась из прошлой жизни — мой кот Барсик. Но все же была уверена, что соседка не оставит его в беде, а запасной ключ от моей квартиры у нее имелся. Родных и по-настоящему близких людей у меня не осталось. И только оказавшись на Алькоре, я поняла, как мало была привязана к Земле. Связующие нити рвались с ужасающей быстротой.
Прошла уже целая неделя, как я попала в этот мир, ссадины зажили, синяки почти сошли, а я сама набралась сил. Мне понравилось просыпаться с Лианем на рассвете и помогать ей по дому и с травами. Правду говорят: сов не бывает, это просто слишком уставшие жаворонки.
Со двора она меня не гнала, хотя периодически бурчала по этому поводу. Но она бурчала по любому поводу. Конечно, я понимала, что жить у знахарки — не выход, и мне нужно что-то придумать, чтобы обустроиться в этом мире самостоятельно, просто пока не хотелось принимать такие судьбоносные решения. Кругом море, солнце, песок, умопомрачительные виды, и я просто не могла надышаться всем этим. Но самое главное — я хотела лучше разобраться в реалиях мира, в который попала. Мне было элементарно страшно покидать уютный маленький домик Лианем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Деревенские на контакт шли не очень хорошо. Да и некогда им было со мной лясы точить? Пару кумушек, которые попытались меня расспросить, я явно разочаровала, заявив, что ничего о своей прошлой жизни не помню, да и не шастал народ без дела к знахарке.
— А ты класивая, — вырвал меня из раздумий детский голос, когда я уже отвязывала белую козочку.
Я обернулась и увидела за спиной маленькую чумазую девочку. Она была такой грязной, что я даже удивилась, где так можно извазюкаться?
— Привет, — поискала глазами взрослых, но никого не увидела, а дом знахарки далеко от деревни, чтобы отпускать такую малышку одну. — А где твоя мама?
Она насупилась:
— Мама в плесветлых чейтогах[1].
— О! Прости, — растерялась я, но все же задала еще один вопрос, — а папа?
— Папа уплый далеко-далеко, — она вздохнула, — и очень давно. Мачеха говоит, что этот неудачник сгинуй где-то навсегда.
— Так и говорит — неудачник? — уж слишком странно было слышать от ребенка такие слова.
— Угу, — она шмыгнула носом, но потом заинтересованно уставилась мне за спину.
— Твоя козочка пошла искать водичку.
Я недоуменно обернулась и увидела, как отвязанная мной коза уверенно рысит куда-то прочь.
— Стой! — крикнула, не зная, что делать: то ли бежать за ней, то ли остаться с девочкой, все же в моем понимании такие маленькие дети не должны гулять одни.
Но коза явно была еще та коза, потому что лишь сильнее припустила прочь.
— А почему ты решила, что она пошла искать водичку? — подхватывая девочку на руки и решая таким образом дилемму, понеслась я следом за негодницей.
— Так она же пить хочет, — сказала, как само собой разумеющееся, и пожала худенькими плечиками.
— Так ты тут совсем одна? — Она кивнула. — Не против, что я взяла тебя с собой?
— Нет, ты интелесная и светишься вот тут, как я, — и указала пальчиком куда-то в область солнечного сплетения.
— Ага... — пропустила я высказывание мимо ушей и побежала еще быстрее, потому что это дикое животное успело скрыться за холмом.
— Не беги. Она уже нашла водичку. Дальше не побежит.
— Ага, — неслась я изо всех сил. Не хватало еще козу проворонить! Лианем меня тогда точно со двора прогонит.
Выбежав на холм, я выдохнула: совсем недалеко и правда тек ручеек, у которого, помахивая белым хвостиком, пристроилась коза.
— Фух! — выдохнула и поставила девочку на землю. — И правда воду пьет! Пошли, я тебя умою, а то ты чумазая.
Она вложила свою маленькую ладошку в мою, и у меня в груди что-то екнуло — я когда-то мечтала вот так держать ручку своего ребенка! Но не судьба. Мы спустились с холма, и я принялась отмывать чумазую рожицу и руки ребенка.
— Эх, тебя бы помыть хорошенько! А то даже волосы непонятно какого цвета!
— Мачеха говолит, что такую свинью, как я, мыть бесполезно: все лавно челез пять минут опять глязная буду.
— Ерунду твоя мачеха говорит! — обозлилась я. — Дети должны пачкаться! Но потом их нужно мыть! — Ручки девочки без мыла отмывались с большим трудом, столько на них было грязи. — Ты, вообще, когда последний раз руки-то мыла?
Она пожала плечиками.
— Руки всегда нужно мыть перед едой! Всегда! И с мылом! Иначе в животике могут завестись вот такие червяки! — я показала их длину.
Глаза девочки в испуге расширились, и она посмотрела на свой животик, прикрытый грязной рубахой.
— Ладно, пошли, я тебя у Лианем помою, — у знахарки в доме было мыло, и оно точно справится с задачей лучше.
— Не пойду! — даже отскочила от меня девочка и спрятала руки за спину. — Мыло щиплется!
— Оно щиплется, когда попадает в глазки, а мы с тобой пока помоем только ручки, а потом Лианем угостит тебя хлебушком. Хочешь? — Девочка усиленно закивала. — А потом я отведу тебя домой. Идет? — последний кивок был не очень уверенным.
