Катрин с восхищением смотрела на сестру, но даже не надеялась стать хотя бы на один процент такой же успешной и красивой, как она. Катрин очень много читала. Книги позволяли ей играть то, что ей хочется. Представлять себя в разных ролях, понимать разных людей, но не видеть этих любопытных взглядов, которые так и ждут твоего провала. В школе бесспорная красавица Катрин считалась стопроцентной дурочкой. Училась она на тройки и, казалось, ей с рождения поставили диагноз: «посредственность». Катрин с этим спорить не хотелось.
Представьте хорошенькую девушку, которая ничего не в состоянии сказать, — очень быстро за ней закрепляется соответствующая этикетка. Я не любила игр. Рано сама научилась читать. Больше всего любила патетичных героинь Эмилии Бронте и вздрагивала от женщин Франсуа Мориака… (Катрин Денев)
Вплоть до конца 1960-х годов во Франции была в моде так называемая «ангажированная литература». Писатели Франции считали своим долгом рассказывать в романах о своих политических взглядах. Писатель должен убеждать и весть за собой, иначе зачем вообще что-то писать, какой в этом смысл? Так считало большинство французский писателей того времени. Катрин полюбила читать как раз в то время, когда Франция стала сомневаться в верности этого тезиса. Модные романы того времени делились на ангажированные и дезангажированные. Катрин в ее 14–15 лет эти споры казались совершенно бессмысленными, она просто любила читать, и желательно о себе, о героинях, похожих на себя. Она полюбила книги Франсуазы Саган и Элизы Триоле. С Франсуазой они впоследствии стали лучшими подругами. Все изменилось, когда к ней в руки попала книга под названием «Тошнота» Ж.-П. Сартра. Герой романа Рокантен не мог вынести бессмысленности своего существования, его психическое отвращение перешло в физическое. Его начинает сводить с ума тошнота от этой самой бесполезной в мире игрушки под названием жизнь. Катрин понимала главного героя романа как никто.
Франсуазе казалась совершеннейшей глупостью такая увлеченность Сартром. Она любила сестру и хотела ее непременно осчастливить, т. е. сделать ее похожей на себя. Франсуаза снималась в кино, работала манекенщицей в модном доме «Диор», играла в театре, училась… Ей хватало энергии на все и сразу, и еще на танцы. Устроившись в очередную картину, Франсуаза попросила режиссера взять на небольшую роль свою сестру Катрин. Режиссер согласился, Франсуаза поспешила сообщить об этом сестренке. Катрин была в ужасе: сцена, взгляды, ожидающие ее провала… Да она никогда в жизни не согласится! Одно дело издалека понаблюдать за съемками, а совсем другое — играть. Франсуаза обладала даром убеждения похлеще всех ангажированных писателей Франции вместе взятых, и уже на следующий день Катрин плелась на съемки фильма «Гимназистки».
Оказалось, что кино и театр совсем не одно и то же. Здесь не было никаких испытывающих тебя взглядов, не нужно было стоять на возвышении, — была камера и режиссер. Как только произносили команду «Мотор!», здесь все другое просто переставало существовать.
После небольшой роли в фильме «Гимназистки» Катрин на короткое время вдруг решила стать актрисой, но спустя уже несколько дней эта идея стала казаться ей абсурдной. В лицее на нее обрушилось множество жалоб от учителей, и карьера актрисы стала казаться несбыточной, но все же прекрасной мечтой.
Когда все вокруг говорят, что ты ни на что не способна, что ты посредственность, сложно сохранить веру в себя. Я не задумывалась о цели в жизни. Я просто мечтала (Катрин Денев).
Глава 2
Обмен фамилиями
1957–1960 гг.
Мир стал казаться слишком серым и безысходным. Когда все вокруг уверяют тебя в том, что ты посредственность, слишком велик соблазн поверить в это. Единственным талантом, который признавали в Катрин, была красота. Впрочем, холодная и неприступная красота Катрин ничего хорошего не давала. Девушка не замечала восхищенных взглядов со стороны мужчин, просто потому что не верила в то, что на нее так можно смотреть. Ведь она же посредственность. Когда к ней обращались, она не знала, что сказать, и старалась побольше молчать, чтобы не сойти за дуру. Чего боишься, то и случается. К сожалению. Катрин принимали за хорошенькую, но нелюдимую дурочку.
Жизнь, которой жила Франсуаза, казалась недостижимым идеалом. Модные показы, съемки, ночные клубы, толпы поклонников — яркая жизнь сестры восхищала и пугала. Катрин хотелось издалека наблюдать за всем этим пестрым круговоротом, но не приближаться. Она считала, что для такой жизни нужен особый талант, которого у нее нет.
Нужно было как-то взломать систему, сделать что-нибудь недозволенное, просто, чтобы ощутить жизнь. Самое простое из всего недозволенного — сигареты. Катрин с пятнадцати лет начала курить. Катрин вдруг захотелось сделать все то, чего от нее не ожидают. Все неправильное и недозволенное стало для нее необходимостью. Алкоголь, сигареты, намеренно неряшливый стиль в одежде — да все что угодно. Так она доказывала свою неординарность, а заодно и противопоставляла себя сестре. Франсуаза, несмотря на богемный образ жизни, не выносила запаха сигарет и не употребляла алкоголь, ну а стиль одежды у нее был сформирован модным домом «Кристиан Диор», в котором она работала с тринадцати лет.
Теперь мама Катрин всерьез обеспокоилась судьбой третьей дочери. Рене стала ежедневно ставить в пример Франсуазу, что просто выводило из себя Катрин. С Франсуазой они были всегда неразлучны, но сейчас из-за этих бесконечный упреков матери Катрин стала отдаляться даже от любимой Франсуазы. Она все больше замыкалась в себе и до неприличия много курила. Сигареты остались единственной доступной Катрин формой протеста, а будущей актрисе все недозволенное было нужно, как воздух. Только это давало ей ощущение жизни.
— Франсуаза, милая, ты не могла бы присмотреть за сестрой? Может быть, ты могла бы познакомить ее с приличным молодым человеком… — попросила однажды Рене.
Франсуаза восприняла просьбу матери по-своему и решила всерьез взяться за сестру. План по «осчастливливанию» заключался в том, чтобы подарить Катрин все те радости жизни, которые были у самой Франсуазы. В первую очередь Франсуаза решила пристроить сестру в модный дом «Кристиан Диор», но Катрин оказала такое сопротивление, что Франсуаза быстро отказалась от этой завиральной идеи. Катрин категорически отказалась выходить на подиум, даже просто ради шутки и при пустом зале. Будущая актриса с таким паническим ужасом смотрела на подиум, что Франсуазе стало страшно за психическое состояние сестры. Катрин в последнее время так глубоко погрузилась в себя, что казалось, она уже не выберется из этого бесконечно запутанного кокона собственных мыслей и чувств. Тогда Франсуаза вспомнила о кино. Три года назад на съемках «Гимназисток» Катрин совсем не боялась камеры, ее нисколько не смущали люди на съемочной площадке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
