но рак большевизма, пересаженный в Америку чужеземными агитаторами и распространяемый рабочими иностранного происхождения, заражает многие участки от побережья до побережья. Чтобы справиться с этой опасностью, г-н Акерман призывает к немедленной мобилизации общественного мнения и энергичным действиям в защиту американских идей и институтов".
Становление антибольшевистским крестоносцем не способствовало журналистской карьере Карла Акермана. Около года он возглавлял службу иностранных новостей Public Ledger, но в 1922 году оставил журналистику ради работы в сфере корпоративных связей с общественностью. В том же году он и полковник Эдвард М. Хаус, работавший с Акерманом в Public Ledger, сыграли определенную роль в переговорах, приведших к созданию Ирландской республики в 1922 году.
С 1921 по 1927 год Карл руководил в качестве президента Carl W. Ackerman, Inc., фирмой, специализирующейся на корпоративных связях с общественностью. В 1927-30 годах он работал в компании Eastman Kodak, а в 1930 году опубликовал биографию Джорджа Истмена. Затем он недолго работал в General Motors, но в 1931 году был назначен деканом Колумбийской школы журналистики (с 1935 года - Высшей школы журналистики), которую занимал до выхода на пенсию в 1956 году.
Во время Второй мировой войны Акерман критиковал администрацию Франклина Делано Рузвельта за ограничения, наложенные на средства массовой информации. 20 октября 1942 года Акерман заявил на банкете четвертого бухгалтерского института, что американские газеты подвергаются "процессу замораживания со стороны нашего правительства": "Мы можем иметь свободу слова, но быть лишенными свободы говорить" - широко цитируемая впоследствии реплика.
После войны Акерман написал (но так и не опубликовал) книгу под названием "Эйзенхауэр в стране чудес" - неофициальную историю Колумбийского университета, посвященную годам президентства Дуайта Д. Эйзенхауэра.
Карл В. Акерман умер 9 октября 1970 года в Нью-Йорке.
Путешествие в Сибирь
Идея путешествия в русскую Сибирь изначально была результатом интенсивных размышлений Акермана о будущем мира после мировой войны. Его первое прикосновение к русской теме произошло в статье для The Saturday Evening Post "Политика Германии в России", написанной в июле и опубликованной в августе 1918 года:
Три путешествия с немецкими армиями в России, когда ими командовал фон Гинденбург, позволили мне познакомиться и понять цели фельдмаршала и методы Людендорфа.... Дремлющие, молчаливые, страдающие массы русских пробуждаются.... Кто знает и кто может сказать, чего хотят сто миллионов людей, прошедших через огонь войны с Германией и революции против царя и прошлых аристократов России? Никто, возможно, не может сформулировать их надежды и чаяния, но для союзного мира должно быть очевидно, что они нуждаются в совете и помощи. Политика Германии никогда не была направлена на помощь России, скорее наоборот. Политика союзников, если она должна быть сформулирована с возможностью успеха, должна быть полезной и конструктивной. Кризис в России развивается с каждым часом и каждым днем времени.... Что бы ни делали Соединенные Штаты и союзники, их политика должна быть конструктивной и уверенной в успехе.... Я не знаю, должны ли союзники вмешиваться в Сибири, на Кольском полуострове или через Турцию и Черное море; но какой бы ни была политика, она не должна заключаться в отказе от России, когда приближающийся кризис развивается. Какие бы планы ни строили Соединенные Штаты и союзники, они должны быть более масштабными, чем те, на которые способна Германия, потому что фон Гинденбург снова мечтает о России, а Людендорф планирует.
Редактор назвал текст "хорошей статьей" и заплатил молодому журналисту пятьсот долларов. К моменту публикации статьи в середине августа 1918 года АЭФ начал высадку во Владивостоке, Россия. Карл Акерман не стал долго ждать, планируя свое собственное участие. Он предложил свои услуги The New York Times, и к 30 августа 1918 года его контракт с газетой был готов. Акерман описал условия в своем письме управляющему редактору The New York Times Карру В. Ван Анда:
Я предлагаю отправиться в Сибирь в качестве специального корреспондента газеты "Нью-Йорк Таймс" на шесть календарных месяцев, с датой отплытия девятого сентября 1918 года или как можно скорее после этого, а срок моей службы должен начаться двадцать шестого августа 1918 года. Я буду получать жалованье в размере двухсот долларов ($200.00) еженедельно и необходимые расходы на проезд и проживание, а также такие личные расходы, которые могут быть возложены на меня любой военной экспедицией, к которой я могу быть прикреплен. В течение этого периода я согласен писать только для "Нью-Йорк Таймс" и не принимать никакой другой работы.
В ходе своего путешествия с октября по декабрь 1918 года Акерман посетил Владивосток, Читу, Иркутск, Томск, Омск, Челябинск и Екатеринбург в России, Харбин и Пекин в Китае и получил почти пятьдесят корреспонденций, опубликованных в газете, став основным источником информации о Гражданской войне в России из первых рук для читателей "Нью-Йорк Таймс".
Было бы неправильно сказать, что Акерман был хорошо подготовлен к русскому путешествию. Самое главное, он не говорил по-русски. Этот факт не был проблемой для редактора, как видно из упоминания Акерманом "заявления Ван Анды в Нью-Йорке о том, что мне не нужно знать русский язык, чтобы освещать здесь эту историю".Большая часть его знаний об огромной стране, по которой ему предстояло путешествовать, скорее всего, была получена в результате чтения книги Джорджа Кеннана "Сибирь и система изгнания", опубликованной в 1891 году и обобщающей впечатления Кеннана начала 1880-х годов. Первые телеграммы Акермана из Владивостока начинались с признания, что "Сибирь для большинства американцев [была] холодной мрачной империей для царей [и] политических ссыльных ".
Хотя журналист проделал большую часть своего пути с поездом Американского Красного Креста, трудности, с которыми он столкнулся в охваченной гражданской войной России, все равно были большими. Он писал Ван Анде из "окрестностей Томска", сообщая, что "чем дальше вглубь страны [он продвигается], тем труднее становится посылать телеграммы".6 "Доллар, который стоил 9,50 в октябре, стоит 9,50. 6 "Доллар, который в октябре стоил 9,50, сегодня стоит всего 7,40, и в Омске и Екатеринбурге я не смог обменять доллары на рубли ни в одном банке, консульстве или деловом доме", - сообщал Акерман 8 декабря. "Чтобы вернуться во Владивосток, мне пришлось продать в Омске практически всю свою гражданскую одежду! Старая одежда стоит в России больше, чем доллары".
1
Набор ссылок, которые Акерман привез с собой в Россию, был предопределен его представлением о мировой борьбе между демократией и тиранией, и он стал свидетелем поражения первой во время своего пребывания в Сибири.
В октябре Акерман сообщил о создании Всероссийского правительства в Омске и, похоже, был особенно
