Сделав пару шагов, Тагл повернулся и стал дожидаться Чиуна. Пилот замешкался у края круглого отверстия, но Тагл кивнул ему, и Чиун выскочил наружу. В два легких прыжка он очутился рядом с командиром. Чиун, похоже, был неплохо подготовлен, заметил Тагл. Пилоту, выполняющему на борту «Дан тални» обязанности техника по обслуживанию систем корабля, циклы зимнего сна несомненно пошли только на пользу.
Когда Чиун приблизился вплотную, Тагл нажал кнопку на своем поясе. Входное отверстие затянулось серой пленкой, и Тагл набрал свой личный код, чтобы никто, кроме него, не смог проникнуть внутрь. Затем, махнув Чиуну рукой, чтобы не отставал, он двинулся в путь по пустынной местности.
Двигался он очень неуклюже, из-за того что находился далеко не в лучшей физической форме, к тому же его тело было упаковано в скафандр. Воздухом на Чай-те 2 можно было дышать, но пока существовала хоть малая доля вероятности заражения от инопланетных биологических форм, то такая возможность не исключалась, и потому со скафандрами приходилось мириться как с необходимым неудобством.
Настроив переговорное устройство внутри шлема на волну приема и передачи информации, Тагл слушал прерывистое дыхание Чиуна и чувствовал, как пилот боролся с усиливающейся паникой. Как только они окажутся в знакомой обстановке внутри другого шаттла, Чиун, возможно, успокоится. Надо лишь довести его туда без происшествий. Он мягко заговорил с Чиуном, надеясь помочь ему избавиться от его страхов.
— Чиун! — Пилот не откликнулся, и Тагл повторил более резко: — Чиун!
— Да, — ответил тот хрипло.
— Земное притяжение. У тебя появляются какие-нибудь неприятные ощущения?
— Нет. — Пилот глубоко вздохнул раз, потом второй, сфокусировав внимание на передвижении своих ног и тела. — Я в порядке. Сила земного притяжения здесь такая же, как и на Хасу-дин.
— Немного слабее, — сказал Тагл.
К его облегчению, беспокойные нотки в голосе Чиуна стали исчезать, пока он говорил.
— Хотя ничто не сравнится с Хасу-дин, — продолжал Чиун. — Этот мир такой… другой.
«Такой чужой», — подумал Тагл, рассматривая пустыню, простирающуюся перед ним насколько хватало глаз. Когда становилось тепло, Хасу-дин зеленела, а с наступлением долгих холодов она белела. Этот же мир был раскрашен одной-единственной коричневой краской. На сухой бурой земле то тут, то там выделялись островки короткой, острой как иглы травы того же цвета, что и почва. На первый взгляд это место вряд ли годилось для поисков разумных существ, но, с другой стороны, и берег океана, и лес, и зубцы гор были одинаково далеки отсюда.
Рита все отлично спланировала. Даже штагн не мог понять, какое направление они выбрали.
Когда они добрались до похищенного шаттла, Тагл отступил в сторону, давая Чиуну возможность войти первым. Вход был закрыт, но не заблокирован. Чиун указал на панель, когда Тагл подошел к нему сзади и встал около щитка контроля.
— Они оставили записку. — Что-то напоминающее злость прорвалось сквозь беспокойство, доминирующее в интонации голоса Чиуна. — Зачем им понадобилось писать послание, Тагл? Чтобы молить о пощаде?
— Давай выясним это.
Штагн уселся в кресло пилота и ввел пароль. Он чувствовал, что Чиун злился все больше, пока он держал большие пальцы рук на пластинке для идентификации. Светлые и темные пятна запрыгали вдруг по экрану.
Послание Риты было коротким и информативным. Они тщательно просчитали на компьютере запасы топлива и времени. Основной миссии «Дан тални» незаконная исследовательская экспедиция не принесет никакого вреда.
«В том случае, если не произойдет чего-нибудь непредвиденного», — подумал Тагл. Пока он читал, его горло издавало глухие рыкающие звуки. Беглецы временно вывели из строя шаттл и через пятьдесят часов рассчитывали вернуться на орбиту «Дан тални».
За спиной Тагла рычал Чиун:
— Они подвергли опасности нашу миссию и имеют наглость думать, что избегнут справедливого наказания. Они идиоты.
Тагл только проворчал что-то в ответ. Чиун, как и остальные на борту корабля, полагал, что он должен бросить беглецов на произвол судьбы, уготованной им этим миром. Они проигнорировали его приказы и захватили шаттл. Они потратили драгоценное топливо и время. Они внесли смуту в умы членов экипажа. У него не было другого выхода, кроме как наказать их изгнанием.
Или у него есть выход?
— Я, вероятно, могу отремонтировать шаттл. Среди них нет инженера. Повреждение не может быть серьезным. Они должны были быть уверены, что без труда сами починят поломку.
Тагл опять что-то проворчал. Он радовался, что Чиун вновь обрел внутреннее равновесие, но это осложняло проведение второго этапа операции. Пилот, скорее всего, не поймет его внезапного решения использовать биоаналитическую силу транса штагнов для вынесения окончательного приговора относительно экспедиции Риты.
— У меня есть инструменты и запасные части, — заметил Чиун. — Через час или два шаттл будет уже готов к взлету.
Тагл кивнул. Его первоначальный план предполагал, что они заберут похищенный шаттл обратно на «Дан тални».
— Я подумаю над этим. А сейчас ты мне нужен как часовой, пока я буду пребывать в состоянии сна.
Чиун заморгал глазами и от волнения озадаченно пошевелил ушами:
— Транс? Сейчас? Ради них?
Тагл нахмурился. Он и сам испугался неожиданного и необъяснимого сомнения, возникшего в нем, но он не мог не прислушаться к нему. От него ускользала какая-то очень важная деталь этой ситуации, и понять ее и проанализировать можно только в состоянии транса. Где-где, но здесь у него точно нет другого выхода.
— Я не могу просто оставить их. — Тагл быстро встал, указал Чиуну на кресло и отошел к люку грузового отсека.
— Ты не можешь погрузиться в сон сейчас… здесь, — выдохнул Чиун. Его горло сжимал уже другой, нежели раньше, новый страх. — Слишком рано после последнего раза! Если что-нибудь случится с тобой…
— Со мной все будет отлично, — спокойно заверил его Тагл.
Ужас Чиуна оказался сильнее, чем он сам мог это сознавать и контролировать, и он забыл о своем положении. Никто не имел права оспорить решение штагна. Чиуна надо было поставить на место прежде, чем Тагл осмелится перейти состояние глубокого сна.
— Все будет в порядке.
Чиун затряс головой и схватил Тагла за руку:
— Если наша миссия провалится…
— Сани не допустит.
— Сани — медиатор, а не штагн-джий. — Зрачки Чиуна расширились от отчаяния, когда он выговорил полное звание Тагла. — Ты должен подождать, пока мы не вернемся обратно на корабль. Когда ты отдохнешь…
— Нет, — отрывисто перебил его Тагл, чувствуя, что теряет терпение. — У нас нет дополнительных запасов топлива. Если мы возьмем их шаттл, оставив их за бортом, мы уже не сможем прилететь за ними.
От удивления на лбу Чиуна собрались складки:
— Прилететь за ними? Ты ведь не думаешь…
— Довольно! — Тагл вырвал у него свою руку и пригвоздил его взглядом к креслу. — Я — штагн. Я перехожу в состояние сна сейчас… здесь, на этом шаттле… — Тагл взял его за плечи и слегка сжал, пытаясь направить мысли пилота в нужное русло. — Ты должен охранять меня. Ты должен охранять меня от постороннего вмешательства. Понимаешь?
Чиун кивнул, но на его лице было написано беспокойство.
— Прекрасно. Моя жизнь зависит от тебя.
Тагл подождал, пока Чиун опустится в кресло пилота и устроится в нем поудобнее, потом прыгнул в открытый люк. Он знал, что пилот нервничал не зря. Риск был. Для анализа ситуации в состоянии транса требовались огромные запасы энергии, а силы Тагла были на исходе. И тем не менее он не мог бросить своих людей, не взвесив все «за» и «против». Смерть, изгнание или реабилитация — решение нельзя принимать на скорую руку.
Изгнание и смерть неизбежно следовали одно за другим в случае Стоши ди ви и Верды эл ши. Они были аналитики, дю-агны, и, покинутые в чужом мире без надежды на спасение, они заснут вечным сном и умрут без боли за считанные дни. Риту ждала худшая участь. Она была венья-агн. Покорность судьбе и спокойный, легкий переход от жизни к смерти для нее непостижимы. Она будет долго мучиться и погибнет от голода — в полном сознании и прекрасно понимая, что происходит.
Изгнание и смерть. Одно и то же.
Тупая боль за ушами Тагла усилилась, когда он уселся в пассажирское кресло и пристегнул ремни. Медленно, методично напряженные мускулы его шеи под густой длинной шерстью, покрывающей его плечи и грудь, стали расслабляться. Мягкие волны потекли по его телу, рукам и ногам. Ровное дыхание замедлилось. Его сознание отстранилось от всего в этой первой стадии прегибернации. Контролируя свой переход в состояние зимнего сна, Тагл мысленно настроился на анализ.
