Диана Г. Галлахер
Темный пришелец
Посвящается моей мамочке Берил М. Тернер, которая никогда не откажется мне помочь, о чем бы я ни попросила.
Автор выражает искреннюю благодарность Черри Уинер, Рут Рике Макки и Маку Макки за поддержку и дружбу.
Огромное спасибо: Сьюзи Робертсон за то, что она снова и снова перечитывала эту книгу; Бетси Уилкокс за ее ценные советы и энтузиазм; Шарон Стентон за ее заботу и помощь; Тери Ли из Файрберд Арте и Мьюзик, Инк за то, что он дал Таглу ди джегну новую жизнь в своей песне; Робу Чилзону за организацию технической стороны дела и Уильяму Ф. Ву за его непоколебимую веру в меня.
Мне хочется также сказать большое спасибо Мери Кирхофф и Джиму Лаудеру из ТСР, Инк. за то, что они увидели в рукописи моего романа многообещающее начало; Риции Мейнхардт за то, что она дала шанс не печатавшемуся ранее автору и была на редкость настойчивой, и конечно же Челси А. Галлахер за то, что взяла на себя ведение хозяйства, чтобы я уложилась в срок, и Джей Р. Галлахер за поддержку, которая помогла мне выстоять под огнем в первые дни.
ПРОЛОГ
Маленький космический корабль, теряя скорость, веками вращался вокруг большого спутника третьей планеты. Теперь, сначала произведя коррекцию траектории, «Соколиный Глаз» снял защиту. Методичный сканер внутренних сфер системы действовал превосходно даже по прошествии бессчетных тысячелетий.
Первое проявление аномалии в зоне досягаемости «Соколиного Глаза» осталось незамеченным, потому что из шести принимающих устройств корабля функционировали только два. Древний прибор принялся записывать и анализировать поступающие данные.
Источник аномалии был технологический.
Еще несколько минут ушло на проверку передатчика, не использовавшегося с момента запуска «Соколиного Глаза» на орбиту. Он оказался неисправным. Корабль автоматически переключился на аварийную систему питания. Дополнительные реле, соединяющие передатчик с компактным ядерным источником U-238, сработали немедленно, и «Соколиный Глаз» стал ориентировать приборы на окутанную туманом планету, как и было заложено в его первоначальной программе.
Перенастроив передатчик, компьютер послал сигнал тревоги через всю солнечную систему в межзвездное пространство.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СВЕТ В НЕЗЕМНОЙ ТЬМЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Тагл ди джегн не видел другого выхода, кроме как оставить пропавших без вести ученых на планете внизу.
Пребывая в мрачном расположении духа, он смотрел через иллюминатор на землю, над которой поднимался его шаттл. Ровная поверхность была невзрачной, но не пустынной. Во втором мире этой звездной системы, цели их путешествия, существовала жизнь, но пока они не обнаружили никаких проявлений разума. Три члена его экипажа, три изменника, пожертвовали своей научной репутацией, поставили под угрозу срыва миссию «Дан тални», выбрали смерть в обмен на ничто.
— Думаю, что нашел их, Тагл.
Тупая боль, пульсирующая за мочками остроконечных, посеребренных сверху ушей Тагла неожиданно усилилась. Нахмурив брови, он повернулся к Чиуну эс уог:
— Так быстро?
— Они сели как раз там, где ты и думал.
Короткие волоски на светло-коричневой морде Чиуна встали дыбом от нетерпения. Он направил шаттл к посадочной площадке, где приземлился похищенный аппарат.
Тагл с минуту внимательно изучал Чиуна. Пилот, похоже, совсем не удивился, что его командир сразу вычислил в не отмеченном на карте мире конечную точку пути неразрешенной экспедиции, хотя он ведь не знал того, о чем знал Тагл. Чиун безоговорочно доверял его способности штагна анализировать факты в любой сложившейся ситуации и соответственно делать верные выводы. При обычных обстоятельствах Тагл с легкостью бы просчитал все возможные варианты, но теперешнее положение вещей никак нельзя было назвать обыкновенным, и от правильности его решения многое зависело, а от этого ему становилось как-то не по себе.
Тагл перевел взгляд на иллюминатор, но не предстоящая посадка занимала его мысли. Он не сомневался, что план исследования поверхности Чай-те 2 был разработан Ритой эф ат. Она относилась к венья-агнам, рождающимся с отклонениями от стандарта в схеме мышления, из-за чего ее мозг не подчинялся никакой логике и факты переплетались в нем с догадками и предположениями. Только при таком складе ума можно было обладать определенными качествами: хитростью, чтобы ловко скрывать ото всех подобный дерзкий план, и безрассудной смелостью для открытого неповиновения приказам руководителя миссии. То, что Рита также уговорила двух нормальных ученых-аналитиков принять участие в незаконном, никем не контролируемом, безумном предприятии, тревожило Тагла, хотя он и прогнозировал такой ход событий.
— Пристегнись, Тагл, — сказал пилот.
Тагл закрепил ремни, поддерживающие его в сплетенном из множества тонких, но крепких нитей кресле, и выпрямился. Обычная мера предосторожности. Чиун посадил корабль так, что не всколыхнулся ни один волос черной с серебряными полосками гривы Тагла.
Пока Чиун проверял, включена ли бортовая система безопасности, Тагл продолжал размышлять о тех кривых дорожках здравого смысла, которые привели его к определению точного местонахождения шаттла беглецов.
«Конечно, — думал Тагл, — Рита, должно быть, осознала, что я наверняка начну свои поиски там, где все условия благоприятствуют путешествию трех ученых по Чай-те 2». Логично было бы, чтобы избежать встречи с ним, выбрать самую неудобную посадочную площадку, даже если бы это угрожало их вылазке. Полагаясь на его логику, Рита вместо этого отдала предпочтение наиболее вероятному месту приземления, ожидая, что вначале он будет искать ее далеко отсюда.
Она ошиблась, но Тагла не успокоило его внезапное понимание заключения, сделанного ею интуитивно, и некоторой подтасовки, к которой она прибегла для достижения своей цели. Неуловимый ход мыслей меньшинства венья-агн не укладывался в его голове, привыкшей мыслить здраво и трезво.
— Люк открыт, — проговорил Чиун тихо, и звуки его слов практически потонули в глухом рычании, рождавшемся где-то глубоко в его глотке.
Несколько секунд он не отводил взгляда от похищенного шаттла. Потом Чиун повернулся к Таглу. Его огромные светло-коричневые глаза сузились, и в них явно читалась неудовлетворенность. Его прямой черный нос нервно дергался.
— Их там нет.
Исходившие от него волны страха ударили Тагла по ноздрям, и он отшатнулся от пилота. Этот зловещий запах витал по кораблю с тех пор, как Рита, Стоша и Верда выдвинули теорию, из-за которой они в итоге решились на сумасшедший полет. Сложившаяся ситуация не имела прецедентов в прошлом, она была нелогичной и чрезвычайно опасной. Чиун, как и остальные члены экипажа «Дан тални», прекрасно знал, что фантазии трех ученых вместе с несанкционированным спуском на планету подвергали риску миссию и угрожали всему живому.
Раздувая ноздри, Чиун продолжал смотреть на штагна. Очевидно, пилот надеялся, что ученые неожиданно опомнятся и, обсудив на совете свою ошибку, будут терпеливо дожидаться их появления.
Но на месте их не оказалось. Подгоняемые таинственной необходимостью, которой Тагл не мог ни понять, ни объяснить, трое упрямцев отправились в путь за доказательствами, подтверждающими их невероятные предположения.
Глухой рык огорчения вырвался у Чиуна, пока он взглядом искал у Тагла поддержки и утешения.
Стараясь выглядеть беспечно, штагн с тихим ворчанием выскользнул из кресла.
— А я и не думал, что мы их здесь найдем, — произнес он спокойно. — Если уж они зашли так далеко, нет смысла бросать начатое.
Чиун кивнул и обратил свой взор на второй шаттл. Несмотря на то что он немного расслабился, Тагл все равно ощущал, как напряжен и возбужден его пилот.
— Просканируй местность. Может, ты обнаружишь их в каком-нибудь укрытии, — приказал ему Тагл, решив, что выполнение простейших заданий поможет Чиуну прийти в норму.
Его ловкие тонкие пальцы с загнутыми книзу когтями быстро пробежали по контрольной панели перед ним.
— Они за пределами досягаемости приборов.
— Хорошо. Нам потребуется какое-то время, чтобы осмотреть этот шаттл. Давай-ка подготовимся.
Чиун поежился и молча последовал за Таглом в грузовой отсек в хвостовой части их собственного корабля.
Через несколько мгновений Тагл осторожно шагнул через открытый люк на землю чужого мира. Он чувствовал себя тяжелым и слабым из-за непривычной силы тяжести, несмотря на изометрический двигательный рефлекс, поддерживающий его мышечный тонус во время периодов зимней спячки. Он не спал столько, сколько нужно, чтобы бороться с воздействием на организм двадцати пяти лет существования в состоянии невесомости, созданной на борту «Дан тални».
