Тагл пригладил рукой густую длинную серебристо-черную гриву и откинулся на спинку стула с тихим снисходительным вздохом.
— Наши приборы не показывают никаких признаков цивилизации, Рита, никаких проявлений деятельности разумных существ.
Из-за покровительственного тона Тагла короткие волоски, покрывающие лицо Риты, нижние части ее рук и ног оттопырились. Она замерла, затем смутилась, увидев, как взгляд Тагла скользнул по холмикам ее четырех, не наполненных молоком грудей. Его восхищенный испытующий взгляд в сочетании с отказом внимательно выслушать ее придали ей сил, чтобы настаивать на предложенном ею спуске на планету. К несчастью, это всегда напоминало Рите, что ей не стоит выбирать Тагла в партнеры во время брачных периодов, даже несмотря на то, что она желала его, как ни одного мужчину на борту «Дан тални». Ее насущные сексуальные потребности удовлетворяли другие. От Тагла же она хотела большего, она нуждалась в его эмоциональной поддержке и соучастии, но он не мог ни дать их ей, ни понять того, к чему она стремилась, будучи равнодушным, как все дю-агны.
Ужесточая сердце и голос, Рита встретила заявление Тагла о приборах новым возражением:
— Примитивная культура, как и развивающееся, но не знакомое с техникой общество и не могли проявиться на экране. Ты полагаешь, что разум развивается тем же путем, что и в нашем мире. Но мышление инопланетян всегда будет… инопланетным. Мы не знаем, как они реагируют на воздействие окружающей среды.
— Тагл.
Все глаза обратились на Сани эс ог, бортового медиатора.
Тагл разрешил ей говорить, кивнув головой с почтением:
— Да.
— Нам известно, что живые формы в этом мире развиваются на основе углерода, как и мы… — Она наградила Риту презрительным взглядом, затем опять посмотрела на штагна. — В них происходят те же процессы фотосинтеза, что и на Хасу-дин. В общих чертах в этом и заключается сходство, и я не вижу смысла в дальнейших фантастических предположениях.
Рита сощурила черные глаза, крылья ее носа подергивались.
— Идентичная органическая структура не связана с тем, как инопланетное существо может мыслить.
— Можно отправить на разведку роботов, — сказал Тагл.
В маленьком теле Риты напрягся каждый мускул, когда она снова повернулась к Таглу.
— Они не смогут эффективно действовать без хорошей программы, а у нас ее нет. Необходим непосредственный контакт с этим миром. Без него… — Биолог уставилась на Тагла, понижая голос и начиная говорить медленно, чтобы все ее слова запечатлелись в сознании штагна-джия: — Без него во время транса тебе придется анализировать догадки, а не факты. Личный опыт — единственный путь решить, соответствуют ли наши операции Закону.
В задумчивости Тагл нахмурился.
* * *
Рита вздрогнула, потом отчаянно замотала головой. Она почти заснула, вспоминая этот роковой разговор. Она поспешно поднялась и подхватила свою коллекцию. Надо беречь драгоценное время. Со сном придется подождать до тех пор, пока она не вернется на «Дан тални». Если она вернется.
Она с трудом справлялась со своей усталостью. Земное притяжение брало свое, да еще сказывалась постоянная необходимость не упускать из виду реакцию негибких дю-агнов на каждое событие ее жизни. Слишком часто простые абстрактные фантазии и мысли, смысл которых был очевиден для Риты, не доходили до сознания дю-агнов. Не раз и не два она была вынуждена растолковывать, почему она сказала это или зачем сделала то, начиная с того, что она считала более гуманным быстрое убийство животного, идущего в пищу, и кончая ее размышлениями о множестве чудес, которые иные миры приготовили для нее. Все ее объяснения вызывали лишь тупые, непонимающие взгляды дю-агнов или, что еще хуже, небрежные и высокомерные кивки их голов.
Углубляясь в лес, одна и вдали от вечного надзора дю-агнов и их упреков, которые подстерегали ее на каждом шагу на борту «Дан тални», она вдруг призналась сама себе, что устала бороться с проблемой. Она знала, что в эволюции беев произошел странный поворот, в результате чего дю-агны заняли в их цивилизации господствующее положение. Но что смешно, без интуиции и пытливого ума венья-агнов агзин-беи в конце концов зашли бы в тупик своего развития, растворились, исчезли бы с поверхности земли.
Остановившись, чтобы насладиться ослепительной красотой зеленых папоротников, чьи шестифутовые листья сплетались над ее головой, Рита неожиданно остро почувствовала, как бы она хотела обрести мир, избавившись от умственных ограничений и страданий от предрассудков, которые были ей знакомы с первого дня рождения. Даже ее родители отказались от нее, отослав своего испорченного венья-агн ребенка в специальный интернат, чтобы не попасть самим под ее опасное, пагубное влияние и не рисковать двумя нормальными детьми, братьями дю-агн. В результате их решение сыграло Рите на руку, так как в разных школах ее воспитывали и обучали как потенциального кандидата в члены экипажа одной из разведывательных экспедиций, о которых в то время еще только говорили. Она бы не променяла эту возможность ни на что другое, но в ней всегда сидела та боль, которую ей причиняли различные события, перенесшие ее через двенадцать световых лет на другую звезду и в чужой мир.
Рита вытянула руку, прикоснулась перчаткой к изящному листу, находя в его девственно-чистой безупречной форме успокоение и обновленное чувство значимости своего дела.
Как и раньше, когда она поддавалась отчаянию и ощущению загнанности, она в самой себе черпала силы, которые поддерживали ее. Несмотря на то, что она знала: ничто, никакие причины, никакие доказательства не изменят преобладающую в ее мире социальную группу. На протяжении всей истории беев штагн-трансы подтверждали, что теории венья-агнов были правильными и обоснованными, тем не менее эта часть населения — венья-агны — оставалась бессильным, презираемым меньшинством.
Выйдя из благотворно действующих на нервы папоротников, Рита двинулась в чащу, где, возможно, не водилось животных, больших по размеру, чем-то, похожее на огромную черепаху, выскочившее из-под винта ее скиммера, на котором она ехала через покрытую травой равнину. Какое-то движение над ее головой привлекло внимание биолога, и она с изумлением уставилась на маленькую ящерицу, вылезшую из-под листа на одной из верхних веток высокого дерева. На передних и задних лапках у нее болталась тонкая кожа. Существо слетело вниз, юркнуло под сучок, потом появилось на нижней ветке, и, пока оно нежилось в лучах солнца, Рита изучала его, запоминая каждую деталь.
Это было позвоночное животное, покрытое голубой с красными и зелеными блестками чешуей, безухое, с широко расставленными глазами и когтистыми отдельными пальцами.
«Наверняка рептилия», — подумала она, удивленно вздохнув. Изучение информации, собранной роботами-разведчиками, подтверждало существование амфибий на планете, и уже одно это указывало на то, что эволюция шла здесь своим чередом. Встреча с ящерицей была потрясающим событием.
Медленно, чтобы не спугнуть рептилию, Рита достала из кармана маленький диктофон и вслух описала животное. Надеясь заставить его полетать еще немного, она пошевелила ветку, но существо спряталось в густой листве. Рита расстроилась, но, по крайней мере, ей удалось получить некоторые доказательства того, что ее теории отчасти были верными. Хотя ее коллег дю-агнов вряд ли заинтересуют подобные открытия; их ведь тревожило только, найдет ли она конкретные подтверждения развития природного разума на планете.
Развернувшись в сторону скиммера, Рита шла, не спуская глаз с деревьев в надежде запечатлеть на пленке ящерицу в полете. Она возвращалась к осмыслению фатальности ситуации, которую сама и создала.
Рита давным-давно отказалась от идеи контролировать свои слова и повседневные действия, которые порой обижали, но чаще смущали и озадачивали окружающих ее дю-агнов. Тем не менее она упорно старалась быть предельно осторожной и методичной в отношении своих научных разработок. Она систематически соблюдала логику во всем и продуманно защищала свои проекты, а потому ей всегда предоставляли время и оборудование для изучения различных областей ее науки. Добиваясь положительных результатов в большинстве случаев, она в течение их долгого совместного путешествия завоевала доверие, уважение и симпатии Тагла ди джегна. Как штагн-джий на борту «Дан тални» Тагл был последней инстанцией и тем единственным, кого ей следовало убеждать в своей правоте в любой ситуации. Обычно у нее получалось… но не на этот раз.
На этот раз она не смогла склонить Тагла на свою сторону. Ни его, ни кого-нибудь еще. «За исключением Стоши и Верды», — напомнила себе Рита.
Нахмурившись вдруг, биолог замедлила шаги. Ее удивило, что двое ученых согласились, во-первых, пойти с ней, а во-вторых, действовать в одиночку, чтобы наиболее эффективно использовать ограниченное время. Рита была очень занята составлением плана их вылазки, но она ни на минуту не переставала думать о необычном поведении Стоши и Верды. Теперь ей пришло на ум, что их реакция была даже более странной и непонятной, чем чужой мир, завладевший ее воображением.
