Ольге, у которой уже заметно округлился животик, непременно совершить «экскурсию» в родной мир Петра. Аргументировала она своё внезапно появившееся желание словами: «Марта там побывала много раз, а чем я хуже?». Постояла минутку и ехидно добавила: «Беременным нельзя отказывать, иначе заведутся мыши и погрызут всё добро!».
Скрепя сердцем Анджану пришлось согласить и вначале перенестись в подвальное помещение Динабурга, а оттуда активировать портал по направлению в XXI век.
Непонятный катаклизм, сопровождаемый тонелятрясением и калейдоскопом скачущих разноцветных огней и линий, начался, как только четвёрка хронопутешественников перешагнула порог Врат. Женщины испуганно закричали и впились мёртвой хваткой в мужчин: Ольга в Роберта, а Марта в Петра соответственно.
— Что это! — прокричала Марта на самое ухо Анджана.
— Не знаю, — пожал плечами Пётр. — Возможно очередной сбой в работе Врат.
— Пётр Антонович, — запричитала перепуганная Ольга, — сделайте что-нибудь!
— А что я могу сделать? — отбивался Анджан, — Я не создатель этих переходов, а всего лишь Хранитель.
Не успел он вымолвить последнее слово, как квартет буквально вышвырнуло наружу и больно ударило об стены узкой пещеры-тамбура перед Вратами. Они вновь оказались в гроте горы Монсеррат.
— Так что, ничего не получилась — пробормотала разочарованная Ольга, едва придя в себя от пережитого потрясения и потирая ушибленное плечо.
— Выходит, что не получилось, — согласился Пётр. — От чего-то Портал не захотел переносить вас, Ольга Александровна, в мой родной мир.
— Это не честно, Пётр Антонович, — выдала женщина, обиженно поджав губки.
— А я здесь при чём? — Пётр состроил удивлённое лицо.
— А мы долго будем здесь париться? — подала голос Марта, зажатая между Петром и Робертом, — Мне уже дышать нечем!
— Да, пошли уже отсюда, — поддержал девушку Роберт, который также неуютно чувствовал себя в тесном помещении. Он же первым и пошёл по узким ходам, ведущим наружу.
Выйдя на свежий воздух, путешественники направились привычным путём наверх к небольшому плато, на котором находился известный в монастырь Санта Мария де Монсеррат. Не успели они сделать несколько шагов, как со стороны аббатства послышались выстрелы.
Пётр жестом приказал женщинам оставаться на месте, спрятавшись за вертикальным каменным выступом, а сам в сопровождении Роберта стал крадучись подниматься по тропе, прижимаясь к стене. Пропустив ответвление дорожки, ведущей к обители, парни поднялись ещё на сто метров выше до скального выступа, образующего что-то наподобие смотровой площадки. Отсюда открывался прекрасный вид на монастырские строения. Укрывшись за грудой камней, друзья стали наблюдать за обителью.
На площади перед базиликой с десяток вооружённых людей окружили около трёх десятков коленопреклонённых монахов. В пяти метрах лежало несколько тел в разнообразных позах. По-видимому, монахи были мертвы и прозвучавшие ранее выстрелы вероятно их и уложили на каменную мостовую.
— Пётр Антонович, что это такое? — задал не очень умный вопрос ошарашенный Роберт.
— Роберт Карлович, а я откуда знаю! — ответил столь же озадаченный происходящим Пётр, — Я сам в шоке!
— Слушайте, похоже на вооружённое ограбление, — выдвинул версию Козырев.
— Похоже, только что грабить в монастыре? — недоумевал Анджан. — Неужто церковную утварь?!
— Почему бы и нет? — настаивал Берг. — В обители должно быть много церковной утвари из золота и серебра.
— Да какое там золото и серебро! — возразил Пётр. — В лучшем случае — позолоченные, а так медь начищенная. Да и кому это продашь?
— Нет, здесь что-то не то, — продолжал рассуждать Анджан, продолжая наблюдать за происходящим внизу.
Из монастырских покоев вывели ещё группу монахов и, толкая прикладами, погнали к основной группе арестованных. Тех же не оставляли в покое и по очереди пинали ногами и били прикладами. Вероятно, допрашивали.
Бандитам (а кто это ещё могли бы быть), скорее всего, не удалость добиться нужной информации, и они закончили допросы с пристрастием. Грубо перегнав монахов как стадо овец к краю смотровой площадки, бандиты безжалостно расстреляли послушников, не оставив никого в живых. Затем они разделились на группы и разбежались по кельям, церквям и хозпостройкам.
Вернулись они с огромными узлами награбленного добра и гуськом направились к железнодорожной станции, где их ожидал состав из двух небольших вагончиков зубчатой железной дороги, носящей название Кремальера.
Только когда состав скрылся из виду где-то у подножья горы, друзья спустились вниз до развилки и направились к монастырю. Первым делом они осмотрели расстрелянных монахов. Среди двадцати шести распластанных на каменной мостовой тел большую часть составляли монах. Но среди убитых отыскалось несколько человек в цивильных костюмах. Осмотрев все трупы, друзья нашли двух живых послушников: одного легко раненного и одного целёхонького в глубоком обмороке от пережитого страха.
Рассказ монахов не только не прояснил ситуацию, а наоборот, ещё больше запутал. Как выяснилось, в монастырь ворвался отряд милиции, прибывший из Манресы. Те объявили от имени Народной власти о закрытии монастыря и аресте настоятеля и казначея, которых, в прочем, им не удалось отыскать. Они избили монахов, пытаясь выяснить, где находятся аббат и его бухгалтер и где храниться сама казна. Провели обыск монастырских помещений и обнаружили трёх лиц явно не в монашеских одеяниях. Эти несчастные до этого попросили убежища в монастыре. Этих троих вывели на площадь и тоже расстреляли как участников мятежа.
То, что совершили озлобленные революционеры, друзья имели счастье лицезреть. Под раздачу попали все монахи монастыря, оказавшиеся в руках милиционеров.
Пётр принялся расспрашивать монахов о каких революционерах и о какой Народной власти идёт речь и что вообще происходит в стране. К своему удивлению, он узнал, что в Испании победил Народный фронт, новое правительство объявило о конфискации монастырских земель и передаче их крестьянам. Монахи сами толком не знали, что происходит в стране.
Пётр и Роберт удивлённо переглянулись. Как такое могло произойти всего лишь за неделю их отсутствия в Испании?
И только потом Пётр удосужился узнать, какой сейчас год. Удивлённые монахи чуть ли не хором объявили, что на дворе стоит 1936 год. Пётр, услышав подобную новость, чуть было не сверзнулся вниз с парапета, на котором он восседал и присвистнул от удивления.
— Какой ещё 1936 год? — Роберт, всегда спокойный и немножко флегматичный, даже возмутился в ответ и схватил послушника за грудки. — Ты что несёшь, монах?!
— Сейчас 22 июля 1936 года, — заикаясь промямлил бенедиктинец, готовый вновь уйти в нирвану при виде зверской рожи Берга.
— Пётр Карлович, поставьте страдальца на землю, — обратился Пётр к другу. — Он сейчас кончится от страха. На этот раз навсегда.
— А чего он издевается над нами! — продолжал негодовать Роберт, — Что за ахинею он несёт!
— Боюсь, мой дорогой друг, что это не ахинея, — Пётр попытался успокоить разбушевавшегося друга, — Мы, кажется, попали. И попали в конкретно… в 1936 год.
— Не может быть! — недоверчиво воскликнул Берг. — Как такое могло случиться?
— Элементарно, Ватсон, —
