двери в офис оказались запертыми. Никаких табличек или пояснительных записок о причинах не присутствия отсутствовали.
Роберт ради приличия подёргал ручку и постучал в дверь. Четвёрка уже собралась идти в цех со стороны грузовых ворот, как плотная штора зашевелилась и в окне появилось озабоченное лицо. Оно посмотрело на четвёрку людей, стоящих на улице, и разинуло от удивления рот. Зависнув в оцепенении на несколько секунд, лицо ошарашено рассматривало посетителей, но быстро справилось с шоком и скрылось за шторой. Вскоре послышался скрип отпираемого замка.
— Пётр Антонович, Роберт Карлович, вы?! — пролепетал он, — Но как? Откуда?
Анджан внимательно рассматривал открывшего дверь человека.
— Александр Васильевич?! — в свою очередь выказал удивление Пётр. — Вы?!
Пред вновь прибывшими действительно стоял Александр Васильевич Зубарев, только значительно забуревший, потерявший былую молодость и офицерскую выправку.
— Проходите, пожалуйста, уважаемые дамы и господа, — засуетился Зубарев, широко распахивая дверь.
— А где Фёдор Фёдорович и Ревекка Моисеевна? — поинтересовался Пётр, когда все уселись за длинным офисным столом?
— На митинге П.О.У.М.*, — ответил Александр Васильевич и добавил, — на площади Тетуан.
— На митинге чего? — переспросил Анджан.
— На митинге Коммунистической партии П.О.У.М., — пояснил Зубарев, — Ревекка Моисеевна выступает сегодня на митинге.
— Во как? — изумился Пётр, — А она что, большой партийный бос?
— Да, — подтвердил Александр Васильевич. — Она одна из руководителей какого-то Женского секретариата.
— А Фёдор Фёдорович где? — полюбопытствовал Анджан.
— Там же, на митинге, — пожав плечами, пояснил Зубарев, — Он всегда сопровождает госпожу Козыреву на подобные мероприятия.
— Телохранитель, что ли? — ехидно заметил Пётр.
— Что-то вроде того, — согласился Александр Васильевич.
— Позвольте полюбопытствовать, Александр Васильевич, — всё также ехидно осведомился Анджан, — А компания «Каталонская фармацевтическая лаборатория» ещё здравствует?
— Да, конечно, — заверил Зубарев. — И ещё как! Наша фармацевтическая фабрика занимает целый этот квартал!
— А кто командует компанией? — продолжил расспросы Пётр.
— Президентом является Фёдор Фёдорович, директором фабрики является ваш покорный слуга, а коммерческим директором — мой сын Михаил, если вы его помните.
— Мишеньку? Конечно помню, — уверил Анджан, — А что с питомником в горе Монсеррат?
— Прекрасно функционирует под присмотром Владимира Владимировича Ноздрёва! — воскликнул Зубарев. — Вы, наверное, с ним не знакомы. Он родом из одной из прибалтийской республики, то ли из Литвы, то ли из Латвии (никак не могу их запомнить). Он родом из родного города (запамятовал его название) Фёдора Фёдоровича и прибыл в Испанию по личному приглашению господина Козырева.
Пётр ещё битый час пытал расспросами директора фабрики. На робкий вопрос о том, где Пётр Антонович и Роберт Карлович пропадали семнадцать лет, Анджан ответил, что жили в СССР и не имели возможности приезжать в Испанию. Господин Зубарев из местных газет и русской периодики, получаемой из Франции, имел полную, по его мнению, информацию о жизни в Советской России. Поэтому ответ Петра его особо не удивил. Часовая стрелка настенных часов в офисе приближалась к семи часам, поэтому рабочее время в цехе уже закончилось и осмотреть его без разрешения Фёдора Козырева не имелось никакой возможности.
Путешественники по тоннелям толком не завтракали с самого утра и в ожидании президента компании решили навестить ресторанчик напротив офиса, в котором всегда обедали и ужинали раньше.
Внутри заведения посетителей ждал настоящий шок. Никто, как обычно, не бросился к ним навстречу при звуке прозвеневшего сигнального колокольчика и клиентам заведения пришлось самим искать свободное место и терпеливо поджидать официанта. Освободившийся мосо* не торопясь подошёл к их столику, без подобострастия и с достоинством записного идальго вежливо поинтересовался:
— Чем могу быть полезен, товарищи?
— Нам бы пообедать, милейший, — ответил за всех Пётр, — будьте добры меню!
— У нас сегодня стандартный ужин из двух блюд: суп гаспачо и тушеная свинина с овощами.
— Хорошо, уважаемый, — Пётр дал указание официанту, предварительно заручившись согласия друзей. — И будьте любезны, бутылку сухого красного вина.
Пока официант сервировал стол, ресторанчик заполнили под завязку. Посетители разнообразием одежды не блистали и различались только цветом комбинезона или одеяниями, отдалённо напоминающими униформу. Позже Пётр узнал о новом тренде барселонцев: от простого слесаря до инженера одеваться в рабочий комбез и рассекать в таком одеянии с утра до вечера.
Новый разрыв шаблона ожидал друзей в момент оплаты счёта: официант наотрез отказался от чаевых и назвал их «буржуазным пережитком» и что чаевые запрещены законом.
Выйдя из ресторана и взглянув на двери офиса, Анджан увидел великана в ставшим привычным комбинезоне и невысокой женщины в чёрном берете и с алым пионерским галстуком на шее. Мужчина забарабанил своими огромными кулачищами в дверь, а женщина в это время обернулась, словно почувствовав на себе чужой взгляд.
Она вначале, близоруко сощурив взгляд, внимательно взглянула на противоположную сторону улицы. Увидела четвёрку друзей на улице напротив и на секунду зависла. Через несколько секунд её глаза в изумлении превратились в два чайных блюдца. Она воскликнула и прикрыла ладонь рукой. С криком: «Федя!», лихорадочно задёргала руку спутника за объёмный рукав, указывая на кабачок. Гигант удивлённо посмотрел на спутницу, развернулся и посмотрел в ту сторону, в которую указывала рука женщины.
Фёдор так же застыл на мгновение в глубоком ступоре, взревел бешеным медведем, перепугав прохожих и голубей, и бросился на другую сторону улицы.
— Петя! Петруха! — продолжал реветь великан, сжимая Петра в тисках своих объятий. — Ты?! Как?! Ты где всё это время был?
Ревекка так же не удержалась, подбежала к Ольге с Мартой и принялась обнимать их и целовать, приговаривая:
— Девочки! Вы?! Неужели!
Когда страсти более-менее улеглись, все с шумом и смехом ввалились в офис через распахнутую Зубаревым дверь.
В Барселоне ещё не чувствовалось нехватки продовольствия, поэтому в кабинете Фёдора нашлись и испанский бренди, и хамон, и несколько сортов местной колбасы. Возвращение блудных сыновей и дочерей праздновали допоздна. Вначале в офисе.
*Мосо — название официанта в испанских ресторанах
Затем, когда девушки, проснувшиеся в девять утра по сиамскому времени, перенесшие стресс неудавшегося путешествия в XXI век и переноса на семнадцать лет вперёд, стали засыпать прямо за столом для заседаний. Они перебрались в шестикомнатную квартиру Фёдора на шестом этаже того же здания. Женщины улеглись спать, а мужики говорили и пили, пили и говорили до самого утра. Разбрелись они по спальням лишь когда первые солнечные лучи осветили небо на востоке.
Путешественники во времени спали до полудня. Первое, что сделал Пётр, проснувшись, то осуществил попытку отыскать Тоннели Времени через Всепланетную Инфосферу. Следов Каналов не обнаружилось.
После завтрака, приготовленного Ревеккой, Пётр засел за ноутбук, чтобы выудить всю информацию об Испании периода Гражданской войны. Он примерно помнил, что произошло в его мире, но не в подробностях, и тем более не в Барселоне.
Перспектива попасть в жесткий переплёт разборок
