Я полюбил этот сквер еще и за то, что располагался он за пределами студгородка и здесь редко можно было встретить знакомых. На скамейках, в теплое время года, сидели в основном пожилые люди. Они приходили сюда из окрестных домов, таких же старых, как и их жильцы. Вскоре я стал узнавать их издалека. Первую от входа лавочку облюбовали два старичка, ведя шахматно-шашечные баталии на обшарпанной деревянной доске в черно-желтую клеточку. Причем один из них был всегда оживлен и весел, я часто слышал его высокий, тонкий смех и такой же голос, когда пробегал мимо. Его друг, а было видно, что они давние друзья, держался более сдержано, лишь иногда кивал головой, слушая болтовню товарища, и почти не отрывал взгляда от поля сражения. Неизменно по вторникам и четвергам, пока было тепло, на скамейке в глубине сквера сидел мужчина, по виду бывший преподаватель, держа в руках солидный томик в твердом переплете.
Была еще компания бабушек. Они всегда появлялись примерно в одно и то же время, между шестью и семью часами, садились на одну и ту же скамейку и вели неспешные обстоятельные беседы. Приносили с собой еды и между разговорами кормили нескольких бездомных кошек и котов, обитавших здесь же в сквере. А зимой неторопливо прогуливались по аллеям, держа друг друга под руку. Я обгонял их на бегу, и они смотрели мне вслед. От этих престарелых подруг веяло теплом и уютом, долгими посиделками за чашечкой чая, крепкой испытанной дружбой, чем-то почти семейным. Они не обращали на меня внимания, когда я трусил мимо них, лишь ненадолго прерывали свои негромкие диалоги и теснее прижимались друг к другу, давая мне дорогу. Такая компания меня устраивала.
Однажды вечером я возвращался с очередной пробежки, ломая голову, как лучше поступить: сразу зайти в магазин, купить что-нибудь на ужин, или все-таки сначала забежать в общагу, принять душ или хотя бы переодеться. Второй вариант был предпочтительнее, но тогда я не успевал до закрытия и рисковал оставить нас с Максом, моим соседом по комнате, голодными. Тем более, что была моя очередь идти за продуктами, и я знал, что Макс, положившись на мою добросовестность, допоздна проторчит в библиотеке. Надеясь, что от меня не так уж сильно пахнет потом, я совсем было решил забежать сначала в магазин, небольшой продуктовый супермаркет в паре улиц от общаги, как вдруг услышал череду коротких, резких гудков, раздавшихся со стороны проезжей части, по обочине которой я шел. Они автоматной очередью разорвали безмятежную вечернюю тишину этого спокойного квартала, заставив редких прохожих тревожно вытянув шеи озираться по сторонам, и сразу вслед за этим рядом со мной притормозил серебристый автомобиль, фантастически прекрасный, словно космическая гончая, с плавными изгибами корпуса, мерцающими габаритными огнями, сияющими в свете фонарей стеклами, одно из которых медленно и плавно опустилось и в окне показалось личико моей однокурсницы, обрамленное длинными светлыми волосами. Автомобиль у Миа был таким же особенным, как и она сама. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, а потом она произнесла:
— Эрик, можно с тобой поговорить?
— Эээ, в общем, да, — я в замешательстве таращился на нее, продолжая стоять на месте. Наша встреча здесь с Миа была также вероятна как встреча пингвина с белым медведем. Но не могла же она следить за мной. Миа вздохнула и сказала уже с некоторым раздражением в голосе:
— Может присядешь, я не кусаюсь.
Она приоткрыла дверцу и мне ничего не оставалось, как чертыхнувшись про себя, принять ее приглашение. Дверь я не стал прикрывать до конца, надеясь, что усилившийся запах пота — это просто моя паранойя, и возможно, на счастье, у девушки заложен нос. Да и вообще, ничего страшного, мы ведь не на светском рауте. А в свое свободное время свободный человек свободен пахнуть как сочтет нужным. Если, конечно, ему безразличны чувства окружающих. Тем более, что в данной ситуации я больше ничего не мог поделать, и поэтому решил не терзаться лишней рефлексией. В конце концов я не рассчитывал этим вечером ни на какие приватные беседы. Но несмотря на такие дерзкие мысли, все равно чувствовал себя довольно неловко, и возможно, поэтому, да еще от растерянности, согласился, не подумав, на предложение Миа, с которого вся эта история и началась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эрик, — сказала она, когда я уселся на мягкое, упругое сиденье, рядом с ней, — ты ведь уже разобрался с программой, о которой нам рассказывали на прошлой лекции, помнишь, там еще что-то про ссылку на скачивание говорили.
— Да, там не сложно, все по этапам разложено.
— Да? А вот у меня никак не выходит, такая ерунда получается. Может я что-то не так делаю. Ты не мог бы мне помочь?
— Да, без проблем, давай твой ноут. Сейчас покажу.
Она задумчиво помолчала, потом перекинула на одно плечо волосы, так искренне и проникновенно посмотрела мне в глаза, словно собиралась сказать нечто очень важное. Да так, собственно, оно и было:
— Нет, не здесь, лучше дома. У меня нет тут мобильного интернета. У тебя найдется время, если я попрошу тебя прийти ко мне, ненадолго.
— Сейчас? — спросил я, надеясь, что она не расслышала отчетливо прозвучавшую в моем голосе панику. Тащиться к девушке, пусть даже и по делу, грязному, уставшему, в пропотевшей одежде я был не готов ни морально, ни физически.
— Нет-нет, — она замотала головой. — Можно завтра. Да лучше всего завтра, часов в десять вечера, ты не против?
Я едва не воскликнул: «Так поздно?», но сдержался. Мало ли какие у такой особы как Миа могут быть дела в течение дня помимо учебы. И прикинув про себя, что в любом случае успею на обратный автобус, кивнул:
— В десять, так в десять… А куда?
Она улыбнулась с некоторым торжеством и назвала адрес. Хм, ну да, район престижных новостроек, кто бы сомневался. Потом она записала мой телефон, на случай если у нее поменяются планы, и как бы между прочим, спросила:
— Тебя подвезти? Где ты живешь?
Я почему-то снова смутился и пробормотал, что не надо, я почти дома. Она равнодушно кивнула:
— Как хочешь.
На том мы и расстались. Перед тем как уехать, она снова выглянула в окно и попросила не распространяться о ее маленькой просьбе. Объяснив это тем, что не хочет прослыть глупышкой, которой не место на серьезном факультете. Я пожал плечами и сказал: «Ладно». У меня не было привычки обсуждать свои и, тем более, чужие дела с кем бы то ни было. Эта встреча настолько выбила меня из колеи, что я совершенно забыл, что собирался зайти в магазин за продуктами на ужин и вспомнил об этом только когда увидел, как вытянулось лицо у Макса при виде моих пустых рук.
— Макс, прости, я сейчас сбегаю, что-нибудь куплю, — успокоил я его, развернулся, и побежал обратно в магазин, успев в самый последний момент пробить на кассе пачку макарон и упаковку толстых, аппетитных сарделек.
Глава 3 Неведомые грани бытия
На следующий день, в конце последней пары пришла смс-ка: «Не забыл? Сегодня в десять.» Я не забыл, хотя временами мне становилось немного странно, что Миа именно ко мне обратилась с такой просьбой, но поразмыслив решил не ломать зря голову, тем более, что с программой действительно нужно было повозиться. В назначенный час я стоял перед дверью ее квартиры слегка благоухая хвойным мылом: компенсация за вчерашний прокол. Дом, в котором она жила был не просто большим, а огромным. По фасаду сплошной стеной шли застекленные лоджии, выдаваясь далеко вперед, словно наполненные попутным ветром паруса корабля. Это сходство усиливали разные по высоте корпуса. Венчали многоэтажную постройку причудливые башенки, подсвеченные голубыми прожекторами. На первом этаже здания празднично сияли витринами магазины, какой-то клуб призывно мигал разноцветной неоновой вывеской. Где-то в глубине жилого комплекса пряталась подземная парковка, об этом сообщал светящийся указатель, под тонкой красной стрелкой которого, виднелось предупреждение: «Только для жильцов дома». Во многих окнах ярко горел свет, и все это здание было так необычно и красиво, что я несколько минут, прежде чем войти в подъезд, любовался им, несмотря на дождь, который начал накрапывать сразу, как только я вышел из автобуса. Решив не экспериментировать с лестницей, поднялся на нужный этаж на лифте, сверкавшем хромом и большими зеркалами. Ход у него был плавный и бесшумный. Квартира Миа располагалась в конце длинного, выкрашенного в бежево-коричневые цвета, коридора. Я не сразу нашел ее. Коридор плавно изгибался, видимо повторяя контуры здания, был ярко освещен и просторен, и мои шаги гулко отдавались в его респектабельной тишине.
