— Но… Что вы такое говорите? — я посмотрела на злорадную улыбку леди Норры, совершенно сбитая с толку. — Я ничем не оскорбила вас, чтобы заслужить подобные обвинения. И Мэрион… Как вы посмели так отзываться о жене герцога? Он скоро будет здесь, и не думаю, что ему понравится такое пренебрежение в отношении любимой супруги.
— Так ты не знаешь? — губы гувернантки презрительно изогнулись. — Твоя обожаемая сестрица бросила своего сиятельного супруга прямо посреди медового месяца. Сбежала с каким-то конюхом, презрев священные обеты и навеки опозорив и себя, и все семейство Вестерс, если вас, безродных оборванок, вообще можно так назвать. Εго сиятельство лорд Голден возвращается для того, чтобы аннулировать брак.
* * *
— Что?
«Нет, нет, нет, — вихрем пронеслось в голове. — Нет, нет, это не может быть правдой. Кто угодно, только не моя Мэр».
Мэрион не могла так поступить с мужем, которого любила. Последние ее письма, в противовес обычным суховатым посланиям, были преисполнены чувств и теплых слов о сиятельном женихе — как он заботлив, внимателен, чуток, как она жалеет, что меня не будет рядом в сладостный день ее свадьбы. Что же должно было случиться, чтобы Мэр решилась на побег?
Я готова была поверить во что угодно. Может, сестру оболгали или обманом втянули в скверную историю? Может, она похищена, и в этот самый миг, пока я нежусь в тепле и довольстве, черный корабль увозит ее прочь с Дворцового острова? Но… почему тогда герцог возвращается сюда вместо того, чтобы искать пропавшую супругу? Почему оставил ее в беде, если любил…
Если любил.
Неправильно! Как же все было неправильно!
Эмоции, отразившиеся на моем лице, вызвали у леди Норры злорадную улыбку.
— Тебе запрещено приближаться к леди Лоррейн, дабы юная графиня не подцепила дурных наклонностей, — повторила гувернантка, плечом оттесняя меня от дверей, ведущих в покои Лорри. И, видимо, чтобы раздавить окончательно, многозначительно добавила. — Лорд Хенсли ждет тебя для личного разговора. Немедленно.
В кабинет начальника императорской службы безопасности я шла на негнущихся ногах. От встречи с графом Коулом Χенсли, старшим сводным братом Лоррейн, я ожидала всего чего угодно — от позорного увольнения без рекомендательного письма до сырых и холодных тюремных застенков. По дворцу ходили слухи, что молодой лорд суров и скор на расправу, и по нашим редким столкновениям в родовом особняке Хенсли я была склонна согласиться с общим мнением. Хмурый, скупой в движениях, погруженный в мысли и вечно одетый в темное, лорд Коул производил гнетущее впечатление, а камень силы, насыщенным аметистовым светом сияющий в булавке шейного платка, заставлял при встрече поспешно опускать взгляд, дабы не попасть под воздействие магии разума, которой наследник Хенсли владел в совершенстве.
Лорри, впрочем, была со мной решительно не согласна. Хоть она и знала сводного брата лишь немногим лучше меня, но для нее, любительницы приключений и сентиментальных дамских романов, мрачный образ графа был овеян романтическим ореолом героя. Подумать только, глава службы безопасности самого Солнцеликого Императора! Как это, должно быть, захватывающе — знать все-все-все тайные входы и выходы, вычислять шпионов по одному только косому взгляду, перехватывать вражеские донесения, бродить по дворцу под покровом ночи в плаще с алой подкладкой, чтобы не видна была кровь недругов. Ох, если бы только можно было уговорить брата взять ее, Лорри, на одну из его страшно секретных миссий! У нее даже черное платье в сундуке было припрятано, с разрезами — стыд-то какой, Эв! — до самого края подвязки. Только никому не говори…
Я пообещала, что буду нема как могила. Истории о героическом брате, щедро приправленные фантазиями Лорри, меня и правда забавляли, однако тайн и сложностей в жизни хватало и без того, чтобы разгуливать по ночам в непристойном платье, выискивая государственных преступников. Обычно я старалась держаться подальше от пристального взгляда аметистовых глаз лорда Коула. Для бессменной компаньонки юной леди Лоррейн это было нетрудно — миры, в которых вращались брат и сестра, практически не пересекались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот только сегодня однозначно был не мой день. Сначала вести о Мэр, а теперь ещё и это! Вызов к главе службы безопасности Императора.
Кабинет, куда меня привели, оказался огромным и мрачным, точно пещера. Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого лучика света. Три из четырех стен представляли собой один огромный шкаф с бесконечным количеством полочек и полок, на которых в кажущемся беспорядке теснились вперемешку письма, свитки, артефакты и книги в дорогих темных переплетах. А посередине кабинета, словно черный алтарь, выточенный из цельного куска горной породы, стоял заваленный документами стол размером никак не меньше моей каморки. Настольная лампа — единственная во всей комнате — едва разгоняла мрак в центре стола. Из-за груды бумаг слышался мерный скрип пера и шуршание страниц.
— Ваша светлость, — осторожно позвал страж, встретивший меня у восточной галереи, ведущей в деловую часть дворца, и сопроводивший к кабинету начальства. — Мисс Вестерс прибыла по вашему поручению.
Ответом ему был взмах руки над бумажной стопкой, вероятно, означавший согласие.
— Две минуты.
— Конечно, милорд, — страж поклонился бумажной стопке. — Ждите здесь, мисс, лорд Хенсли скоро вас примет.
Еще один взмах. Понятливо кивнув, страж щелкнул пятками и удалился, заперев за моей спиной тяжелую дверь.
Вопреки всем правилам приличия, мы остались одни.
Граф Коул, совершенно неразличимый в полумраке за кипами бумаг, молчал, погруженный в невероятно важную и секретную работу, и я тоже не решилась сразу нарушить тишину. Стояла, глядя прямо перед собой, и не знала, куда деть неловкие от волнения руки.
Шуршали бумаги.
Скрипело перо.
Я мысленно досчитала до шестидесяти. Затем ещё раз.
— Лорд Хенсли… — никакой реакции. Набравшись храбрости, я повторила, на этот раз громче и увереннее. — Лорд Хенсли. Это Эверли, Эверли Вестерс. Вы хотели видеть меня?
На мгновение скрип умолк, но тут же продолжился снова.
— Лорд Хенсли, я прибыла по вашему приказу…
Бесполезно.
Я почувствовала, как внутри нарастает нервное напряжение. С момента, когда страж покинул кабинет, казалось, прошла вечность. Зачем нужно было требовать немедленного визита, чтобы потом не снизойти даже до простого ответа?
Я обернулась на дверь — закрыта — беспомощно огляделась, и сделала то единственное, что пришло в голову.
Поток яркого утреннего света хлынул в распахнутое окно, до неузнаваемости преобразив мрачный кабинет начальника дворцовой стражи. Посветлели стены, на позолоченных корешках книг и ярких гранях артефактов заиграли веселые блики, и даже стол, только что казавшийся каменным жертвенником, стал обыкновенным деревянным столом.
Перемены коснулись и хозяина комнаты. Подняв голову от письма, лорд Коул сощурился, устало потирая глаза. И наконец обратил внимание на меня.
— Прошу прощения.
— За что?
— За лишние, — он бросил короткий взгляд на часы, — тридцать семь секунд сверх условленных двух минут, которые я заставил вас ждать.
Лицо вспыхнуло.
— Просто… — сухой, подчеркнуто деловой тон, с каким он произнес это, выбил меня из колеи, и я ляпнула первое же, что пришло в голову. — Какао для леди Лоррейн может остыть.
Сказала — и чуть язык не прикусила от осознания собственной глупости. Боги, что я несу?
— Весомая причина, — без тени улыбки откликнулся лорд Коул. — Что ж, дабы избежать этой несомненной катастрофы, буду краток. Садитесь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я отскочила от окна и буквально рухнула на стул для посетителей, надеясь, что на это у меня ушло не больше пяти секунд. Щеки пылали от стыда. И чего стоило ещё минуту постоять спокойно?
— Надеюсь, вы понимаете, зачем вы здесь, мисс Вестерс?
Сглотнув поступивший к горлу сухой ком, я кивнула.
— Моя сестра…
