Спасибо за ваш безжалостный автопортрет. Он растрогал меня своей человечностью. Правдив он или нет – в конце концов, это не важно. Здесь как в романе – главное, чтобы было интересно читать. Вы согласны?
Хорошего вам дня!Пьер-Мари
P. S. Тупик, да еще и в городе, название которого буквально означает «монастырь»! Немедленно переезжайте!
27 февраля 2013
От кого: Аделина
Кому: Пьер-Мари
Дорогой Пьер-Мари!
Похоже, у вас легко меняется настроение – про таких говорят: переменчив как ветер. Кстати, я сегодня проснулась с жутким насморком, и это совсем не случайно. Не собираюсь возлагать ответственность за это на вас: в дыре, куда я себя добровольно загнала (от вас не ускользнул мрачный символизм моего почтового адреса; жалко, что девять лет назад, когда я сюда переезжала, мне не хватило вашей проницательности), жуткая сырость. Вы когда-нибудь бывали в департаменте Сарта? Я заметила, что в ваших романах нет о нем ни одного упоминания; правда, еще я заметила, что вы никогда не описываете место, где живете, – как будто ваша фантазия, чтобы цвести пышным цветом, не терпит привязки к конкретной географии. Завидую вашей внутренней свободе – она позволяет вам сбрасывать путы унылой повседневности.
Кстати. Если я верно поняла, вы пока что не намерены возвращать мне пакет? Не знаю прямо, что и сказать. Хотя нет, знаю. Пусть полежит там, куда вы его определили.
Долго смеялась по поводу «кости в горле». Еще никто никогда не сравнивал меня с костью. К сожалению, автопортрет, которым я с вами поделилась, абсолютно достоверен. В старших классах школы я изрядно настрадалась от жестоких насмешек так называемых подружек.
Судя по тому, что я знаю о вас, к вам это ни в коей мере не относится, но рассчитываю на силу вашего воображения: вы наверняка легко сможете представить себе, что должна испытывать ученица пригородного коллежа, если ее внешность не соответствует принятым модным канонам. Унижения и издевательства могли меня сломить, но я предпочла заснуть. Погрузиться в глубокий наркоз. Хотя некоторые недавние события вывели меня из долгого забытья, и сейчас я снова хочу жить полной жизнью. И поэтому – да! – я пою. (Хормейстер предлагает нам самый широкий репертуар – от госпела до православных литургических песнопений, не говоря уже про народные песни; он очень хороший специалист.) А еще, представьте себе, я танцую! И мне глубоко наплевать, если кому-то я напоминаю слона или бегемота. Советую и вам попробовать. Потерянного времени не вернешь, но можно попытаться не терять его впредь: потому-то я и решилась переезжать. Вещи я еще не паковала, зато приступила к большой разборке – и в прямом, и в переносном смысле, – так что пакет, который я вам отправила, в некотором смысле есть результат предпринятых мной усилий по сортировке разнообразных скопившихся вещей.
Если вас снова одолеет бессонница, дайте мне знать: я умею готовить целебные травяные настои – помогают практически от всех недугов.
Ваша «кость»Аделина Пармелан
27 февраля 2013
От кого: Аделина
Кому: Пьер-Мари
Опять я. Пока ездила кое-что по-быстрому купить в соседний городок (он называется Мурон[1] – честное слово!), мне стало совестно за свое последнее письмо. «Слишком длинное! – ругала я себя. – И слишком личное!» Так вот, чтобы вас успокоить: в реальной жизни у меня полно друзей, и мужчин, и женщин. Все.
27 февраля 2013
От кого: Пьер-Мари
Кому: Аделина
Дорогая Аделина!
Прекратите угрызаться (так говорят?)! Вы нисколько меня не обеспокоили. И письмо ваше было не таким уж длинным. Будь я погружен в сочинение своего лучшего романа, еще мог бы на вас разозлиться. Такое со мной часто случалось, и я мечтаю, чтобы случилось вновь: настолько отдаться работе, чтобы воспринимать все остальное как непростительную трату времени. Клянусь вам, это ни с чем не сравнимое наслаждение – чувствовать, что книга продвигается вперед галопом. Увы, в настоящий момент ничего подобного не наблюдается. Я сейчас не работаю ни над чем. Моряки называют подобное состояние мертвым штилем (ноль баллов по шкале Бофорта). А что касается внутренней свободы, которой вы завидуете, то я от нее охотно отказался бы, настолько ее ненавижу. Я бы с куда большим удовольствием поддался самообману и закрутился в вихре выдуманной истории. Но нет – на горизонте полная тишина. Ни дуновения ветерка. Ладно, хватит. Не хочу надоедать вам своими проблемами. Лучше признаюсь (вот какой я смелый!), что радуюсь, когда вижу в электронном ящике новое письмо от вас.
Нет, в Сарте я не бывал. А надо? И да, вы правы, я никогда не переношу действие своих романов туда, где сам живу. Хотя департамент Дром – симпатичное местечко. Но превращать его в декорацию для своих литературных опусов – ни за что! Сам не знаю почему. Если честно, я не умею отвечать на такие вопросы. Стоит мне услышать: «Почему?..» – как во мне все сжимается. Люди по большей части считают меня гораздо умнее, чем я есть на самом деле. И меня так и подмывает им сказать: «Ну да, мне удалось сочинить несколько читабельных романов, но, умоляю, не спрашивайте, как я это сделал! Если бы объяснить, как пишется роман, было легко, то и сочинить его ничего не стоило бы, а это довольно трудно». Боже мой, до чего это трудно!
Сочувствую той не похожей на остальных девочке, какой вы когда-то были. Воображаю, как вы страдали и плакали от отчаяния. Подростки в определенных обстоятельствах способны вести себя как маленькие фашисты. Сам я толстяком не был. Зато был чрезвычайно, ужасающе, безнадежно, непоправимо… робким. Особенно с девочками. Но боялся я не того, что они скажут мне «нет» (уродом я тоже не был); я боялся услышать от них «да». И делал вид, что они меня не интересуют. Иногда я представляю себе всех хорошеньких девчонок, которые могли стать, но не стали моими… А ведь я мог бы обнимать их, целовать в губы, ласкать и заманивать в постель – брюнеток, блондинок, толстушек, худышек, белокожих и загорелых… А вместо этого подыхал от одиночества. Стоит вспомнить, голова идет кругом. Вот. Нет в жизни счастья, правда?
Не сомневаюсь, что у вас множество достойных друзей. У меня их как раз очень мало. Лучшие из них или далеко, или уже на том свете. Простите, что заканчиваю на столь грустной ноте.
Прощаюсь. Бегу в кино. Расскажу потом.
Да, забыл спросить, что это за недавние события, которые?.. В следующий раз спрошу. Спешить нам некуда, не так ли? А пока – танцуйте, пойте и целуйтесь с кем хотите.
Пьер-Мари
28 февраля 2013
От кого: Аделина
Кому: Пьер-Мари
Дорогой Пьер-Мари!
Простуда со вчерашнего дня разыгралась не на шутку, и даже мои знаменитые настои (слава о которых гремит по всей Южной Сарте) не помогают. Так что пишу вам в промежутке между двумя чихами, обложившись носовыми платками, в голове – туман гуще того, что за окнами. Впрочем, это не имеет значения – никакими обязательствами я не связана и могу хоть весь день проваляться в постели. Надеюсь, мозг у меня не расплавился окончательно и я сумею черкнуть вам пару связных строк. Во-первых, повторю свою просьбу: пожалуйста, не трогайте мой пакет; пусть полежит пока на полке по соседству с банковскими отчетами и издательскими договорами. Понимаю, что это звучит противоречиво и даже абсурдно: сначала я лезу из кожи вон, чтобы пакет попал к вам в руки, а потом начинаю жалеть, что это случилось. Как гласит народная мудрость, у женщины семь пятниц на неделе… Хотя истина заключается в том, что мне неожиданно понравилось с вами переписываться и я боюсь, что, стоит вам заглянуть в пакет, эта переписка прервется.
Я ничего не понимаю в творчестве. Это загадочная область человеческой деятельности, отведенная особой категории людей, к которым я не отношусь. Я нахожусь по другую сторону барьера, в зале, а не на сцене. Поэтому у меня вызывает недоумение ваша ненависть к свободе, которой вы с удовольствием пользуетесь. Простите меня, Пьер-Мари, но у меня такое впечатление, что я слышу жалобы избалованного ребенка. Допустим, вы сейчас переживаете кризис вдохновения, но разве это причина, чтобы ненавидеть то, чему искренне завидуют окружающие? Вы ведь сами выбрали для себя писательскую стезю? Ну так тяните лямку. Продолжайте оставаться писателем в молчании и смятении, без единого слова и без единой запятой. Прочувствуйте эту муку с той же силой, какая пьянила вас в минуты созидания! За все в жизни приходится платить!
Считаете, что я к вам беспощадна? Это все простуда: хуже пьянки, ей-богу; срывает с тормозов и подзуживает к провокациям. Так вот, господин знаменитый писатель! Объясните мне, пожалуйста, что мешает вам пустить своих коней в галоп? Чего вы боитесь? Если вас бесят мои вопросы, наподдайте мне как следует – не стесняйтесь, я толстокожая. Меня огорчает ваша подавленность; честно говоря, я предпочла бы, чтобы вы хорошенько разозлились.
