– Врешь!
– Да я сама офигела… Он в прошлый раз с другой приезжал, помнишь? Такая злобная в очках. Та ему в дочки годилась, а эта во внучки!
Подошли к таможеннице, та посмотрела на экран с рентгеном Ольгиной сумки и хищно попросила:
– Откройте ручную кладь. Покажите баллончик дезодоранта! Пахнет магнолией?
– Магнолией!
– Новый?
– Новый…
Таможенница ловко отложила его в корзину как предмет, запрещенный к провозу. Чтобы не портить настроение, Ольга решила назначить дезодорант подарком девчонке в форме, выбравшей своей профессией ежедневное копание в чужих сумках в надежде найти террористический инструмент. И получить за это премию или взлететь вместе с ним на воздух. Пусть дурында брызгает под мышки химическую магнолию из баллончика, пока Ольга в Италии будет падать лицом в натуральную.
У соседней обыскивающей девушки громко матерился кумир Ольгиной юности высокий, худой бард Андрей Николаев. Его когда-то огромные глаза, небесно голубевшие с советских афиш, краснели и блестели из-под набрякших век, а прямые седые волосы падали на плечи. К восторгу фанатов, Андрей Николаев с каждым годом становился все более похожим на постаревшего Джона Леннона без очков.
Культовый бард начал квасить с мужем Лизы Золотовой заранее и планировал подробно продолжить в самолете, но таможенница вытащила из его сумки ровно три бутылки водки с названием «Андрейниколаевка» и физиономией владельца на этикетке.
– Я понимаю, что вы Андрей Николаев, но и вы поймите меня! – терпеливо выговаривала девушка. – Законы для всех одинаковы! К провозу ручной кладью разрешены только напитки, купленные в дьюти фри. В специальной упаковке. Вы не можете пройти с этой жидкостью на борт самолета.
– Детка, ну ты что, не видишь, что на них моя облезлая харя? Да ты открой, попробуй! Это водка! Водка, понимаешь? Чистый продукт! – возмущался бард. – Еще никому в мире не удалось взорвать самолет водкой!
– Господин Николаев, я очень уважаю ваше творчество, но вы все равно не можете пройти с бутылками! – упорствовала девушка.
– Детка, да ты мне весь кайф обломала! Хотел культурно угостить друзей в самолете! Ты думаешь, я после этого отдам тебе водку имени меня? Никогда! Лучше ее всю прямо тут выпью! Выпью и умру от интоксикации! Поняла? Но перед этим напишу записку: «Прошу винить в моей смерти…» – как тебя там по фамилии? И еще дам пресс-конференцию! Слава богу, тут с нами стадо журналистов! А ты будешь моим Дантесом! – угрожал Андрей Николаев.
– Распитие спиртных напитков здесь запрещено. Отойдите в бар и пейте… – уже чуть не плакала девушка, а публика с наслаждением созерцала шоу и тянула к лицу Николаева посадочные талоны для автографа.
– И выпью! Вот те крест, выпью! Ты еще не знаешь Андрея Николаева! – поклялся бард и ушел раздаривать бутылки людям, еще не сдавшим багаж, не дав ни одного автографа.
Ольга зашла в дьюти фри за новым дезодорантом. Попутно выбрала духи с интересным запахом. В ее астрологической карте всем командовала «стихия воды». Ольга всю жизнь занималась водой «в ушате, в корыте, в лохани, в реке, в ручейке, в океане» и всецело доверяла ей.
А вот воздуху не доверяла. И каждый раз, думая о ненадежности воздушного транспорта, покупала в дьюти фри самые дорогие духи. Типа «свалится самолет, и я попаду на небо, надушенная хорошими духами»! Словно кокетничала с господом богом.
– Что купила? – зависла над ней Лиза Золотова. – Хороший запах! Но я люблю послаще… Оль, ты не поверишь! Звонит мне сейчас жена критика Сулейманова, мол, присмотрите, девки, за моим старичком. На жару не выпускайте, в море купаться не разрешайте, а то он в прошлый раз в воде зубы потерял, спасатели еле со дна достали… Я говорю, присмотрим, еще как присмотрим… Обученного человека приставим! Я ж не могу сказать, что с ним и так молодая сиделка едет. Не, не сиделка, лежалка…
– Да ладно тебе, – миролюбиво ответила Ольга. – Лишь бы жил. Очень сдал с прошлого года…
Фестивальная очередь рассыпалась по бутикам, залам и барам зоны отлета, как бусы с лопнувшей нитки. Периодически бусинки встречались в толпе и перемигивались, сигналя друг другу своей фестивальной энергией. Потому что только они знали, в какое море наслаждения свалятся всем коллективом сразу после приземления самолета в Неаполе. И какой щедрой итальянской самобранкой распахнется перед ними нынешнее «кино, вино и домино».
Ольга с неудовольствием отвернулась от своего изношенного за зиму и весну лица в зеркальной витрине. Оно бледно возлежало в гарнире модной стрижки и выглядело как детская раскраска, планирующая ожить под кисточкой солнца и моря. Ольга подробно знала север Италии, но ни разу не была на юге. И заранее представляла его круглосуточным карнавалом.
– Оль! – царапнула ее сзади Вета сложносочиненно наманикюренным ногтем. – Чего это у тебя? Духи? Покажи? Брызни на меня. Отстой! Нафталин! У меня б спросила, что купить! Ты в курсе, что Сестры Бери едут? Не в курсе? Вот именно! Готовь бронежилет!
– Обе едут? Они что, помирились? – спросила Ольга.
– Они не помирились! Скорее вошли в новую стадию войны на полное уничтожение! – ухмыльнулась Вета и ринулась в следующий бутик.
Ольга обернулась на громкий смех Лизы Золотовой, невдалеке у перил стояли Лиза с мужем Егором и бард Андрей Николаев. Подошла ближе:
– Лиз, оказывается, Даша с Наташей обе летят?
– Конечно. Иначе у нас получится отдых, а они этого не переживут, – кивнула Лиза.
– Мы их в разные концы самолета посадим, чтобы его не качало. Они ж, когда рядом – облучение миллион рентген в секунду… – добавил Егор Золотов, он был крупный добродушный дядька с номенклатурной осанкой.
– О чем речь? Не догоняю вашу дискуссию, – вмешался Андрей Николаев.
– Знакомься, это Ольга Волгина! Главный эколог современности! А Сестры Бери – наши рублевские подружки с тяжелой денежной интоксикацией! Даша и Наташа. Скоро сам увидишь. Романтичные пенсионерки по центнеру весом. Пребывают в непримиримой войне, в которую пытаются втянуть весь мир, – затараторила Лиза. – Представляешь, я позвонила Дашке и говорю ей: «Даш, достань паспорт и посмотри какого ты года рождения. Вспомни, какой у вас с Наташкой букет в медицинской карте! Нам всем скоро земли понадобится полтора на два. И все! Что ты с сестрой делишь? А если завтра тебя позовут на ее похороны?»
– А она?
– А она говорит, мол, я уже написала завещание, чтобы, если умру первой, эту суку не пускали на мои похороны! Оль, я ж этих дур всю жизнь знаю! Пока таких длинных денег не было, были нормальные бабы…
– Какие страсти у земноводных! Правда, с моими разбогатевшими друзьями такое же дерьмо. Вместо того чтобы жить и другим помогать, грызутся и депрессуют, – заметил Андрей Николаев. – Говорят, это такой «налог на богатство».
– Оль, ты не поверишь, Дашка с Наташкой теперь делят не только дом, но и подруг. У Дашки теперь Санчо Панса – Галька Упырева, а у Наташки – Инга, – продолжала Лиза.
– Инга – это которая главный кардиолог? – спросила Ольга.
– Ага. Круче нее только Бокерия. А Упырева – жена бывшего министра Упырева. Да ты ее знаешь, она же третий раз на фестивале, всегда злобная. Как будто только что с метлы упала! – Золотова помахала проходящему мимо кинокритику Сулейманову с молодухой.
– Лиз, а кто эта девица?
– Артистка… забыла, из какого театра.
– А зачем ей наш божий одуванчик? Он же на ладан дышит!
– Как зачем? Сниматься очень хочется… Вон смотри, тебе Наташка с Ингой знаки делают!
Из соседней секции зала ожидания Ольге махала руками Наташа, младшая из воюющих рублевских Сестер Бери, в огромной розовой шляпе. Наташа махала розовыми кружевными рукавами и кричала в своей сюсюкающей манере:
– Олюсик, малыш, иди сюда! У нас тут одно местечко для тебя занято! Иди скорее!
Ольга подошла к ним, расцеловалась, пробравшись под поля Наташиной розовой шляпы, села на свободное место. Вокруг клубилась ватага детей: часть дремала, часть возилась, часть устало сидела и глазела. Ольга не обратила бы на них внимания, если бы один вихрастый мальчишка не сел рядом на откидное место.
По тому, как он облокотился на Ольгу спиной, она почему-то поняла, что это детдомовцы. Только у детдомовца так стерты границы «своего и чужого взрослого». Она инстинктивно обняла его и спросила:
– Куда летим?
– В Италию, – важно сказал мальчишка и не отстранился, подтвердив догадку. – Мы уже третье лето туда летаем. Там город есть на М. Я забыл, как называется. Еще машина такая есть… Мачерата!
– По обмену? – спросила Ольга, перебирая ему волосы на затылке; так бы и забрала сразу, но некуда, не в смысле жилья и денег, а в смысле времени.
– Нас туда каждый год на лето в семьи отдают, – гордо сказал парень. – Настоящим итальянцам.
– Здорово! – Ольга не знала, как продолжить тему. – А ты по-итальянски понимаешь?
