быть битым. Пойдем, Вольдемарс? — повернулся Лешка к своему ближайшему приятелю, латышу Вольдемарсу Скундре.
Реалисты отправились на задний двор. Буткевич злился. Злился на всех. На Хельма, на Лешку, на математика. Драться ему совсем не хотелось, но уронить свое достоинство он не мог. Кроме того, Марк понимал, что Чибисов — противник серьезный и неизвестно еще, на чьей стороне будет победа.
На заднем дворе противники скинули с себя рубашки.
— До первой крови. Согласны? — важно спросил Хельм. — Начинать по моему сигналу.
Он заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул.
Буткевич рванулся к Лешке, ударил его «под ложечку». Удар был точен. Лешка согнулся. Перехватило дыхание, и тотчас же на него обрушился град сильных ударов. По лицу, по голове. Товарищи Буткевича в восторге завопили:
— Бей его, Марк! Дай ему, чтобы не зазнавался!
Но Лешку уже отпустила боль. Он отскочил подальше от Буткевича, глубоко вдохнул воздух и остановился, ожидая следующей атаки.
— Сдрейфил! Сдрейфил! Отступает! — опять заорали реалисты. — Дай ему!
Марк, подбадриваемый этими возгласами, снова бросился на Лешку, но тот уже ожидал нападения. Выбросив левую руку вперед, он правой с силой ударил Буткевича в челюсть. Марк зашатался, опустил руки. Лешка нанес ему еще удар. Из носа показалась кровь.
— Всё! Всё! Бой окончен! — закричал Хельм и свистнул. — Расходитесь!
Буткевич прижимал платок к носу, высоко задрав голову.
— Получил? Или еще хочешь? — тяжело дыша спросил его «Лешка.
— Я сегодня не в форме, Чибис. Но мы с тобой еще встретимся. Я тебя вообще ненавижу, — неожиданно для себя злобно сказал Марк и вдруг почувствовал, что действительно ненавидит Чибисова. За что — неизвестно. Вероятно, за то, что Лешка тоже был вожаком класса, а Марк не терпел ни в чем соперничества.
— Это дело твое. Ненавижу! Плевать я хотел… Но больше не лезь, — спокойно сказал Лешка. — Мы можем идти?
— Вот мы сейчас все вместе набьем тебе рожу, Чибис, — заворчали друзья Буткевича, видя, что Лешка со Скундрой собираются уходить.
— Все на одного? Это вы можете, не сомневаюсь, — засмеялся Алексей. Он не боялся. Знал, что это лишь угроза. Бить лежачего или нападать всём на одного в реальном считалось позором. — Пошли, Скундра.
На следующий день все училище знало, что на заднем дворе состоялась «дуэль» и Чибисов завоевал право провожать Тину Подгоецкую.
С тех пор Буткевич с Чибисовым не разговаривали, глядели друг на друга, как два молодых петушка, считались врагами. Но в реальном после драки на заднем дворе произошли изменения. Некоторые из приятелей Марка стали искать расположения Лешки. Старались всячески оказывать ему внимание, постоянно крутились около него, как недавно крутились около Буткевича, громко смеялись его шуткам. В училище уважали сильных. Вместе с этим росла неприязнь Марка к Лешке. Если раньше Марк почти никогда не вспоминал про Чибисова, то теперь он не выходил у него из головы.
«Опозорил на все реальное… Надо же мне было затеять эту дурацкую «дуэль». А все этот осел Хельм. Не пришел бы он, ничего бы и не произошло. А Чибисов — сволочь… Воспользовался тем, что у меня лицо открыто… Сам я прозевал момент. Сам. Надо было добивать, когда он согнулся, когда дышать не мог… Так удачно начал», — думал Марк, обвиняя всех в своем поражении. Он уже не думал о Тине, но насмешливые взгляды, которые бросали на него некоторые парни, подорванная репутация «вожака» вызывали раздражение и злобу. Нет, так это оставить нельзя. При первом же удобном случае Марк докажет, что он не трус, остался прежним, а в тот день просто был не в форме. Чибисов будет посрамлен.
Тина долгое время не знала, что у нее есть два таких ярых поклонника. Правда, недавно одна из подруг, получавшая записки от знакомого реалиста, сообщила:
— Знаешь, два мальчишки из реального влюблены в тебя… Сережа написал.
— Очень мне надо! — фыркнула Тина, но все же попросила: — Покажи их мне.
Подруга сама не знала, кто эти два мальчика, но путем сложной переписки с Сережей и описания примет девочки все-таки узнали. Тине больше понравился Буткевич, но и Лешка произвел неплохое впечатление.
— В нем чувствуется сила, — сказала она подруге.
Теперь, проходя мимо сада реального училища, Тина, заметив кого-нибудь из своих поклонников, гордо поднимала голову и шествовала с неприступным видом, не глядя на ограду.
В этот зимний день Чибисов с Вольдемарсом Скундрой прохаживался по заснеженному саду, украдкой поглядывая на улицу. Может быть, пройдет Тина. Мальчики сделали несколько кругов и остановились у красноносого снеговика.
— Ты смотри, что наши комары соорудили, — восхищенно сказал Вольдемарс. — Как они только сумели сложить такую громадину? Я бы…
Он не успел закончить фразы, как у снеговика появился Марк Буткевич с товарищами.
— Вот это да! — закричал он. — Похож на нашего директора Хальбкугеля. Верно? — повернулся он к друзьям. — Вот только нос и уши не его.
Буткевич выдернул морковку и сбил уши.
— Не смей! Не трогай! — бросился к нему один из приготовишек, маленький, в башлыке, с ранцем за спиной. Он сжал кулаки и стоял перед плотным Буткевичем с твердым намерением защитить своего снежного человека. Остальные мальчишки отступили и принялись лепить снежки.
— Брысь! Ишь ты, Микеланджело какой выискался! Брысь отсюда! — засмеялся Буткевич и несильно хлопнул мальчишку перчаткой по носу. В него полетел град снежков. Один больно угодил в лицо. Марк рассердился. Война была объявлена.
— Ах вы так?! — заорал Буткевич. — Так получайте!
Он толкнул снежного человека. Отскочили голова и рука С метлой.
— Не трогай! Не ты делал! — закричал маленький реалист.
Тогда Буткевич натянул ему башлык на глаза и толкнул в снег. Но мальчишка поднялся, бросился на обидчика. Он уже ревел, сквозь слезы повторяя: «Не смей! Не смей, не ты делал!» — и молотил кулаками по животу Буткевича: до лица ему было не достать. А Марк под хохот товарищей толкал малыша в снег. Так повторялось несколько раз. Мальчишка остервенел. Это уже перестало походить на забаву. Маленький самоотверженно наскакивал на большого. Он что-то кричал, плакал, но не отступал.
Наконец Буткевичу надоела игра, он схватил мальчишку за шиворот, наклонил ему голову и, приговаривая: «Вот тебе! Вот тебе!» — принялся «кормить» его снегом. Ногой он толкнул снежного человека. Тот совсем развалился.
Лешка и Вольдемарс стояли молча, наблюдая за резвившимся Буткевичем, но когда Марк начал мучить мальчишку, Чибисов не выдержал.
— Хватит. Отпусти его, — тихо сказал Лешка, подходя к Марку.
Буткевич разжал руки и удивленно взглянул на Лешку:
— И ты здесь, Чибис? Тебе-то какое дело? Мотай отсюда, а то как бы чего не
