Буквально через час на Октябрьской улице убивают 74-летнюю старушку – преступник обрушивает на нее топор 20 раз, не оставляя ни шанса. И снова улица Калинина, другой дом, другие люди. «Мосгаз, проверка. Вы одни?». Находит квартиру, где родителей ждет 15-летняя Галя Петропавловская. Здесь убийца отступает от заведенного порядка. Сначала он насилует девушку и только потом наносит удары топором.
И все – за один день. Милиция сбивается с ног, горожане в шоке. В Иваново мчится бригада столичного угрозыска. Почерк тот же, но вдруг это еще один убийца-изувер? Среди страшных новостей есть и хорошая: Га – ля Петропавловская, несмотря на 7 ударов топором, выжила. Она в тяжелом состоянии, но опасности нет. Даже в сознание пришла. Срывающимся голосом она описывает пережитый кошмар. После нападения она ненадолго пришла в сознание и видела, как преступник не торопясь вынимал все из шкафов и бросал на пол, иногда прямо на нее. Софья Файнштейн показывает девушке составленный портрет. У Гали обморок: это он. В Москве и Иванове действует один и тот же убийца. Серийный убийца. Маньяк.
Это слово в те годы было экзотикой. Нечто вроде авокадо или фуагра. В Союзе не было ни таких деликатесов, ни серийных душегубов. Джеки-потрошители – это для прогнившего Запада, а мы из другого теста. У нас такого не может быть никогда.
Оказывается, может. Маньяк убивает ради самих убийств. Он забирает в квартирах жертв какую-то мелочь, что не может быть мотивом. Расправившись с мальчиком на улице Калинина, он унес пиджак, кофту, две авторучки и несколько облигаций. В квартире пожилой женщины улов и того меньше: карманный фонарик и 70 копеек в кошельке. У изнасилованной девушки взял свитер, кофту, пуховый платок и 90 рублей.
Отпечатков убийца вновь не оставил. Но у выжившей девушки опера все же нашли улику: тетрадный листок, на котором маньяк помечал, в каких квартирах уже побывал. Видимо, пытаясь изнасиловать Галю, он бросил этот листок на стол и забыл о нем. Почерк – это хоть какая-то зацепка. Софья Файнштейн составила специальную таблицу, на ней были видны особенности написания некоторых символов. В МУРе готовились разослать таблицу в отделы кадров предприятий. Пусть сверяют буквы с заявлениями об отпусках и приеме на работу. Адов труд, но что делать.
«Не из наших он, начальник»
После убийств в Иванове скрыть существование маньяка было невозможно. О ЧП доложили министру охраны общественного порядка (нынешнее МВД тогда называлось так) Вадиму Тикунову. Он выслушал, вздохнул и поехал докладывать на самый верх. Хрущев был вне себя. Он хватался за голову, кричал и топал ногами. Страна на подъеме, говорил он, экономика идет в гору назло проклятым империалистам. Трудящиеся счастливы, на последнем съезде КПСС провозгласили, что уже через 16 лет Советский Союз будет жить при коммунизме.
– А значит, с преступностью должно быть покончено. Совсем. Окончательно. Какие маньяки и серийные убийцы, я вас спрашиваю! – так или примерно так отчитывал Тикунова генеральный секретарь. И тут же дал две недели – найти липового мосгазовца во что бы то ни стало. Иначе головы полетят. По крайней мере, с должностей.
Умели видные члены партии мотивировать подчиненных. Вадим Тикунов вернулся в министерство и передал все по команде, добавив немного и от себя.
Впрочем, в дополнительных ускорениях столичная милиция не нуждалась. Все и так работали через край. Усиленные патрули прочесывали улицы, вокзалы, аэропорты. Опера трясли контингент: карманники, карточные каталы, спекулянты и домушники – в оборот брали всех.
– Пройдемте, уважаемый, разговор есть, – выволакивали муровцы блатарей с воровских малин. – Нужно найти урода. И нам нужно, и вам. А не найдем, нам плохо будет. А вам еще хуже.
Воры в законе рвали на себе рубахи, обнажая наколки на груди, и божились:
– Не из наших это, начальник, век воли не видать…
Отряды дружинников и постовых шерстили подвалы и чердаки. И вот новость: то тут, то там вылавливали стайки нигде не учтенных граждан. Бомжи? Но их-то тоже при коммунизме быть не должно. Оказалось, что в основном это бывшие заключенные, освободившиеся, но лишившиеся жилья. Или те, кого отправили за 101 километр, но кого столица потянула непреодолимой силищей. Многих отпускали – не до них сейчас. Но были и те, кто в розыске – такие быстро возвращались в места не столь отдаленные.
Не обошлось и без курьезов. Почти перед самым Новым годом с Казанского вокзала в главк прилетел сигнал: взяли. Кого? Похожего на портрет мужика в шапке с ушами на затылок. Под полами пальто прятал топор. Муровцы летят на вокзал, и видят в камере… своего же коллегу. У него, как оказалось, специальное задание: прикинуться маньяком и проверять бдительность милиции в местах массового скопления граждан. Что ж, проверил, бдительные оказались на Казанском вокзале. Спасибо не пристрелили при попытке к бегству. А то могли ведь…
Милиция делала все, что могла. Но выйти на след таинственного маньяка не удавалось. Слишком мало зацепок. Каждый сыщик скажет: такое бывает. Упрешься, но ничего. Бьешься, словно о каменную стену.
И не таких видали
В те предновогодние дни Москва полнилась слухами. Паника? Нет, до нее все-таки не дошло. Но напряжение словно пронзило все вокруг. В курилках на заводах, за чертежными досками конструкторских бюро, в очередях, в кинотеатрах и даже в вестибюлях детских новогодних елок – только и разговоров, что о маньяке. А тут еще участковые устраивают поквартирные обходы: предупреждают, чтобы посторонним двери не открывали и детей и стариков одних не оставляли. Он ведь, изверг, именно на малых да немощных и охотится.
Сочетание букв «Мосгаз» за несколько дней из названия организации стало синонимом ужаса. Им пугали детей – расхожая фраза. Но даже 15 лет спустя бабушка стращала меня им, обучая спрашивать «кто там». А тогда, в 63-м, матери искали любой предлог – больничные, отпуска – только б не ходить на работу и не оставлять детей. Мужики скупали цепочки на двери, а заодно молотки и топоры. Эти орудия занимали место в прихожих рядом с ключами – на всякий случай.
Наших людей, впрочем, ничем не напугать. Находились шутники, что звонили в дверь, грозно басили: «Мосгаз» – и убегали вниз по пролетам. Иногда их ловили. И тогда били по лицу сильно и много раз. Потому что дети, перепуганные собственными родителями и учителями, от таких звонков в дверь теряли дар речи.
Психоз крепчал с каждым днем, оттягивая драгоценные силы стражей порядка. Сигналы о подозрительных личностях обрушились на милицейские отделения, каждый нужно было проверить, хотя львиная их доля как всегда представляла собой сведение счетов с опостылевшим соседом.
А каково самим работникам Мосгаза?! В те дни на этом предприятии вышло распоряжение: прекратить любые проверки в жилом секторе. А то нервные жильцы всех работников покалечат. Как минимум один такой случай был. К мужику-фронтовику приехали плиту менять. А тот возьми да с самого порога накинься на газовика с молотком. С криком «Не возьмешь, на войне и не таких видали». Хорошо парень-газовик успел увернуться и броситься наутек. Попал только в больницу, а не в морг.
В общем, Москва замерла в напряженном ожидании. Либо поймают этого гада, либо он еще кого-нибудь убьет. Жители, постовые, сыщики – ждали все. Потому что, как это ни прискорбно, иногда раскрыть преступление помогает… новое преступление.
Четкий отпечаток
Софья Файнштейн снова и снова прокручивала в уме события последних дней. Некто, представляясь сотрудником Мосгаза, ходит по квартирам и ищет жертву. На «охоту» он выходит днем, когда мамы и папы на работе, а дети дома одни. К борьбе он не готов, убивает слабых. Трус, возомнивший себя вершителем судеб.
Преступник не следит за квартирами и хозяевами, вообще не готовится к визиту. Деньги берет, но не трогает ценности, которые можно было бы сбыть. Например, сервизы, хрусталь… Так что искать похищенное на рынках и у скупщиков краденого смысла нет.
Что же еще? Женщина-криминалист чувствовала, что она что-то упустила. Что рассказывала выжившая Галя Петропавловская? На вид лет 30–35, среднего роста, худощавый, неширокие плечи, короткая шея… Девушка сказала, что он, скорее всего, не занимается ручным трудом. Почему она так решила? Потому что руки у него белые, без намека на мозоли. Пальцы длинные и тонкие. Похоже, какой-то интеллигент. Ну и что с того?
Как что?!
У Софьи даже дыхание перехватило. Молодая женщина бросилась по коридору в кабинет начальника. Не обращая внимания на протесты секретаря, распахнула дверь и ворвалась посреди совещания.
– Помните, Петропавловская рассказывала про его руки, – запыхавшись, выпалила Файнштейн. – Это значит, он все-таки снял перчатки.
Ну конечно, не будешь же ты в перчатках прикасаться к девичьему телу! Квартиру в Иваново на улице Калинина эксперты излазили вдоль и поперек, но вдруг все же пропустили след? В город невест тут же полетело срочное поручение: немедленно направить экспертов на Калинина еще раз. Пусть еще раз осмотрят все миллиметр за миллиметром.
