– Погодите, это точно тот самый? С чемоданом на колесиках, в котором не помещаются ласты? – воскликнула я.
– Тот самый, – сказала Наташа и, подумав, добавила:
– Кстати, у меня тоже чемодан на колесиках.
В середине дня мой предполагаемый попутчик неожиданно проявился.
– Все, я решил. Давай попробуем лететь сами, без визы, – гордо сказал он.
Услышав, что теперь раздумала я, парень был в шоке. Я дала ему телефон туроператора.
Мой несостоявшийся попутчик не позвонил туроператору и, судя по всему, так никуда и не полетел. Легкие угрызения совести мучают меня до сих пор – юноша не увидел страну, которую я теперь считаю едва ли не самой прекрасной в мире.
Назавтра мы встретились с Наташей. Она оказалась красивой блондинкой, сдержанной и немногословной, и произвела на меня самое приятное впечатление. Наташа так и не отменила свою бронь, что весьма нам пригодилось, – в офисе "Египетских авиалиний" билет ее спутника без всяких проблем переписали на меня.
Путешествие вновь откладывалось, на этот раз совсем ненадолго, – на две недели. Я была даже рада этой отсрочке, размышляя, что теперь можно, не торопясь, докупить недостающее снаряжение, найти на оптовом складе недорогую черно-белую пленку и уладить еще кое-какие дела.
Всем этим планам тоже не суждено было сбыться. Вернувшись домой с билетами, я неожиданно свалилась с высокой температурой и все оставшееся время лечила грипп.
В день моего вылета в новостях передали, что в Йемене началась война с мятежными северными провинциями. У меня беспрерывно звонил телефон: "В Йемене бомбардировки, отмени путешествие". Родственники и друзья говорили, что лететь в Йемен – само по себе безумие, отправляться туда с практически незнакомым человеком, – безумие вдвойне. А если учесть, что моя спутница – высокая и красивая блондинка, которую арабы наверняка захотят похитить, а заодно прихватят и меня – всем понятно, что я окончательно сошла с ума.
Была середина февраля, в Москве обещали буран, и синоптики просили водителей воздержаться от поездок. Я едва успела в аэропорт к назначенному времени – из-за сильного снегопада на дороге начинали образовываться пробки. С двумя гигантскими рюкзаками – в одном лежали вещи, в другом аппаратура, я доковыляла до зала вылета "Домодедово". Вскоре появилась Наташа – высокая, стройная, с крохотным чемоданчиком на колесиках и в гламурной розовой курточке. Через плечо у нее висел маленький рюкзак нежно-голубого цвета, – Наташа явно не привыкла обременять себя лишним багажом.
Под удивленным взглядом таможенницы я с наслаждением сорвала с себя старую теплую куртку и с наслаждением выкинула в урну. "Лечу туда, где нет снега, а когда вернусь – здесь его уже не будет" – объяснила я. Таможенница завистливо вздохнула.
Я все-таки летела в Йемен.
Глава 2. Египтянин и снег
Несмотря на то, что рейс "Москва-Каир" задержался на несколько часов на летном поле бушевала самая настоящая вьюга, что и мы уже поняли, что опаздываем на пересадку в Каире, Наташа сохраняла полное спокойствие. Пока я беспечно болтала по мобильнику и попивала кофеек по-ирландски в местном баре, Наташа сходила на разведку. И выяснила, что причина задержки – пилот-египтянин, у которого при виде снега началась истерика. Дело в том, что прежде он снега никогда не видел. То есть сначала пилот умилился и очень обрадовался, даже попросил принести снег в кабину, долго нюхал, прикладывал к лицу и пробовал на вкус. Но когда понял, что среди всего этого, – да, среди вот этого снежного безумия, – ему придется взлетать, наотрез отказался. И пока мы сидели в зале ожидания, нервного пилота успокаивал весь экипаж.
Попивая кофе, я глядела, как за огромными окнами "Домодедово" сгущается синяя тьма на летном поле. И удивлялась тому, что, как и Наташа, совершенно не волнуюсь. Едва начался отпуск, как мое чувство времени автоматически переключилось с европейского на восточное.
Наконец мы сели в самолет, успев рассмотреть сидевшего в кабине красавца, страдавшего редким в наших широтах заболеванием – снегобоязнью.
Салон оказался полупустым. Мы разговорились с соседом, летевшим в Африку, – парень оказался приятелем того самого туроператора, который возит народ в Йемен. Впрочем, я давно уже перестала удивляться тому, как тесен мир, и перестала волноваться из-за таких вещей, как пересадка в аэропорту. В Каире оказалось, что самолет нас все-таки ждал. С воплем: "Sana?" в самолет ворвался пожилой джентльмен, вытащил нас наружу и буквально втолкнул в автобус, который вез к другому самолету. Билеты оформили прямо в автобусе. И мы снова летели в Йемен.
…В Йемене была ночь. Крохотное здание аэропорта в Сане, было украшено узором, изображавшим розовых и голубых павлинов. Вокруг электрических ламп летали гигантские насекомые. Никто не обращал на нас никакого внимания.
– Наташа, давай наденем платки! – сказала я, – вдруг нам без них визу не дадут? И я нацепила гигантский ярко-красный индийский платок, в котором при желании можно было поместиться целиком.
– Ладно, – сказала Наташа и повязала голову какой-то полупрозрачной радужной тряпочкой размером чуть больше носового платка.
Теперь, проявив уважение к местным традициям, мы принялись заполнять документы. В графе "Место пребывания" мы на всякий случай указали самую крутую местную гостиницу – "Арабиа Феликс". То ли наши платки, то ли "Арабиа Феликс" сыграли положительную роль, но, скорее всего, нам просто повезло. Йеменец в окошечке без всяких проблем шлепнул нам вожделенную визу – очень красивую, с узорами, – и пожелал счастливо провести время. За визу с нас взяли по 30 долларов, хотя со всех предыдущих путешественников брали по 65.
– Почему с нас взяли так мало? – недоумевала Наташа.
– Ну, мы же в мусульманской стране. Может быть, женщины считаются тут существами второго сорта, поэтому визы для них дешевле? – размышляла я вслух. – Или мы просто таможеннику понравились?
Впоследствии оказалось, все гораздо банальнее: незадолго до нашего приезда Йемен понизил стоимость въездной визы.
Едва мы вышли за пределы аэропорта, как оказалось, что заботливые Карина и Слава прислали за нами машину. Такси оказалось по местной моде выстлано шкурами (как выяснилось позже, искусственными). По дороге я смутно видела пальмы и красивые дома.
Мы вошли в крохотную дверь, через которую я с некоторым трудом протащила свои рюкзаки, и поднялись на несколько пролетов по узкой лестнице. В номере были кровать, телевизор и тумбочка, на полу лежал матрац. Душ напоминал те, которые во времена советского детства я видела в пионерлагере – металлическая "лейка" наверху и дыра в полу, в которую должна была сливаться вода. Унитаз не работал. Белье было покрыто грязными пятнами. Портье, которого мы зазвали в номер, долго не мог понять, чего мы от него хотим, пока мы не ткнули пальцем в грязную простыню. Простыню поменяли. Когда мы попросили еще и вторую, портье знаками показал, что простыня в гостинице оставалась всего одна. Но право же, какие мелочи. Бесконечные сутки наконец завершились. Засыпая, я чувствовала бесконечное счастье. Йемен. Я в Йемене.
Глава 3. Первый день. Сана
Утром нас разбудил призыв муэдзина. Глаза мои тут же наткнулись на висевшее на стене бумажное изображение Каабы. Такие картинки вешают для правоверных мусульман, чтобы они знали, куда поворачиваться для молитвы. Решив, что с улицы я видна только до пояса, я вышла покурить на балкон в трусах и в рубашке и увидела внизу громадную площадь, на которой кипела жизнь. Вскоре я обнаружила еще одну интересную вещь: балкон был общим для двух номеров. Через окно соседнего номера куча арабских мужчин разного возраста с большим интересом взирала на то, как я курю, стоя в нижнем белье. Впрочем, вели они себя очень тихо, активных действий не предпринимали и не пытались осыпать меня жасмином либо посадить в яму для последующего откармливания. На всякий случай я тихо ретировалась с балкона.
Мы быстро собрались и вышли на улицу. Йемен мгновенно обрушился на наши органы чувств – криками, острыми запахами пряностей и кофейной шелухи, непривычными красками. Казалось, что весь город Сана либо спешил куда-то, либоторговал чем попало.
Ассортимент этого гигантского "универмага" включал в себя все, что угодно – от запасных рожков к автомату до специальных кресел для свадебной церемонии.
Ошалев от увиденного, мы не знали, на что в первую очередь смотреть – на дома, походившие больше всего на гигантские пряники, или на людей. Женщины были с головы до ног одеты в черное и носили чадру. Впрочем, некоторые жительницы Саны оставляли небольшую часть лица незакрытой. Такой наряд выгодно подчеркивал красоту глаз.
Другие женщины и глаза прикрывали полупрозрачной черной тканью, более того, – многие, не желая показывать миру даже свои руки, носили черные перчатки. Тонкие, стройные и гибкие, йеменки в этой странной на наш взгляд одежде выглядели таинственными и привлекательными и походили на колдуний из восточной сказки.
