— Быть может, ты поделишься со мной столь сильно взволновавшими тебя подробностями жизни этого чужеземца? — проскрежетал он, стискивая подлокотники кресла и утешая себя тем, что когда-нибудь велит зашить Душегуба в мешок и, привязав к нему камень поувесистее, бросить в море.
— Охотно поделюсь, — ответствовал начальник тайного сыска, складывая пухлые короткопалые ручки на животе. — Исцеливший Газахлара аррант и сопровождавшие его телохранители напали на моих людей неподалеку от улицы Оракулов в тот самый миг, когда те схватили наконец Аль-Чориль, которую я, согласно твоему распоряжению, вот уже много лет тщетно разыскиваю по всей империи.
— Аль-Чориль… — эхом повторил Кешо. — Так, значит, Ильяс все же вернулась в столицу…
— Мои люди были убиты. Их пленница бежала, а Эврих завладел чингаком, который использовал, дабы обвести вокруг пальца настоятеля храма Мбо Мбелек.
— Аканума вздумал принести Неизъяснимому очередную человеческую жертву и был несказанно удивлен, обнаружив, что попавший в его лапы чужеземец является имперским подсылом? — предположил успевший справиться с первым потрясением Кешо и желчно рассмеялся. — Нет, этот аррант мне определенно нравится! Жалею, что я не встретился с ним до сих пор. Похоже, Белгони крепко о нем печется, и, быть может, он не отказался бы уступить мне малую толику своей удачливости.
— Не могу разделить твоего веселия, о несравненный. — Амаша приторно улыбнулся, и крохотные глазки его утонули в разливе щек. — Боюсь, мы имеем дело с заговором и аррант является хитроумным подсылом, способным доставить нам — да что я говорю, уже доставившим! — массу неприятностей. Посуди сам: он исцеляет Газахлара и лишь моими неусыпными заботами тотчас же не проник во дворец, где бы ему ничего не стоило напичкать тебя самыми смертоносными снадобьями. Он спасает Ильяс, прибывшую в столицу после длительного отсутствия, дабы разыскать оставшегося в живых сына, спрятанного невесть где её служанкой и имеющего, безусловно, больше прав на императорский престол, чем кто-либо. Дважды он пытается попасть в храм Мбо Мбелек, надеясь, вероятно, именно там найти след этой самой Мутамак и её воспитанника Ульчи. Якобы случайно он встречается с Эпиаром Рабием Даором, а тот, как мне доподлинно ведомо, связан был с Тразием Пэтом, поговорить с коим я намерен, едва только его доставят в Мванааке.
— Вай-ваг! Тебя послушать, так против меня весь мир в заговоре, — с сомнением пробормотал Кешо. — Но зачем, спрашивается, этакие хитросплетения, если рано или поздно я все равно буду вынужден доверить свое драгоценное здоровье этому чудо-целителю? Ведь ежели я не намерен умереть бездетным, мне, хочешь не хочешь, придется рискнуть…
— Чушь! Он не поможет тебе точно так же, как не помогли многие другие врачеватели, доставленные для тебя, втайне ото всех, моими людьми из Аррантиады, Саккарема и Халисуна. Позволь сказать тебе правду, о несравненный! Тебе не следует тешить себя несбыточными надеждами, — неожиданно жестко произнес Амаша. — В погоне за призрачным ты рискуешь потерять трон Мавуно. Вместе с жизнью, — чуть помолчав, добавил начальник тайного сыска. — Что же касается лекаря-арранта, то, кем бы подослан он ни был, ему скорее всего поручено не только умертвить тебя, но и позаботиться о том, чтобы трон твой занял девятилетний мальчишка, управлять которым умным советникам не составит особого труда.
— Хм… Слова твои не лишены смысла, — поднявшись из кресла, Кешо на мгновение завис над коротышкой Амашей подобно гигантскому изваянию из черного мрамора, а затем медленно двинулся вдоль бассейна, закинув руки за спину и чуть горбясь, то ли от невеселых мыслей, то ли из желания получше разглядеть медленно плавающих между замшелыми камнями красно-золотых рыбок.
Разговор с Амашей, как это ни странно, вернул его к тем самым вопросам, о которых он размышлял, слушая доклад секретаря. Девять лет его правления не пошли на пользу империи, и потому нет ничего странного в том, что жители её все чаще ропщут, вспоминая о законном наследнике престола. Провинции так и норовят отделиться и объявить о своей независимости, заговоры, сколько ни раскрывает их Амаша, зреют подобно нарывам на грязном, неухоженном теле, и конца этому не видать. А теперь ещё заговорщиков начали подкармливать и науськивать на него заморские правители, испуганные намерением Кешо поправить благосостояние Мавуно за счет их подданных. Но главное — Боги не поддерживают его начинания, не позволяя ему завести наследника. И это, право же, горшая из бед. Наверно, Душегуб прав, напрасно он уповал на исцелившего Газахлара чудо-врачевателя. Надеждам его и тут не суждено сбыться. Но если кто-то, прознав о его слабости, решил воспользоваться ею и с этой целью послал в Мванааке лекаря-арранта, то это была ошибка. Да-да, это был серьезный просчет, за который чудо-целителю придется заплатить очень и очень дорого…
— Где твой свиток? — сдавленным, свистящим от ярости голосом обратился император к начальнику тайного сыска. — Я желаю, чтобы подсыл из Аррантиады был доставлен во дворец немедленно. Я лично буду присутствовать на его допросах и, клянусь Черным посохом Белирона, на них он расскажет мне все, что знает, и даже то, о чем знать не может. А ты… ты получишь назад свой любимый перстень, потеря коего, судя по всему, немало способствовала раскрытию окутывающих арранта тайн.
— Этому сыну плешивой обезьяны не было нужды подстегивать мое рвение. В том, что он совершил подобную глупость, я вижу добрый знак. Белгони, как видно, отступилась от него, и скоро аррантский подсыл попадет к твоим заплечных дел мастерам. — Душегуб осклабился, собственноручно затепливая толстую свечу, дабы император мог скрепить подготовленный им указ печатью, приложив перстень с ониксовой инталией к красной восковой кляксе.
* * *
Путь, избранный Газахларом к Грозовой горе, у подножия которой ему надлежало встретить караван слонов, никто бы не назвал кратчайшей дорогой к цели. Более того, сверившись с картой, Эврих с удивлением обнаружил, что отряд их движется к месту назначения по длиннющей дуге, то ли как подкрадывающийся к жертве с подветренной стороны хищник, то ли как преступник, старательно огибающий место совершенного некогда злодеяния. Вместо того чтобы отправиться из Мванааке прямо на юго-запад, они ехали по левому берегу Гвадиары до слияния её с Уллой и лишь оттуда, двигаясь вдоль притока великой реки, свернули в сторону Слоновьих гор, подернутые дымкой вершины которых и в самом деле напоминали, по словам Тартунга, серо-голубые спины толстокожих великанов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
