Из далекого Египта Птолемей зорко следил за Деметрием Полиоркетом, талантливым юношей, который своим бесстрашием и изобретательностью напоминал ему Александра и вызывал невольную симпатию, а новыми изобретениями в постройке кораблей и устройстве осадных машин вознес военное и кораблестроительное искусство на невиданную до сих пор высоту.
В один из солнечных дней Птолемей вместе с молодой женой Вереникой в окружении детей: юных Птолемея и Птолемиады, детей Эвридики, маленькой Арсинои и только начинающего ходить Птолемея-младшего, детей Вереники – прогуливались по парку строящегося дворца в Брухейоне. Это был новый дворец, который он строил в Александрии и который своим великолепием должен был превзойти все дворцы мира, которые он знал.
Александрия была детищем Птолемея, его любимым городом. После всех битв он рвался сюда, чтобы строить и строить.
Строительство дворца подходило к концу. В парке уже пели струи фонтанов, возвышались великолепные греческие статуи, с любовью подобранные скульптором Бриаксием, приглашенным им из Афин, радовали взор боскеты из акаций и диких смоковниц, в вырытых бассейнах цвели дикие лотосы.
Дети запустили в один из бассейнов маленькие лодочки с разноцветными парусами и весело бегали за ними. Глядя на крошечные лодочки, Птолемей невольно вспомнил своего первенца Леонтиска, сына Таиды, которому он доверил командование на одном из кораблей своего флота. Леонтиск, подобно своему кумиру Неарху, мечтал стать флотоводцем.
У Птолемея было как никогда легко на душе. Наконец-то долгая бесконечная война между диадохами, кажется, сменилась миром. И в этот благодатнейший момент его жизни гонец принес тайное послание с Кипра от стратега Менелая, родного брата Птолемея.
Менелай сообщал о тайных переговорах царя Кипра Никокла с Антигоном. Опасаясь потерять свою власть над этим островом, Птолемей поспешил уничтожить опасность в самом зародыше.
Вскоре воины Птолемея окружили царский дворец на Кипре. Высокие конские хвосты на шлемах покачивались на ветру, у воинов, стоящих вплотную друг к другу неприступной стеной, был в левой руке щит, обитый бронзой, а тонкие, острые копья угрожающе поднимались высоко в небо.
Военачальник Аргей объявил царю Никоклу, что Птолемей приказывает ему лишить себя жизни. Вскоре царь и его братья, потеряв всякую надежду на спасение, пронзили себя кинжалами.
Царица Аксиофея, узнав о смерти мужа, бросилась в покои дочерей со словами:
– Теперь я знаю, почему все звери и птицы в ужасе разбегаются при появлении человека. Более жить не стоит. Кровожадная жестокость египетского сатрапа несет нам всем только одно – скорую смерть.
Заколов всех своих дочерей, чтобы их молодые тела не достались на растерзание врагам, Аксиофея вместе со своими сыновьями и рабами поднялась на крышу дома, перед которым внизу собрался народ. Вскоре начался пожар. Многие бросились в огонь. Аксиофея нанесла себе кинжалом смертельную рану и уже умирающая бросилась в пламя. Таков был конец царского дома кипрского царя Никокла, посмевшего нарушить договор с Птолемеем и вступить в переговоры с Антигоном, стремящимся с сыном Деметрием основать собственное государство в Малой Азии.
Так началась жесточайшая схватка с ненавистным Антигоном, а ведь при жизни Александра они вместе сражались бок о бок.
Всматриваясь в морские дали, Птолемей вдруг ощутил, что время играет с ним подобно хитрой юркой речной змее. То она тут всплывет, то там! Всегда ускользает сквозь пальцы, когда пытаешься её схватить. Иногда, когда он вновь и вновь пытался восстановить какое-нибудь событие, один день мог растянуться и показаться длинным годом, а долгие пять лет сжаться до быстро промелькнувшего короткого вечера.
Кровавые события во дворце царя Никокла будоражили его душу до сих нор, подобно ране, полученной во время битвы, от которой человек до конца своих дней остается калекой. Сколько таких жестоких событий было в его жизни! А в последние годи из-за ненавистного Антигона, стремящемуся прибрать к своим жадным старческим рукам весь мир, задумавшего соединить под своей властью неумолимо рушащееся царство Александра, большую часть которого он уже покорил. П против него упорно сражались пять объединившихся властителей: Македонии, Фракии, Малой Азии, Вавилона и Египта. Противники Антигона было весьма могущественны, особенно Птолемей, самый опасный из его врагов. В руках Птолемея было главное преимущество – финикийский флот, господствующий на море.
А теперь?.. Теперь от этого могущественного флота осталось всего лишь несколько триер.
– Все иметь и все потерять! И из-за кого? Из-за этого выскочки Деметрия, – с горечью подумал Птолемей, но тут же другая мысль завладела им. – Соратники Александра не имеют права сдаваться!..
Птолемей заставил себя успокоиться и тщательно осмыслить причину своего поражения при Саламине.
Деметрий – его заклятый враг! Сильный и хитрый, умный и жестокий! Но и к нему он подберет ключи, найдет его Ахиллесову пяту!
Из диадохов и их сыновей, эпигонов, только Деметрий являлся ярчайшим символом своего сложного и яростного времени. Все противоречия македонской, восточной и греческой жизни соединились в нем. Энергия и му жество воина, чарующая и остроумная гибкость эллинского ума и чувственность восточного вельможи – все это одновременно жило в нем. Его безумная отвага жаждала приключений, разгула, грандиозных планов. Он любил всё необычное, быстро меняющееся. Было лишь одно прочное чувство в его сердце – Антигона, своего отца, по-прежнему любил он также горячо, как и в детстве. Всё остальное, даже прекраснейшие из женщин, овладевало им только на мгновение и быстро становилось безразличным.
Деметрий несся по свету, как метеор, вызывая всеобщее изумление. Его постоянно обуревали новые желания, он постоянно искал новые опасности, где все ставилось на карту. Покой был для него невыносим, как и для Александра Великого.
Александр!.. Сердце Птолемея невольно сжалось от незаживающей раны, невосполнимой потери брата, друга, великого царя. Он часто сравнивал Александра и Деметрия. И только сейчас, в минуту крайней тревоги за судьбу свершений Александра, Птолемей понял, что деяния Деметрия и его жизнь в ближайшее время потерпят полный крах. Он разгадал, что главное в жизни Деметрия – постоянные наслаждения, что он не знает прекрасного и глубокого чувства дружбы, которое знал и высоко ценил Александр; его жизнью не руководит великая идея создания единого, мощного государства без границ, которая была целью жизни Александра. Все его победы случайны, его личное «я» для него важней всего.
Птолемей с облегчением вздохнул, с наслаждением втянул в себя свежий морской воздух. Несмотря на разницу с Деметрием в возрасте почти в тридцать лет, он снова почувствовал себя молодым и полным сил. Он был уверен, что найдет путь, чтобы победить дерзкого выскочку.
Наступила ночь. Птолемей любил её мудрую тишину, которая успокаивала и помогала находить ответы на мучившие его вопросы. Он по-прежнему стоял на палубе триеры, глядя на море. Внезапно мерные ритмичные всплески весел перешли в душераздирающие крики его погибших и израненных при Саламине воинов. Все эти бесконечно долгие дни после проигранного сражения он пытался заглушить в своей памяти эти стоны отчаяния, но они неотступно преследовали его.
Коварен и умен был Антигон. Он опередил Птолемея, – нанес удар первым. Недавняя трагическая участь кипрского царя Никокла вызвала ярость Антигона. И Одноглазый бросил Птолемею вызов. Освободив Афины от власти Кассандра, союзника Птолемея, Антигон прервал на время освобождение Греции, чтобы предупредить вторжение Лагида в Малую Азию. Если внезапный удар против Птолемея, подтягивающего к Кипру сильную армию и флот, удастся, рассудил хитроумный Антигон, как удался удар против Кассандра в Афинах, то ненавистное содружество будет полностью парализовано.
Флот и войско Деметрия устремились к Кипру. Свой новый поход возмужавший полководец начал выполнять с присущей ему неукротимой энергией. Многовесельные военные корабли, всевозможные суда для переправы войска, плоскодонные лодки будто стая больших медленных птиц приближались к острову.
Но самое главное, на кораблях везли ремесленников, строевой лес и материалы для постройки осадных машин, невиданных до этого во всем мире. Деметрий радовался, что наконец-то проявит свой изумительный талант изобретателя и строителя страшных разрушительных сооружений. Он знал, что в этом ему нет равных и был уверен, что победит. На всем пути Деметрий нигде не встретил египетского флота и благополучно высадился на северо-восточном берегу.
Зимние ветры задували в палатки. Днем и ночью на берегу горели костры. Деметрий торопился опередить Птолемея и немедленно приступить к штурму Саламина, самого важного города на южном берегу острова, где находился стратег Менелай, сводный брат Птолемея, который уже стянул к городу все гарнизоны кипрских городов.
