тому же некоторые Искусства позволяют ускорить развитие…
Я прикусил губу и постарался не думать об этом.
Слишком опасны некоторые техники, к тому же у меня нет средств, чтобы добыть нужные знания, да и деньги – это половина проблемы, самое главное – связи с нужными людьми.
Хватит мечтать!
Я закрыл окно, стянул одежду и, завалившись на жесткий матрас, прикрыл глаза рукой. Сон долго не шел ко мне, но все же удалось уснуть. Всю ночь меня преследовал Жбаш, щелкающий клешней вместо руки, а маг из проверочной комиссии издевательски хохотал, тряся листом с результатами экзамена.
Проснувшись, я сбежал во двор и наскоро ополоснулся под одним из умывальников. После умывания вернулся в комнату, оделся. Покрутившись, осмотрел себя со всех сторон. Жаль, зеркала нет.
Одежда выглядела непрезентабельно, но другой у меня не было.
Аккуратно заштопанные брюки и рубаха, потрепанная синяя курта с начищенными медными пуговицами выглядели прилично, но были великоваты, отчего одежда сидела несколько мешковато.
– Модники пусть катятся подальше, – решил я и, надев растоптанные сапоги, направился к выходу. Не доходя до двери, развернулся, вытащил из шкафа полгорсти монет и покинул комнату.
– Тэйрон!
– Задери тебя шем, – буркнул я под нос и, замкнув дверь, обернулся. – Доброе утро, госпожа Кляо.
– Добрым станет, когда заплатишь! – протянула руку старушка.
Тяжело вздохнув, я пошарил в кармане и положил пятнадцать ксентов в раскрытую ладонь вредной старухи.
Старушка деловито убрала медяки в карман. Посмотрела на меня, покачала головой и сказала:
– Может, оплатишь неделю? Дешевле выйдет. Скидка будет.
– Нет.
– Учти, еще раз просрочишь плату – выселю! Надоело за тобой гоняться! Над каждым медяком трясешься. Крохобор!
Хозяйка клоповника с воплями отправилась дальше по коридору.
Карга старая! Будешь трястись над монеткой, когда в карманах пусто. Если бы не сей прискорбный факт, я бы ни за что не стал жить в подобном сарае и нашел более приличное место.
Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул воздух, пахнущий грозой. Ночной дождь прибил пыль, смыл грязь с мостовой, поэтому я смело шагал по дороге, не рискуя вляпаться в отбросы. Город умылся ливнем и завернулся в вуаль тумана, подобно таинственной незнакомке. В прикрытых серой пеленой улочках почудилось движение, и я остановился. Выброс еще нескоро, но лучше быть готовым ко всему: помимо тварей другой стороны есть и люди, мало отличающиеся от них. Убедившись, что впереди никого нет, я двинулся дальше.
Хибары и лачуги постепенно уступали место бревенчатым и каменным домам.
Антария… Жемчужина империи. Пф! Столица отличалась от других городов лишь размером, количеством дворцов и статусом. В остальном ее окраины совершенно такие же, как и в других местах. Во внутреннем городе – элита, во внешнем – те, кто мог себе это позволить, все остальные ютились возле стен и в бедных кварталах.
За стеной внешнего города правили люди, чей род занятий не одобрялся законом, но и не пресекался, что удивляло многих. Казалось бы, что сложного в том, чтобы с помощью солдат навести порядок?
На деле такое положение вещей удобно для обеспеченных жителей. В случае прорыва твари в первую очередь начнут крушить беззащитные окраины, и маги Домов смогут неспешно истребить их, не отвлекаясь на защиту центральных районов. В итоге все счастливы, кроме мертвых и пострадавших конечно же. Разрывы чаще всего открываются за городом или на окраинах и очень-очень редко во внутреннем городе. Ничего удивительного в этом нет, ведь там живет знать, а она не любит, когда ее жизни что-то угрожает.
Мой мир раньше был другим, если верить летописям. В прошлом ткань реальности была куда прочнее. Семеро, избавившие человечество от гнета Каар и исчезнувшие в эпоху раскола, истончили слои между мирами. Теперь в Тамиосе появляются стихийные разрывы, существуют пробои, проколы, искажения, точки и стационарные врата в междумирье, охраняемые лучшими воинами и магами. Жизнь теперь не та, что прежде. Иногда, читая о былых временах, я приходил в ужас от того, что творилось в прошлом. Хотя лучше бы я жил во времена Единого королевства, то было время расцвета человечества.
Дорога петляла по трущобам, поднимаясь вверх, и двухэтажные симпатичные домики стали попадаться все чаще. Из постоялых дворов доносились одуряющие ароматы жареного мяса, лука, свежей выпечки. В животе заурчало, и я замедлился, проглотив слюну, наполнившую рот. Пересилив себя, прошел мимо приветливо открытых дверей. Лучше обедать дома, так дешевле выходит.
Дорога вывела меня к Йошле – самой большой реке, протекающей через город. Я поднялся на мост и неспешно пошел на другую сторону. Старинный мост покрывали трещины и сколы. Выщербленный и местами оплавленный, он давно не ремонтировался, но выглядел крепким. Наверняка простоит еще несколько столетий.
Я неторопливо шагал по мосту, наблюдая за пенящейся рекой. Мутные воды несли мусор, обломки, кажется, промелькнул утопленник. После сезона летних муссонов это обычное дело: река разливается до огромных размеров и рушит все на своем пути.
Кварталы становились все богаче, и я вступил в тень, отбрасываемую внутренней стеной города. Свернув влево, я пошел по кольцевой улице, добрался до ремесленного квартала и углубился в него.
Здесь пахло каленым железом и дубленой кожей, деревянными стружками, горечью, сладостью и смрадом; в одних мастерских что-то шипело и взрывалось, в других стояла тишина, которую я не побоюсь назвать зловещей. Десятки запахов носились в воздухе, причудливо перемешиваясь друг с другом, и набатом звенели в ушах всевозможные звуки. Я шел дальше, приближаясь к стене, и шум стихал, оставаясь за спиной. В этих местах работали уважаемые мастера. Им требовалась тишина для создания шедевров.
Я остановился возле одной из мастерских и вытер со лба испарину. Путь оказался долог.
Жбаш не страдал от избытка скромности. Его мастерская оказалась двухэтажным и вытянутым вдоль стены домом. Несмотря на то что земля внутри города стоила дорого, ему удалось отхватить небольшой приусадебный участок. Высокая каменная изгородь не позволяла рассмотреть подробности, я увидел лишь позолоченную черепицу и зарешеченные окна второго этажа. На крыше стояло множество фигурок птиц. Видимую часть стены покрывал белый мрамор с золотистыми прожилками.
Я подошел к воротам и подергал веревочку, свисающую с кованого крепления слева от входа. Из дома донесся мелодичный звон колокольчика.
Меня ждали. Ворота приоткрылись, и оттуда вышел пожилой мужчина. Виски его тронула седина. В уголках тонких губ пролегли морщины. Черно-красные одежды свободного кроя напоминали одеяния жрецов. Руки прятались в рукавах. Слегка поклонившись, он цепко пробежался по мне взглядом и вежливо спросил тихим голосом:
– Вы что-то хотели?
Шуршащий голос незнакомца обволакивал. Он напоминал
