Потому что ты для них ничто. Прямо как я.
Но если говорить о Блейне, то я для него значу даже меньше, чем пустое место.
В тот день, когда его взгляд упал на меня, и он решил, что я принадлежу ему, моя судьба была предрешена. Мое сожаление и ненависть бушуют во мне, как отравляющий яд, очерняя все вокруг.
В этом мире меня больше не ждет счастливое будущее. Я не могла бы вам с точностью сказать, когда все хорошее в моей жизни прекратилось, могу сказать только то, что это случилось. Мое сердце давно окаменело. Держать себя запертой в этой пустоте легко. И все же отчаяние просачивается слишком часто.
Но потом Блейн приводит меня сюда, и когда я вижу этого парня с грустными карими глазами, лучик солнца пробивается сквозь мое темное существование.
В его глазах я вижу что-то иное. Он смертельно опасен и убийственно спокоен. Замкнутый и загадочный. Он общается не так как другие — не говорит что-то только ради того, чтобы сказать. Но я знаю, кто он такой и чем занимается.
Жнец.
Так его называют в синдикате Маккенны. Прозвище говорит само за себя. И все же этот человек — хладнокровный убийца — не может найти в себе силы заговорить со мной. Его щеки розовеют каждый раз, когда я смотрю в его сторону, а затем его челюсть напрягается от гнева.
И это заставляет меня хотеть его еще больше, хотя я и не должна. Мое сердце замирает и снова начинает биться каждый раз, когда он входит в комнату. Это похоже на то, как если бы я была старым, ржавым двигателем и чувствовала, что этот незнакомец — единственный механик, способный починить меня.
Глупая мысль. Из тех, которые посещают глупых маленьких девочек, которые еще верят в сказки.
Одно я знаю наверняка: этот убийца по кличке Жнец — не мой белый рыцарь. На самом деле, я подозреваю, что в этой истории он может оказаться злодеем. Потому что, если Блейн когда-нибудь узнает о моих чувствах, я вынесу себе смертный приговор.
ГЛАВА 1
Саша
Он сидит сегодня в Яме. Наблюдает за тем, как я пробираюсь и помогаю Кайе с напитками. «Слейнт» сегодня вечером забит до отказа, а VIP-зал работает на полную мощность. С тех пор как ирландцы начали работать вместе с русской мафией. То, что я технически не должна знать, но это знают все.
Ничего не поделаешь, когда работаешь на них. Обычно я не подаю напитки, но у нас сегодня не хватает рук. Я работаю на этих людей, танцуя для них. Устраиваю шоу под сверкающими огнями сцены, заставляя их поверить, что могу воплотить любую их фантазию в реальность.
Я превосходная лгунья. Мастер манипуляции. Я поняла это сейчас. То, как я смотрю на них наклонив голову. А они думают обо всех грязных вещах, которые хотят сделать со мной. В этот момент я думаю о моей умирающей матери дома. О том, как ненавижу эту жизнь и людей. Во мне столько ненависти, что это только вопрос времени, когда она вырвется наружу.
Но я могу быть кем угодно, кем они хотят, чтобы я была, когда я на сцене. Святой или грешницей. Девушкой по соседству или на углу улицы. Единственное, что я не могу — это быть собой.
Потому что та девушка исчезла давным-давно, и я даже не знаю, кто она теперь. Вот в чем проблема лжи. Со временем все, о чем лжешь, становится реальностью. В конце концов, и вы начинаете верить в нее.
Я — большой, горячий гребаный беспорядок, завернутый в красивую ложь. Преступный мир Бостона вонзил в меня когти три года назад и теперь не хочет отпускать меня. Здесь холодно и одиноко, вечная жизнь в тени человека, который принес этот хаос.
Я так устала от всего. Парни из мафии. Клиенты. Пялятся, отпускают шуточки и лапают. В то время как их жены, несомненно, дома ухаживают за детьми, а они приходят сюда, чтобы пялиться на мои сиськи и шлепать меня по заднице. Я устала и истрепалась.
Я всю жизнь старалась быть хорошей девочкой. Так, как того хотела моя мама. Но теперь, прямо сейчас я готова сделать что-то плохое. Готова послать куда подальше весь этот мир, и наплевать на последствия. Единственное, что удерживает меня в здравом уме в этот момент, это моя мать, но как только она умрет, я пошлю все к черту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Это напомнило мне, что мне нужно сделать глоток Red Bull перед выходом на сцену. Таблетка в кармане манит меня. Декседрин — мой новый любимый порок. Таблетки принадлежат моей сестре, но теперь я использую их как стимуляторы, чтобы не заснуть.
Я следую за Каей в бар и добавляю свой напиток к нашему заказу, который бармен приносит в первую очередь. Обычно я не пью перед танцами или даже после, но в последнее время это единственное, что помогает мне пройти через мои сценические выступления. Пока внимание Кайи сосредоточено на чем-то другом, я бросаю таблетку в рот и запиваю ее коктейлем с водкой. Но когда я снова открываю глаза, она смотрит на меня.
— Ты выглядишь дерьмово, — отмечает она.
— Спасибо, дорогая.
Она пожимает плечами.
— Просто говорю, как есть. Когда ты в последний раз ела?
Пытаюсь вспомнить, но не могу. Наверное, сегодня утром. Я худее, чем обычно, я знаю это не очень хорошо. Но на самом деле это не первое в моем списке, о чем сейчас стоит беспокоиться. Моя мать умирает. Чертов рак.
Комната вращается, пока таблетка проникает в мой кровоток, накаляя до предела мои нервы. Мое внимание сосредоточено на обстановке из средоточия шума и смеха в баре, пока мы ждем. Все эти люди хорошо проводят время. К черту их. К черту мафию. И к черту чертов рак. Я хочу выбраться отсюда. Подальше от этой жизни, от крови, крови и тьмы, которые пропитали каждую клеточку моего естества.
И самое главное, подальше от него.
Ронана.
Самого большого лжеца из всех. Притворяющегося, что ему насрать. Притворяющегося, что не видит, как я на него пялюсь. Или как он смотрит на меня, если на то пошло. Как будто он хочет, чтобы я исчезла. Я его самое большое сожаление.
И все равно мое сердце бьется из-за него.
Человека, который знает мою тайну. Человека, который держит мою жизнь в своих руках. Иногда мне кажется, что я могла бы полюбить его. Но большую часть времени, я просто ненавижу его. За то, что по его вине я веду себя как слабачка. За то, что он искушает меня остаться. Интересно, когда он, наконец, сделает доброе дело и убьет меня.
Я не знаю, как можно испытывать настолько противоречивые чувства. Я хочу отхлестать его по лицу. Я хочу закричать ему в лицо и заставить его признать меня. Его бесцеремонное отношение ко мне хуже, чем любая боль, которую Блейн когда-либо причинял мне. Я даже не стою его внимания. Минуты его драгоценного времени. И все же, когда он входит в комнату, все остальное перестает существовать.
Я знаю, что он сегодня здесь. Вот почему я не могу сосредоточиться. Его темная энергия буквально начинает гудеть в здании еще до того, как я его вижу. Между нами всегда была связь. Нечто, что связывает нас. Нечто, что объединяет нас. Не знаю, общая ли это тайна или что-то большее. Не знаю, можно ли разорвать эту нить. И хочу ли я этого. Он подобен антенне, настроенной на детонацию урагана эмоций пятой категории во мне. Но я мазохистка высшей пробы, так что я позволяю ему уничтожать себя. Снова и снова.
Сомневаюсь, что когда-нибудь перестану.
Когда мы с Каей берем выпивку и возвращаемся в VIP-зал, я нахожу его там. Когда я прохожу мимо его стола, он смотрит на меня. В его руке уже есть напиток. Двойная порция виски, не слабо. Больше ничего.
Я должна продолжать двигаться. Идя выбранным курсом на автопилоте. Потому что любой другой путь, отправит меня в состояние, в котором я не хочу быть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но я все равно останавливаюсь.
Я ничего не могу сделать. У нас с ним молчаливое соглашение, в котором мы избегаем друг друга и притворяемся, что второго не существует. Только я никогда на это не соглашалась. Но я полагаю, что есть негласное правило, что если я нарушу это соглашение, ему, вероятно, придется убить меня.
Обычно я его не провоцирую. Но сегодня я чувствую себя немного безрассудно. И на грани. И я хочу надавить на него. Я хочу хоть раз вытолкнуть его из зоны комфорта, чтобы мне не пришлось быть там одной. Я хочу разбередить и без того кровоточащую рану, гноящуюся внутри меня.
