Он еще раз обошел весь дом, сверху донизу, мистера Кинзмана нигде не было, ни живого, ни мертвого.
Почти полгода напряженных, судорожных поисков. Наконец, удача. Сделка почти совершена, та вещь почти у него в руках. Всего один день до цели. И вот — разгром и пустота.
Стоя посреди торгового зала и трясущимися руками наматывая на шею платок, Джеймс пытался понять, как ему действовать дальше. Как ему жить дальше.
— Сэр, не двигайтесь.
Негромкий, спокойный голос, раздавшийся в холодной тишине, буквально резанул слух. Джеймс замер и уставился на вход.
На пороге стояла молодая женщина в туманно-сером плаще. Гладкая прическа в духе гувернанток открывала простое и правильное лицо, опять же напоминающее молодых школьных учительниц. Выбивался из образа только сжимаемый в женской руке револьвер, совсем не дамской модели.
— Кто Вы, что здесь делаете? — также спокойно спросила она.
Джеймс почему-то был уверен: те, кто, вероятнее всего, напал на Кинзмана и забрал ту вещь, не стали бы пользоваться обычным оружием. Оттого лорд почувствовал только глухое раздражение. Как смеет кто-то появляться в такой момент и лезть к нему с вопросами!
— Лорд Леонидас, там стоит мой парокар с министерскими знаками, — сквозь зубы ответил он и с досадой вспомнил, что свой револьвер оставил в каре. — Я председатель парламентского комитета по надзору за алхимической деятельностью. И это Я могу ВАС спросить, кто Вы и что здесь делаете.
— Да, я видела ваш парокар, — также невозмутимо кивнула девица. Медленно, с явной неохотой, опустила оружие. — Что с мистером Кинзманом?
— Его нет, — поморщился Джеймс, — так кто Вы…
— Рената Лайтвуд, — она убрала револьвер в карман плаща и вошла в зал, — финансовый инспектор Центрального Банка Атлантии. — Рената достала из другого кармана стальной жетон со знаком Банка. — Вы сказали, что Кинзмана нет. Он мертв?
Вблизи Джеймс заметил, что она едва ли старше его. Очень худая. Кожа бледная, вокруг глаз синеватые тени. Как, впрочем, у всех в Лондониуме.
— Вы — фининспектор? — бесцеремонно уточнил он. — На сколько я знаю, ревизорами нашего Банка всегда были суровые джентльмены крепкого телосложения.
— Теперь наш Банк проводит политику гуманизации, — Рената Лайтвуд слегка усмехнулась, что придало ее лицу аристократическую надменность.
— Банк и гуманизм? — Джеймс постарался, чтобы его ухмылка вышла не уступающей по надменности. Доводилось ли ему слышать в высших кругах фамилию Лайтвуд? Он не помнил. — Боюсь, нас ждет финансовый крах.
— Так что с Кинзманом? — резко оборвала шуточки леди ревизор.
Джеймс снова поморщился:
— Его здесь нет, ни живого, ни мертвого, я обошел все комнаты.
— Он занимался алхимией? — поинтересовалась она, оглядываясь по сторонам.
— Что?…
— Вы сказали, что вы из комитета по надзору за алхимиками, — терпеливо разъяснила девушка, опять напомнив учительницу, — Кинзман занимался…
— В некотором роде, — невежливо перебил лорд. — А Вам-то что от него нужно? Задолженность по кредиту?
Феминистки с их настырностью всегда раздражали Джеймса, а в теперешнем его состоянии, явись перед ним хоть сама королева, он не смог бы оставаться любезным.
Механизм сломался, изъята важнейшая деталь.
Всё рушится к морскому чёрту!
— Эээ… кхем…. Тук-тук.
Джеймс и Рената в единый миг замерли и синхронно повернулись к входу.
Их милое уединение нарушил молодой человек весьма неопрятного, но безобидного вида. Одежда потрепана, всклокоченные волосы торчат из под съехавшей на затылок кепки. «Студент, — безошибочно определил Джеймс, едва взглянув на субъекта, — самое дешевое училище. Или счастливый стипендиат». Уж эту братию он узнает всегда.
Рената в первый момент потянулась в карман за револьвером, но и она быстро поняла, что пришелец не опасен. Впрочем, радости на ее лице не прибавилось.
— Бог ты мой, что тут было? — немедленно вопросил студент, перешагивая через порог и ошеломленно озираясь по сторонам. По выговору он казался типичным кокни. — А где мистер Кинзман?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Его нет, — ехидно повторил свои слова Джеймс, — мы его расчленили и закопали в подвале. Вас проводить к нему? — и сам передернулся от собственной шутки. Среди осколков и обрывков на полу ему вдруг померещились темно-красные пятнышки.
Студент замер и вытаращился на него, потом на мисс Лайтвуд. Похоже, он просто потерял дар речи.
Рената раздраженно фыркнула:
— Это мистер Леонидас, он представитель Парламента, я — мисс Лайтвуд, финансовый инспектор, — она продемонстрировала незадачливому парню свой жетон, но долго на сею драгоценность любоваться, конечно, не позволила. — Теперь объясните, кто Вы и что Вас связывает с мистером Кинзманом?
Студент, наконец, отмер и заморгал как разбуженный:
— Меня зовут Алекс Джонс… Я аспирант университета… — похоже, их должности напугали его не меньше, чем шуточка Джеймса, — мистер Кинзман помогает мне с моим исследованием…
— Каким исследованием?! — резко спросил лорд, в его голове за секунду пронеслась череда самых невероятных предположений.
— Аспирантское…
Но продолжить допрос они не успели. С улицы послышался звук приближающегося мотора и характерный сигнал. Очевидно, кто-то из соседей все-таки телефонировал в полицию.
Глава 2. Сахиб
Особняк лорда Леонидаса окружался небольшим, но пышным парком. Одни алхимики знают, чего стоит поддерживать в центре Лондониума столь бодрую растительность!
Джеймс смог оказаться дома только к шести вечера. Полицейские процедуры, даже с учетом его статуса, длились бесконечно, невыносимо, бессмысленно долго. Осмотр места происшествия, подробная опись и фотографирование, затем не менее подробный допрос… то есть, простите, опрос трех свидетелей. «Как вы здесь оказались?», «Зачем вы сюда прибыли?», «Что вас связывало с пропавшим?», «Когда вы видели его в последний раз?». Меньше всего расспрашивали почему-то Ренату. Вероятно, полицейский следователь решил, что банковским работникам совершенно незачем устраивать тайный ночной налет, они могут вынести имущество должника вполне легально.
Аспирант Джонс выглядел крайне смущенным, но при этом сам то и дело норовил задать встречный вопрос мрачным офицерам. Кинзман, будучи добрым другом почти всех преподавателей Университета, помогал Джонсу с его научной работой, что-то по ранним царствам Хиндии, всего лишь.… И теперь ученая карьера юного Алекса под угрозой. Какой кошмар!
— Какой кошмар, — вслух произнес Джеймс, входя в особняк.
В его доме, напротив, было тихо и спокойно. Никаких кошмаров. Но молодой лорд понимал, эта безмятежность не продлится долго, ведь он потерял ту вещь. Собственно говоря, покой почтенного дома герцогов Мальборо уже нарушен.
— Сэр, — из боковой приемной показался Огденс, — наконец-то Вы вернулись. Могу я спросить, что случилось с мистером Кинзманом?
Дворецкий выглядел гораздо спокойнее и увереннее, чем утром, выглядел почти как всегда, что не могло не обнадеживать. Но Джеймс давно не позволял себе наивности.
— У него неприятности. Поговорим об этом позже, — сухо ответил лорд. — Где она?
— Миссис Морис устроила юную леди в комнате для гостей, — сообщил дворецкий таким тоном, словно к ним в гости приехала кузина Джеймса из провинции.
— Тоже мне леди, — Джеймс нервно сорвал с шеи платок, — проводите ее в кабинет. Минут через двадцать.
Огденс учтиво кивнул, забрал у хозяина платок и удалился.
Молодой лорд постоял с минуту у входной двери, вслушиваясь в тишину. Окружающий мир продолжал хрустеть и трещать. А скоро может и закровоточить.
Кабинет лорда-председателя парламентского Комитета по надзору за алхимической деятельностью представлял собой небольшой зал: одновременно кабинет с парой тайников, каминная и библиотека с архивом. Одна стена занята коллекционным оружием и колониальными сувенирами. Все необходимое в одной комнате и всегда под рукой. Надежный штаб.
