Глава первая
Над изломанным горизонтом тщетно силилось встать чудовищно большое, багряное солнце. Оно расползалось в мареве, дрожащем, словно желе, и казалось, завязло в густом, душном воздухе.
Восходы над Ямой не обладают романтической утонченностью.
Подогретые первыми лучами отходы начинают вспучиваться, исходя душным чадом. Прочь от светила бросаются ночные твари, копошащиеся в мусоре в поисках пропитания. Они стремятся зарыться – поглубже от дневного жара и удушливого смрада.
А может, они просто не в силах видеть при дневном свете удручающие пейзажи планеты-свалки?
Только одно существо способно вынести все лишения и полюбить даже такие земли.
Человек.
Старый Ши, прищурившись, вглядывался в горизонт. Ему не мешало тусклое солнце Ямы. Ветерок трепал ткань защитного балахона и редкие седые волосы. Не каждому суждено прожить на Яме столь долгую жизнь. Эта планета вообще не создана для жизни.
Над головой раздался низкий рокот: заходил на разгрузку очередной транспорт с отходами. Человеку следовало бы бежать отсюда со всех ног: мало ли ядовитой дряни то и дело обрушивается на Яму?
Но Ши был вождем Копателей – главной и решающей силы в округе: все, что валится с неба в этом секторе, принадлежит ему. И делиться с жадными до наживы соседями он не намерен.
Небо над головой потемнело: теперь его заслоняло гигантское тело транспорта. Титанические баки медленно проплывали над головой, заставляя вжать голову в плечи даже опытных Копателей. Мертвенно мерцали разгонные грани, брезгливо поджимались усы чувствительных синапсов, чудовищные турбины с ревом всасывали воздух – его заберут в обмен на привезенный мусор.
Гулкий тоскливый скрежет разнесся над поверхностью: раскрывались смердящие зевы баков. В испуге поднялись и унеслись прочь зазевавшиеся птичьи стаи.
И вот с неба пошел жуткий мусорный дождь.
Копатели торопливо накинули грязно-зеленые капюшоны, прикрыли лица прозрачными фильтрами. Скоро и сюда докатится зловонная пыльная волна…
А транспорт уже затягивал опустевшие жерла баков. Издав протяжный звук – словно облегченно вздохнув – он задрал тупой нос к небу и понесся в сторону ленивого восхода…
– За мной! – скомандовал Ши. – Злой, прикрой слева…
Часть Копателей отделилась и молча направилась тропой, давным-давно протоптанной в мусорной горной гряде. Слева могли притаиться любители посягнуть на чужое добро…
Облако пыли достигло, наконец, Копателей. Вспыхнули мощные фонари. Некоторое время шли практически вслепую. Но Копателям известны все тропы, бугры и впадины бескрайней долины мусора.
Ведь это их дом.
…Пыль осела. Ши откинул капюшон, снял маску. Остальные немедленно поступили так же. Шли неторопливо, оглядываясь: прежде, чем начинать разработку, стоит внимательно осмотреть поверхность свежей кучи хлама.
– Опять ничего интересного, – тоскливо сказал Сморчок. – Ни металла, ни композитов. Дешевый пластик и биошлам…
– Биошлам – тоже неплохо, – сказал Ши, оглядывая новые, исходящие паром, мусорные россыпи. – По-крайней мере, с голоду не подохнем. Сырья для комбинатора почти не осталось…
– Ненавижу жратву из комбинатора, – скривился Сморчок. – Давно бы уже продали композит со склада – наелись бы от пуза человеческой еды…
– Ты же знаешь, композит упал в цене, – терпеливо говорил Ши. – Глупо его продавать сейчас. Потерпи месяц-другой – до торгов…
– Терпи-терпи… – проворчал Сморчок. – Всю жизнь – терпи. Вот пришел бы, как в том году, транспорт с астероидов…
– Ишь, размечтался! Ты же знаешь, Сморчок: хлам с астероидов сбрасывают раз в два года. Ты бы не мечтал, почем зря, а копал внимательнее. Вон, Одноглаз, в два раза против твоего добра собирает. Он-то может себе нормальной жратвы купить…
– А жрет вместе с нами, скупердяй! Зачем ему, Одноглазу, столько иридов? На что он копит?
– Не твоего ума дело, Сморчок! Лучше под ноги смотри внимательнее…
В пыльной дали показалась фигура в такой же мешковатой хламиде.
– Эй, Ши! Все, идите сюда!
– Во – Одноглаз! Легок на помине! – проворчал Сморчок. – Чего ему не сидится? Опять вперед всех полез…
Копатели направились к фигуре. Пришлось сойти с тропы, и теперь ступать приходилось крайне осторожно. Всем известно: на Яме нет ничего проще, чем сломать ногу, порезаться какой-нибудь смертельной штукой или провалиться в бездонные пропасти под сгнившим мусором.
Потому все имели длинные и гибкие посохи, а между телами вились тонкие, почти невидимые страховочные нити.
Мало кто, как Одноглаз, решался на одиночные поиски. Все-таки, настоящий Копатель – это призвание…
– Смотрите, что я нашел! – крикнул Одноглаз.
Был он взволнован, что, в общем-то, на него непохоже. Единственный, вечно красный глаз еще больше расширился, рукой в перчатке он указывал на что-то у себя под ногами.
Копатели приблизились, окружили Одноглаза и его находку.
Даже опытный Ши растерянно крякнул: находка действительно была не совсем обычной.
Из-под какого-то деформированного пластикового корыта торчала рука.
В общем-то, мусорные транспорты нередко сбрасывали трупы и человеческие останки в самых замысловатых сочетаниях. Здесь, в пространствах Вольных миров, ничего не стоило вот так, запросто, свести счеты с недругом, сунуть труп в помойный бак, отправив его, таким образом в круиз на счастливую планету под названием Яма.
Так что само по себе тело не слишком волновало Копателей.
Их поразил скафандр.
– Смотри-ка! Это же «гиперэластик», – потрясенно произнес Сморчок, – огромных денег стоит!
Он скосился на Одноглаза и добавил обиженно:
– И почему – снова он? Ну, почему не я его нашел? Это просто жуткая несправедливость…
– Ну-ка, помогите! – скомандовал старый Ши.
Копатели навалились, приподняли засыпанное мусором корыто. Другие быстро выдернули тело.
Сморчок, присев на корточки, жадно рассматривал находку.
– Жаль только, испорчен, – сказал он. – Видишь, дырка от пули?
– Ничего, можно подлатать, – возразил Одноглаз. – Это же отличная вещь! Эта штука спасет твою шкуру, даже если кончится воздух!
– Как это?
– Мгновенный анабиоз. Не спрашивай подробностей – сложная технология. В общем, скафандр – мой…
– Погоди-ка… А ведь внутри кто-то есть!
– Конечно! «Гиперэластик» не держит форму, без содержимого – просто тряпка… Вытряхнем покойника – да и дело с концом…
– А ты что-то говорил про анабиоз…
– Хм… Говорил. Но посмотри – дыра прямо на уровне сердца. Наверняка грохнули наповал… Но тело, вроде, в сохранности…
– Погодите-ка… – в разговор вмешался Ши. – А что это за огонек?
На уровне груди, рядом с пробоиной от пули, алел красный индикатор с надписью на едином.
– «Жизнедеятельность законсервирована», – прочитал Сморчок. – Как это?
– Значит, он еще жив… – удивленно произнес Одноглаз.
– Кто жив? Покойник? – переспросил Сморчок и недоверчиво скосился на тело. – А вы уверены?
– А давай толкнем покойника Живодеру? – предложил кто-то. – Он любит копаться в мертвяках… Глядишь – и вправду оживит!
– Погодите! – возразил Одноглаз. – Ну, а если он действительно его оживит? Что же – скафандр ему отдавать? Зря я, значит, столько в этом дерьме рылся?!
– Ну, мы же не душегубы какие! – воскликнул Сморчок, радуясь перспективе насолить сопернику. – Конечно – отдадим скафандр покойнику…
– А ну, тихо! – оборвал спор старый Ши. – Значит, решим так: Покойника – Живодеру, Одноглазу – скафандр. Это его находка по праву! А с Дока потребуем компенсацию: мы ж ему почти живое тело поставили для опытов…
– Тогда с Живодера – банка дистиллята по справедливости! – заявил Сморчок, подхватывая тело под руки.
– А ну, держи крепче! – пробурчал Одноглаз, недоверчиво косясь на Сморчка. – И смотри – не повреди мой скафандр…
Мах очнулся от нестерпимого холода и страха. Этого просто не передать словами – даже ему, выходцу из Ветви Сильных, не преодолеть этого страха. Запредельный ужас норовил утащить его куда-то «за», в мир, где живым нет места…
Страх вдруг ушел. Остался только холод. Следом медленно, очень медленно стала возвращаться память. Он, стертый уже из списка живых, снова становился самим собой.
Память возвращалась с конца – как в прокрученном в обратную сторону образном фильме.
Сначала была Боль – невыносимая, разрывающая сознание боль в груди.
Затем выстрел – из массивного пистолета, всосавшего пулю в ствол, аккуратно поместившего ее в гильзу и отправившего обратно в обойму.
Затем удивление: откуда у этого человека земное оружие?
Все, на этом память давала сбой.
Над головой был грязный потолок и раздражающе яркие лампы. Мах застонал и попытался подняться. Тело отказывалось слушаться. С ним происходило что-то странное – словно дергали изнутри миллионами тонких нитей. Боль…
