– Все понятно, – кивнул Самаил Георгиевич. – Было натуральное хозяйство, а теперь становится товарное.
– Что такое натуральное хозяйство? – подала голос Аля.
– Само слово «натуральный» происходит от латинского слова «natura», природа. И пока человек пользовался только тем, что производил сам для себя, его хозяйство было натуральным. Но потом человек перестал производить все нужные продукты, а часть начал выменивать у соседей. Такое хозяйство уже называется товарным, потому что продукт стал товаром, который можно обменять на другой товар.
– Это я по телевизору видела – бартер называется, – сказала Аля.
– И я видел, – поддакнул Кирилл. – Это когда два бизнесмена договариваются друг с другом поменять вагон жвачки на вагон повидла. А потом оба идут искать. Один ищет вагон жвачки, а другой – вагон повидла. Очень удобно.
– Да, – грустно покивал вождь. – Может, у вас в племени это и удобно, а у нас, пока нужный обмен совершишь, состаришься.
– Это почему? – удивилась Аля.
– Ну сами посудите. Например, нам нужно зерно. Мы предлагаем в обмен на него шкуры. Но племени, у которого есть зерно, нужны топоры. Племя, которое может дать топоры, меняет их только на горшки. Племя, которое делает горшки, меняет их на скот. А вот уже племя, которое разводит скот, готово поменять его на шкуры, если еще добавить несколько копий и луков. Так и приходится меняться: шкуры и оружие на скот, скот на горшки, горшки на топоры, и только топоры на зерно. Сдуреть можно!
– Я так рыбок выменивал, – согласился Кирилл. – Намучился – ужас. Пришлось сначала выменять фонарик на двух крыс. Потом двух крыс на DVD. DVD на поносить рюкзак у Маши Петровой. Поносить рюкзак у Маши Петровой на игровую приставку. Игровую приставку на картридж. Картридж на кроссовки «Рибок». И уже «Рибок» на рыбок. Чуть не обалдел.
– Да-а… – посочувствовал вождь. – Значит, у вас в племени обмен еще сложнее, чем у нас.
– Да уж. Эти мальчишки все, что хочешь, запутают, – заметила Аля. – А всего-то надо было найти вещь, которая нужна всем и всегда. И на нее все выменивать. Мы с девчонками всегда так делаем.
– И очень правильно, – сказал Самаил Георгиевич. – Такая вещь называется эквивалентом. Эквивалент – это такой товар, к которому можно приравнять все другие товары. Поэтому любой товар можно поменять на эквивалент. А эквивалент можно поменять на любой товар. Например, из опыта обмена мы будем знать, что наш эквивалент можно обменять, либо на 1 шкуру быка, либо на 2 копья, либо на 5 горшков. Теперь, если нужно обменять шкуру, легко можно определить, что за нее нужно отдать 5 горшков или 2 копья. Но гораздо легче упростить обмен и сразу менять эквивалент, нужный всем и всегда, на вещь, которая нужна тебе и сейчас.
– Здорово! – одобрил вождь. – А чего бы нам такое принять за этот самый эк-ви-ва-лент?..
– А вы у Али спросите, раз она такая умная, – съехидничал Кирилл. – И будете всё менять на каких-нибудь Барби или скакалочки-моталочки.
– Можно подумать, ваши трансформеры или приставки кому-нибудь нужны! – надулась Аля.
– Тихо, друзья, не ссорьтесь, – вмешался Самаил Георгиевич. – Эквивалент должен быть нужен каждому. Я думаю, вождю можно посоветовать принять за эквивалент скот. Скот нужен каждому, его можно долго хранить. Кроме того, животные сами передвигаются и могут при этом возить хозяина.
– А еще скот дает мясо и молоко! – добавил Кирилл.
– А еще из его шерсти можно делать одежду. Из кожи – обувь и барабаны. А из кости – оружие и украшения. – Перечисляя, Аля загибала пальцы.
– Хау! Я все решил! – сказал вождь. – Вы меня убедили. Пусть будет так. Вас Ж6 33. большие заслуги перед племенем я награждаю участием в традиционной весенней охоте на мамонта. А почетное право бросить в него первый камень будет предоставлено мудрейшему из мудрейших, – тут вождь указал костью на Самаила Георгиевича.
Сидящие у костра радостно замолотили себя кулаками в грудь и заулюлюкали. Всенародное ликование было прервано жутким воплем.
– О-о! – Вождь потер руки. – А вот и мамонт. Сейчас мы его!..
– Ой, я, кажется, боюсь, – прошептала Аля, поближе придвигаясь к Самаилу Георгиевичу.
– Ха-ха! Трусиха-страусиха! А я вот ни капельки не боюсь! – Кирилл забил себе кулаками в грудь, но тут же закашлялся. – Давненько я не пробовал свежей мамонтятинки…
– Это еще бабушка надвое сказала, кто кого свежего попробует. От греха подальше мы вот что лучше попробуем… – пробормотал Самаил Георгиевич и подбросил пятак.
На сей раз приземление оказалось удачным. Даже кусты смородины почти не пострадали.
– Да мы же дома! – закричала Аля, увидев на смятой траве кувшин необычной формы, с которого все и началось.
– Похоже на то, – подтвердил Самаил Георгиевич и удивленно уставился на Кирилла. Кирилл пытался вылезти из-под бивня мамонта. – А это еще откуда?
– Оттуда! – сообщил из-под бивня Кирилл. – Я его у сына вождя на зажигалку успел выменять. Развивал с дружественным племенем товарные отношения.
– Ладно. Об этом мы завтра поговорим. А сейчас марш домой – там, наверное, все уже с ума сходят! – строго сказал Самаил Георгиевич. – Завтра с утра жду вас на чай.
– С вареньем? – в один голос спросили ребята.
– С ним, – улыбнулся Самаил Георгиевич.
Глава 3
Знакомство с Сильвером. Первые деньги
Наутро ни свет ни заря Кирилл с Алей уже стояли перед домом Самаила Георгиевича. Вдруг из окна раздался пронзительный крик: «Караул! Грабят!» Не раздумывая ни секунды, брат и сестра бросились на помощь.
Когда они ворвались в дом, их глазам предстала удивительная картина. Посреди комнаты Самаил Георгиевич стриг когти большому белому попугаю. Попугай бурно протестовал и орал все, что приходило в голову, от «Карраул!» и «Гррабят!» до «Прроизвол!» и «Нопасарран!», что в переводе с испанского означает «Они не пройдут!».
– Ну уж и «грабят»… Ну уж и «не пройдут»… – бурчал себе под нос Самаил Георгиевич. – И всего делов-то, а ты боялся. На вот, держи-ка лучше печенье.
– Пиастрры! Пиастрры! – восторженно заорал попугай, набрасываясь на печенье. А Самаил Георгиевич тем временем заметил Алю и Кирилла.
– А вот и вы!
– Пионерры? – Попугай подозрительно скосил на них глаз.
– Почему обязательно пионеры? – удивилась Аля. – В них уже давно не принимают. Просто ребята.
– Без определенной политической ориентации, – добавил Кирилл, любивший мудреные взрослые слова.
– Орригинально! – Попугай щелкнул клювом и продолжил расправляться с печеньем.
– Не обращайте на него внимания, – посоветовал Самаил Георгиевич. – Печеньем не корми – дай поговорить.
– А откуда он у вас взялся? А как его зовут? А он не кусается?
– Тише, тише, – Самаил Георгиевич поднял руки. – Попугай с Мадагаскара. Зовут Сильвер. А здесь он потому, что его разыскивают по всему миру.
– Кто его разыскивает и почему? – У Кирилла аж загорелись глаза.
– О, это очень любопытная история. Наш ворон Йель недавно летал в командировку на Мадаскар и встретил там своих многочисленных родственников. Так вот, наш герой Сильвер…
На этих словах попугай скромно потупился и даже попытался спрятать голову под крыло.
– Так вот, Сильвер, – продолжил Самаил Георгиевич, – тоже оказался дальним родственником Йеля. То ли его семиюродным дядей по прабабушкиной линии, то ли девятиюродным племянником по линии вообще непонятно какой.
– Как это может быть – то ли дядей, то ли племянником? – удивилась Аля.
– Видишь ли, я и сам не очень понимаю – очень там у них все сложно, – развел руками Самаил Георгиевич. – К тому же, и вороны, и попугаи живут чуть не по триста лет. А за такое время все до того запутывается, что уже не разберешься.
– Вы лучше расскажите, кто его разыскивает, – нетерпеливо перебил его Кирилл.
– Да все кому не лень! – махнул рукой Самаил Георгиевич. – Просто недавно откуда-то появился слух, будто Сильвер – попугай знаменитого пирата Флинта. И знает, где тот зарыл свои несметные сокровища, которые до сих пор так и не найдены.
– Пиастрры! Пиастрры!.. – разволновался попугай и исполнил на жердочке что-то отдаленно напоминающее пиратский танец.
– Ну вот, видите? – сказал Самаил Георгиевич. – И, разумеется, искатели сокровищ со всего мира устроили на него самую настоящую охоту. Один умник даже объявил его в розыск по Интерполу.
– Интеррпол? – удивился попугай и тут же гордо распушил перья. – Кррасота! Сильверр – суперрзвезда!
– Пришлось от греха подальше спрятать эту суперзвезду у себя, – вздохнул Самаил Георгиевич. – А что с ним еще делать?
– По-моему, надо дать ему еще печенья, – сказала Аля, и попугай, захлопав крыльями, перелетел к ней на плечо и нежно зашептал на ухо:
