Неуместная шутка покоробила Холина. Он включил проектор, закрыл блокнот и, повернувшись, в упор посмотрел на Берга. Тот выдержал его взгляд молча, слегка улыбаясь, и вдруг спросил:
- Хотите кофе?
От внезапности Холин ответил "да", хотя предпочитал сок. Берг вышел в маленькую дверь, очевидно кухонную, и пока он звякал там посудой, журналист успел оправиться. Осмотревшись, он увидел круглую комнату с кольцевым диваном. Неподалеку стоял довольно большой стол на колесиках, заваленный журналами, растерзанными рукописями, непонятными инструментами и пузырьками с мутными жидкостями. На диване валялись свитера, штормовки, детский игрушечный скафандр, ослепительно желтый, с белым шлемом. Весь этот беспорядок не вязался с подобранным видом Берга.
Вышедший из кухни спортсмен застал Холина врасплох. Он хотел что-то сказать, но Берг снова опередил его:
- Это не моя... не мой маяк, - сообщил он, ставя на расчищенный уголок стола поднос и легким, но точным толчком ноги отправляя стол туда, где сидел Холин. - Мой друг мне его уступил на время. Это его вилла, если можно так сказать. Маяк был построен по проекту отца писателя Стивенсона.
- И скафандр тоже не ваш? - попробовал пошутить Холин, но Берг ответил, не поддаваясь на шутливый тон:
- Нет. Сына моего друга.
Подкатив к столу приземистое кресло, он уселся как-то боком и вытянул ноги.
- Итак, что вы хотите от - меня узнать? - он не притронулся к кофе.
- А почему вы решили, что я этого хочу? - вскользь поинтересовался Холин.
- Зачем же еще лететь так далеко?
- Ездим и дальше. Хлеб нелегкий, хотя привычный! - Холин заметил, что за несколько секунд Берг стал как-то сумрачнее, задумчивее. Журналиста слегка зазнобило: неужели правда? Может быть, лишь сейчас он до конца поверил, что в его затее есть все же некое зерно.
- Ну что же, - проговорил Берг, - тогда снова спрошу я. - Зачем же вы говорите со мной как следователь?
- О, журналистам тоже приходится, устанавливая истину, разбирать случаи со смертельным исходом, - любезно пояснил Холин.
- Да, конечно, - Берг не поднимал глаз. - Что дальше?
- Дальше все просто... - Теперь на маленьком экране светились все четыре слайда. - По какому признаку они объединены?
- Они все спортсмены, - медленно ответил пангоист.
- Более того, - подхватил Холин, - выдающиеся, почти гениальные! И каждый не в одном виде - в нескольких!
Он увеличил изображение, направив луч на светлую дверную панель.
- Второй признак, по которому их можно объединить, - продолжал он, ну-ка, Берг? Правильно, возраст. - Увлекшись, он изображал диалог, хотя собеседник безмолвствовал. - А вот третий признак... - Холин больше из жажды эффекта, чем по необходимости, открыл блокнот. - Все они погибли при не до конца выясненных обстоятельствах. Все - в результате несчастного случая, и тела их не найдены...
- Ладно, хватит. От меня-то вы чего хотите?
Холин пристально глядел ему в лицо, но спортсмен не опустил глаз. Он спокойно и строго смотрел на журналиста, и поза его была спокойной и уверенной. Холин вдруг заволновался:
- Только не думайте, что я вас обвиняю, нет! Но, понимаете, мне необходимо разобраться! Может, это совпадение, но тогда - редчайшее, практически невозможное! - Он подтолкнул к Бергу раскрытый блокнот. Здесь расчеты, которые я сделал на ИТЭМ. Это, может быть, полная чушь, но смотрите...
Поднявшись от волнения, он сцепил руки за спиной и подошел к стене. Стекло было усеяно тысячами росплесков - ветер нес дождевые капли, с силой разбивая их о колпак. Море было свинцово-рябым, небо чуть светлее. Забеленные по верхушкам птичьим пометом скалы в пасмурном свете казались угольно-черными.
За его спиной Берг захлопнул блокнот. Холин обернулся.
- Не понимаю, что именно вы подсчитывали, - сухо сказал Берг. Простите, но у меня всего час времени, мне нужно...
- Хорошо, я постараюсь уложиться. Смотрите, - он щелкнул тумблером проектора. На экране появилось пятое лицо.
Берг шумно вздохнул, сцепил пальцы на колене и разжал наконец челюсти:
- Я не гений, не погиб и не пропал без вести. Не подхожу для вашей галереи.
Холин кивнул, вынул из сумки перфокарту и бросил ее на стол перед Бергом, не сделавшим попытки даже взглянуть на нее.
- Здесь написано, - резко, почти зло сказал Холин, - что несмотря на незначительные расхождения в очертаниях мускулатуры, цвете волос, глаз, пластифицируемых тканей лица, все пять человек тождественны. Хотя личный код был записан только с троих - Смит-Дайкена, Микка и Берга, но их сходство с двумя остальными может быть установлено даже на основании имеющихся данных. Вывод ИТЭМ: "Полное соответствие - Герман Дитрих Берг".
Берг молчал, спокойно и размеренно массируя бок. Холина уже начало раздражать его непоколебимое спокойствие - ему не может быть безразлично услышанное!
- Наконец, самое странное, - теперь Холин не стал заглядывать в блокнот даже ради эффекта. - Это люди трех разных столетий. Дашевский жил в последней трети двадцатого века, Торнбю - в самом начале двадцать первого, Смит-Дайкен - почти четверть века спустя, Микк - в семидесятых девяностых, ну, а с Германом Дитрихом Бергом мы имеем честь и счастье быть современниками...
Холин перевел дыхание и облизнул губы. В комнате еще больше стемнело. Дождь усиливался - по стеклу фонаря мчались толстые извилистые струи, которые ветер сбивал в причудливые текучие узоры.
- Итак, осталось главное! - Холин, вздрогнул от неожиданно раздавшегося голоса. - Кстати, у русских - ведь вы русский? - принято называть еще и по отчеству.
- Меня зовут Николай Андреевич.
- Ну, Николай Андреевич, к какому же выводу вы пришли?
Во взгляде Берга сквозило какое-то веселое облегчение. Когда противник или, на худой конец, оппонент начинает ликовать, значит, атакующей стороной допущен некий промах...
- Вывод? Хм... Вывод естественный. Нарушение законов!
- Каких? - поинтересовался Берг, постукивая пальцами по подлокотнику.
- Двух сразу. Думаю, вам известно, что еще восемнадцать лет назад, сначала в Северном полушарии, а потом, после образования Объединенного Совета Народов, и в Южном, был принят закон. Им запрещается, в частности, полное клонирование человеческого организма и все частные исследования в данной области!.. - ему показалось, что Берг хочет отвернуться, и журналист повысил голос. - Не говорите мне, что вы этого не знали!
- Разумеется, знал, - бесстрастно ответил спортсмен. - Вы излишне взволнованы...
Холин и сам это почувствовал, но не мог не поддаться хотя бы на секунду непреодолимому желанию пробить броню невозмутимости, неестественного, машинного спокойствия.
- Прошу прощения, - с трудом выдавил он. - Я несколько устал с дороги. К вам не так легко добраться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
