Последние слова прозвучали необидно, скорее дружелюбно и с уважением.
- Ну почему вас так взволновало все это? Вы же спортивный журналист? спросил Берг, закрывая сумку.
- В основном да.
- Если я верно помню, уголовная хроника изжила себя еще в прошлом веке, вместе с политической? Чего же хотите доискаться вы?
- То есть как - чего? - возмутился Холин. - А что киборгам делать в спорте? Спорт для людей! Согласились бы вы бороться с кибером?
- Но киборг и кибер...
- Разница чисто внешняя! И тот и другой превосходят человека в скорости, а силе, во многом другом. Спорт рассчитан на совершенствование физической природы человека, на радость и отдых! Зачем машине радость, зачем отдых? Человек должен соперничать с человеком! Машины есть инструменты, слуги, придатки его руки и мозга. Не ставя себя в заведомо невыгодное положение, человек не может не проиграть машине, и шансов на выигрыш у него нет!
- Хорошо. Ну а клоны? Ведь они-то люди, ничем не отличающиеся от Гомо сапиенса. Чем их существование волнует спортивного журналиста? - с легкой иронией осведомился Берг.
- Тем, что задана копия, а не прекрасный своей неповторимостью творец спорта, образец для подражания, пример и цель, - запальчиво ответил Холин. - Тем, что возникает конвейер, где штампуют чемпионов. Иной раз в спорте требуется подвиг - человек переделывает свою конституцию, из хилого недомерка становится полноценным и сильным, а полноценно сильный феноменально быстрым, выносливым, могучим. Даже инвалиды, чьи телесные недостатки еще не умеют компенсировать, способны за счет спорта победить хотя бы психологически. Вспомните Абебе Бикила, ставшего после паралича ног еще раз чемпионом, стрелком из лука. Вспомните Владимира Семенова, с одной рукой ставшего мастером спорта по самбо, Льва Осиновского, с тем же увечьем исполнявшего сложный акробатический номер... Победа над собой, совершенствование, расширение пределов - для каждого неповторимое, свое, а не набор деталей, конструктор, из которого можно собрать что угодно.
- Но ведь если люди не знают, что перед ними клоны, не все ли равно им, кому они подражают? Стремление соперничать остается, остается борьба, остается труд. Что же тут плохого? Работают же спортсмены с тренажерами, снарядами, киберпартнерами?
У журналиста вдруг появилось странное ощущение, что собеседник смеется над ним; поддерживает серьезный и обстоятельный разговор, наперед зная ответы на все вопросы. Он собрался ответить, но Берг продолжил:
- И, в конце концов, разве цена так уж велика? Да и что, собственно, человечество теряет? Подлинность? А откуда она у спорта? Она исчезла вместе с прикладным смыслом его. Стрельба, фехтование, бокс, борьба, метание всех снарядов - иллюзия боя, поединка, сражения, ставшая совершенной фикцией, естественным напоминанием о тех днях, когда люди еще воевали. Так почему бы людям и не согласиться с тем, что у них всегда будут достойные противники? Люди станут тянуться, добиваться совершенства, и так как человеческие возможности имеют предел, а у... иных существ он непредставимо далек, то, если люди не будут знать о их происхождении, постоянная погоня за этим горизонтом даст им иллюзии, которые здесь нужны. Плохо?
- Люди, люди... - пробормотал Холин. - По вашей интонации можно подумать, что вы пришелец!
Берг захохотал и сквозь смех воскликнул:
- Вот вам и еще одна версия!
- Бросьте! - поморщился Холин. - Несерьезно! Если даже на секунду вам поверить, человечество теряет очень много.
- Что оно теряет? - Берг еще смеялся. - Сотню-другую тысяч граммов золота, серебра, платины, хрусталя, бронзы на призы? Главное - вера, вера в свои силы, и тогда, даже если они подходят к концу, появляется второе дыхание, новая мощь, новая выносливость, а это, я думаю, самое драгоценное из всего, что имеют человек и человечество, - вера в себя.
Задумчиво, медленно он протянул руку, погасил свет. Гроза кончилась, тучи расходились, и за хребтом, где стояла башня климатической регулировки, уже проглядывало синее небо.
На сервопульте вспыхнул огонек, и комнату наполнил низкий гудок.
- Ну вот и все, - Берг с улыбкой развел руками и встал. - Машина близко. Я должен попрощаться с вами... - он легко подхватил громоздкую сумку. - Вы можете оставаться здесь сколько угодно. Хозяин вернется не скоро. Машину можно вызвать с пульта, шифр есть в справочнике.
- Постойте! - Холин кашлянул, смягчая резкость тона. Берг вопросительно обернулся к нему, - Видите ли, - журналист сделал насмешливый жест, - мы с вами прекрасно поболтали на философские темы. Ценю вашу вежливость, но ведь я не за этим пришел. Что вы ответите _мне_, на мой вопрос?
Берг постоял, крутя в пальцах брелок - маленького серебряного краба.
- А почему вы считаете, что я вам ничего не ответил?
- Но ведь вы ничего не отрицали и ни на что не соглашались!
- Значит, вы не сказали ничего, что вызвало бы у меня такое желание, Берг опустил сумку на пол и в раздумье погладил бороду. - Видите ли, по моему глубочайшему убеждению, человек слишком легко и незаметно расстался со многими качествами, делавшими его биологически полноценным существом. Спорт помогает ему обрести их вновь, но в наши дни совершенство физическое тесно связано с духовным: кменс сана ин корпоре сано". - Холин поморщился. - Прописные истины, - кивнул Берг, - они же самые верные. Попробуйте ответить на вопрос: может ли сплав двух начал, физического и духовного, породить новые, пока неизвестные свойства человека?
- Если разговор о парапсихологии и прочем, пешком сбегу, - предупредил Холин. - Меня от нее мутит, а от всего трансцендентального - особенно.
- Разговор... - Берг взглянул на сервопульт. - А что вы слышали о "молчащих генах"?
Удивленный Холин потер подбородок. Снаружи совсем распогодилось, море сверкало тысячами белых искр, чайки стонущим облаком клубились над черными скалами. Небо слепило голубизной.
- Почти ничего, - нерешительно сказал он. - Я, видите ли, все еще путаю ген с хромосомой...
Берг терпеливо разъяснил:
- Это группа генов, не участвующая видимым образом в формировании фенотипа. Они "молчат" - и все, В начале двадцать первого века было выяснено, что у животных эти гены под влиянием определенных факторов среды или искусственных воздействий начинают действовать, вызывая к жизни совершенно неожиданные качества, правда, в течение жизни одного поколения...
- Ну и что! - перебил Холин. - Опыты по генетической перестройке человека запрещены в том же веке!
- Вы большой знаток по части мораториев, - грустно-ядовито подхватил Берг. - А вот природа, к счастью или к несчастью - нет. Опыт... - он вдруг замолчал, и насторожившийся Холин едва разобрал, как он что-то пробормотал, словно не в силах промолчать, но и не желая быть услышанным. Холин все-таки расслышал и не успел удивиться, как Берг заговорил снова. ...Что, коли можно получить дар - дар за то, что не испугался смерти, а если и испугался, то всю накопленную силу и ловкость употребил на борьбу, сумел самый страх обратить в свою силу. А когда иссякла и она, открыл в себе самом новый источник власти над собой... Сломать какой-то ограничитель, какой-то шлюз и, когда кончились силы в мышцах, зачерпнуть новые силы... - Он взглянул на недоумевающего гостя, вздохнул, и бледность мало-помалу оставила его лицо. - Ведь могло случиться так, что мощное воздействие извне вдруг включило в человеческом организме давно забытый, "молчащий" механизм, и он начинает работать, предохраняя от всего, реконструируя все повреждения, компенсируя все потери... И теперь надо, не рискуя взбудоражить человечество напрасной надеждой...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
